В ритме сердца (СИ) - Майрон Тори. Страница 8

В грудной клетке нещадно царапает, а я в очередной раз осознаю всю нелепость и обречённость моих чувств к лучшему другу детства.

Я люблю его всем сердцем и знаю — он меня тоже. Проблема заключается в том, что любовь наша кардинально отличается.

Я для него маленькая девочка, с годами ставшая родной и близкой. Младшая сестра, о которой он не перестаёт заботиться, сверхмерно оберегать от окружающего мира, переживать и вечно вытаскивать из проблем, в которые я умудряюсь ввязаться.

Знаю, он готов отдать за меня жизнь, но не это мне нужно. А сердце… Его сердце, наполненное взаимной любовью. Не братской, а настоящей, всепоглощающей, возводящей душу в небеса, а тело окутывающей страстным, адским пламенем.

Но единственный огонь, что сжигает меня уже который год и не даёт свободно дышать полной грудью, вызван отравляющей, сводящей с ума ревностью.

Сейчас, глядя на жгучую красотку, с усердием пробирающуюся сквозь столпотворение в мою сторону, я неосознанно представляю, как по ночам он целует её, обнимает, шепчет на ухо нежные слова или, наоборот, выкрикивает пошлости в порыве страсти, прижимается крепким телом к её роскошным округлым формам, а затем проникает и наслаждается до самого утра.

Чёрт… Раздражаюсь до скрежета зубов, готовая в любой момент лично выйти на ринг и выбить весь дух из ни в чём не повинной девчонки.

— Николь!!! Николь, срочно спускайся!!! — наконец мне удаётся расслышать тревожный голос Лары, и острый приступ ревности притупляется нехорошим предчувствием.

— Что происходит? — очевидное волнение рядом сидящей Эми лишь сильнее усиливает беспокойство внутри меня.

— Пока не знаю, — отвечаю и вижу, как Лара, продолжая кричать, указывает в сторону возвышения, на котором стоит Лейн с не на шутку разгневанным татуированным громилой и…

— Какого х… — с моих уст вырывается ругательство, а сердце пропускает удар.

— Николь, чёрт подери, спуск… и беги к…! Он не слушает меня… собирается… — Голос Лары смешивается с толпой, но я и так понимаю причину её паники.

Я сама теряю почву из-под ног, подбитая ужасающим осознанием происходящего.

Сегодня драться будет Остин.

Глава 2

Я никогда не относила себя к уравновешенным людям, но и конченой истеричкой назвать не могла. В переходном возрасте у меня были некоторые проблемы с контролем над эмоциями — в частности, внезапные вспышки гнева, из-за которых я наломала немало дров, но, тем не менее, благодаря поддержке Остина, освоению техники релаксации и дыхания в совокупности с усиленными физическими нагрузками и занятиями танцами я научилась освобождаться от негативных эмоций. Я удачно справлялась, перенаправляя агрессивную энергию в нужное русло, извлекая пользу для себя. Но сегодня приобретённые и отработанные годами навыки дали тотальный сбой.

Сейчас в меня словно бес вселился. Влетая в один из местных баров Энглвуда, я готова рвать и метать, но не всё подряд, а исключительно одного безмозглого мажора, который никогда не думает ни о ком, кроме себя.

Тело сотрясается, словно в ознобе, руки одновременно холодеют и покрываются влагой с той самой секунды, когда я увидела Остина, уверенно продвигающегося сквозь скандирующую толпу в центр круга, в котором его уже не мог дождаться устрашающий соперник Марка.

Я не способна ясно мыслить и успокоить до максимума повышенный пульс. Перед глазами всё ещё мелькают кадры крови на любимых губах и быстро проявляющиеся синяки на рельефном теле. Даже громкой музыке бара не удаётся затмить в моей голове застрявшие на повторе хлёсткие звуки беспощадной борьбы, сдавленные стоны и гортанное, злостное рычание, которое мне пришлось слышать ещё пару часов назад в заброшенном квартале, где каждый новый удар по Остину мог оказаться для него последним.

Не успев остановить бой, я медленно крошилась на кусочки, поглощённая не просто страхом, а настоящей паникой, наблюдая, как самый любимый и родной человек после мамы рискует жизнью и отдувается за «друга», который оказался не готов к назначенному им же бою из-за переизбытка алкоголя и наркоты в крови.

