На острие истории (СИ) - Тарханов Влад. Страница 35
– Для нас это было бы лучшей ситуацией, джентльмены, может быть, они бы уже выдирали друг другу волосы, а мы наблюдали за дракой варваров из укрепленного лагеря. Но нас сейчас интересует оценка состояния на сегодня! Реальная оценка. – поддержал коллегу-финансиста сэр Джанни.
– Вы строите свои прогнозы на низкой оценке возможностей французской армии и прогнозируете активность Германии на северном направлении и в самой Франции. Я правильно понял ваши выводы? – очень спокойно представитель промышленников Арчибальд вернулся к сути обсуждения.
– Верно. Чтобы попытаться победить таких игроков, как Советы или Империя, Гитлеру нужны будут ресурсы Европы – промышленность Франции, руда Швеции и Норвегии, нефть Румынии. Обеспечив себя ими, Германия будет решать, на кого обрушить силу своего удара. И вероятности удара в одну сторону или другую примерно равны.
– Знаете, Уинстон, – Бернард безошибочно выбрал из ряда графинов тот, в котором содержался старинный скотч, налил себе буквально на пол-пальца, после чего продолжил, – в ваших рассуждениях есть один серьезный момент который смущает меня и отвергается штабом старины Невилла. Это быстрый разгром Франции. У меня есть предложение, Уинстон, съездите во Францию, посмотрите, как там идут дела, поговорите с солдатами, офицерами, меня вас учить? Нас будут интересовать не только ваше экспертное мнение, но и ваши личные ощущения. Договорились?
Уинстон согласно кивнул головой и через несколько минут откланялся, оставив четверку самых влиятельных людей Империи продолжать беседу.
– Что скажете, джентльмены? – Эдуард, представитель королевской фамилии, проявил некоторую поспешность и несдержанность, чуть-чуть не дотянув необходимую паузу.
– Думаю, Уинни рано передавать руль нашего корабля, пока все идет неплохо, зачем? – подал голос Джанни, выдержав необходимую паузу для обдумывания.
– Это наша страховка на случай реализации худшего из прогнозов. В любом случае, Арчи, ваша мысль дать Уинни кусочек власти была весьма дельной. – поддержал коллегу Бернард.
– Тогда решаем так, пока Невилл остается у руля, но, если случится катастрофа, предоставим Сивилле расхлебывать ту кашу, которую она предсказала! – подвел итог встречи сэр Арчибальд.
Глава сорок четвертая
Москва златоглавая
– Так почему Марго? Вы как-то странно угадали, меня так звал отец, мама звала Маргариткой, бабушка Мэрой…
– Не Марой?
– Шутите? Мара – носит в себе негативную коннотацию, бабушка такого не могла бы допустить…
– Да, славянская богиня смерти… это не про тебя, точно… А Маргошей?
– Если бы меня кто-то посмел назвать Маргошей, я бы его самолично удавила!
– Вот! Чисто Мара… Шучу, в этом вопросе я с тобой, Марго, солидарен. Глупейшее искажение прекрасного имени Маргарита.
– Так почему ты назвал меня именно Марго? – она смешно нахмурила лобик, и постаралась серьезно и грозно посмотреть мне в глаза… Вот ты как со мной, хорошо, забросим тебе из будущего…
– Ты напомнила мне одну литературную героиню, которую автор иногда называет королевой Марго… – она мило улыбается, еще ничего не подозревает. Хорошо!
– «Она несла в руках отвратительные, тревожные желтые цветы. Черт их знает, как их зовут, но они первые почему-то появляются в Москве. И эти цветы очень отчетливо выделялись на черном ее весеннем пальто. Она несла желтые цветы! Нехороший цвет. Она повернула сТверской в переулоки тут обернулась. Ну, Тверскую вызнаете? По Тверской шлитысячи людей, но я вамручаюсь, что увидала она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже какбудто болезненно. Именя поразила не столькоее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах»! [70]
Маргарита неожиданно остановилась, как будто натолкнулась на стену.
– А у вас, королева Марго, вместо желтых цветов была пожелтевшая от времени папка… И одиночество в глазах тоже было… И есть.
Маргарита на несколько секунд замерла, уставившись взглядом в землю.
– Скажите, откуда вы знаете эти строки? Это ведь не напечатано. – голос ее дрожал, в нем появилась легкая хрипотца и какой-то надрыв.
– Стоп! Мы договаривались на «ты», хотя я сам волнуюсь и выкаю, простишь меня, хорошо?
Маргарита молча кивнула.
– Скажи, ты ведь знаете эти строки?
Маргарита так же молча кивнула в ответ.
– Ну вот, вся Москва знает, так почему я не должен знать? – постарался перевести это в шутку, на всякий случай добавил еще одну цитату:
– «Любовьвыскочила перед нами, как из-под земливыскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих. Так поражает молния, так поражает финский нож»! [71] – вот где-то так все и происходило. Так что Михаил Афанасьевич писал практически с нас…
– Не шутите так, знаете, как он плох?
– Знаю, врачи говорят пару дней, недель, максимум, месяц. Но наша медицина тут бессильна.
– Он потерял зрение. Он диктует эту книгу. Так откуда ВЫ знаете? Откуда? – своим «вы» Маргарита как бы подчеркивала, что не доверяет мне, что мне опять надо заслужить ее доверие. Заслужить только правдой! Тогда и я перейду на вы, мы в такие игры играть умеем.
– ВЫ еще не сказали, что над этой книгой он работает последние десять лет. Я считаю его гениальным писателем. А эта книга… даже в фрагментах производит неизгладимое впечатление.
– Он в опале. Про эту книгу лучше не говорить. Даже вам. Не посмотрят, что вы военный…
– Марго, не старайтесь казаться осторожней, чем есть на самом деле. И напоминаю, мы договаривались на ты… И я не боюсь. Я свое отбоялся на финских морозах. И ничего мистического в моих знаниях нет. Я не Азазелло, честное слово, я скромный советский комдив, так что извините меня, но отступать от того, что мы перешли на «ты» я не собираюсь.
– Вы знаете, извини, у меня сложный характер и меня начальство не любит. Ценят как хорошего специалиста, но… у меня нет иллюзий.
– А почему все-таки одиночество?
– Старая дева, синий чулок… да?
– Марго не говори глупостей, зачем это?
Так препираясь, мы вышли на Сретенку, направились в сторону сквера у Садового кольца. Когда дошли до зданий МГУ, Маргариту прорвало:
– Ну вот ты так и не сказал, откуда ты…
– Стоп, понял