Я убью эгоистичного мудака, который всё ещё продолжает свой нескончаемый пир где-то среди такой же вечно обдолбанной публики этого притона. И когда на отдельном невысоком балконе дымного многолюдного помещения нахожу свою цель, уверенность в моих намерениях только усиливается.

— Николь, мне кажется, тебе нужно успокоиться, — стонет Эми, напуганная моим нестабильным состоянием больше, чем омерзительной и крайне небезопасной атмосферой ночного заведения, в которое она упрямо последовала за мной.

— Молчи! Я предлагала тебе уехать домой, ты отказалась, поэтому теперь не мешай! — говорю я незаслуженно грубо, но сейчас мне безразличен как её осязаемый страх, так и неблагоприятное мнение, которое у неё сложится обо мне.

До сих пор ей не доводилось встретиться с буйной стороной моей личности, с которой, казалось, мне удалось навсегда совладать. Но когда дело касается безопасности любимых мне людей, весь контроль летит к чертям, и я становлюсь взрывоопасной.

Тащу за собой Эмилию через обкуренный зал, бесцеремонно расталкивая преграждающих путь людей, которые в любой момент способны отреагировать на моё грубое поведение, зарезав меня на том же месте.

Говорю же, полный отбой всем инстинктам самосохранения.

Мы быстро добираемся в другой конец бара, где за большим круглым столом, вальяжно развалившись на кожаном затёртом диване, как ни в чём не бывало расслабляется Марк в компании полуголой длинноногой блондинки.

Я молниеносно подлетаю к уроду с лицом, как с журнала обложки, и до того, как он успевает хоть что-то осознать одурманенным разумом, я вырываю коктейль из его рук и выплёскиваю содержимое прямо в самодовольную рожу.

— Что за дерьмо?! — шипит Марк, жмуря глаза. — Жжёт, бля*ь, с-с-сука, какого хрена?! — Он продолжает материться, пытаясь нащупать на столе салфетки.

Я тем временем, пользуясь его дезориентацией, наношу череду звонких пощёчин. Его тупая блондинка даже не пытается остановить меня, лишь обескураженно хлопает наращёнными ресницами.

— Это ты редкостное дерьмо, Эндрюз, — яростно выплёвываю я, с остервенением сжимая свою руку. И нет, далее следует не очередная девчачья оплеуха, а самый настоящий удар кулаком в челюсть.

Заворожённая представлением спутница Марка наконец выходит из транса и отлетает от нас в сторону, боясь попасть под огонь.

— Николь!!! Что ты творишь?! — я слышу шокированный вскрик стоящей позади меня Эми, но даже не думаю оборачиваться. Всё моё внимание принадлежит не менее потрясённому внезапной атакой парню.

Я повторно замахиваюсь, чтобы нанести ещё один смачный удар, но на сей раз Марк успевает среагировать: резко вскакивая с дивана, схватывает за плечи и отталкивает, словно пушинку, на несколько метров назад. Врезавшись в стену, я чудом удерживаюсь на ногах.

— Ты совсем озверела?! Ты что творишь, идиотка?! — рычит на меня и, встряхивая головой, начинает стирать с лица сползающие капли напитка.

Повреждённая губа покраснела, но крови нет. Так и знала, что нужно было бить сильнее.

Его свирепый взгляд готов испепелить меня, и, кажется, он даже протрезвел. Да только поздно. Трезветь нужно было до начала боя, а сейчас может сделать всем одолжение и захлебнуться алкоголем.

— Это ты что творишь? Остин дерётся вместо тебя, пока ты тут девок клеишь и всякую гадость в себя заливаешь! — собравшись с силами, я отталкиваюсь и вновь подлетаю к парню, но Марк прибивает меня обратно к стене.

Мне удалось разозлить его не на шутку, и он явно не собирается контролировать силу. Да и оно мне не надо. Боль с ранами мне тоже не чужды и уже давно не вызывают страха.

— Что за бред ты несёшь, дура? — замечая мой новый порыв ударить, Марк одной рукой сцепляет оба моих запястья, а второй жёстко сжимает скулы.

— Всегда знала, что ты тряпка, но не думала, что пошлёшь друга драться за себя, — шиплю я, игнорируя его болезненную хватку.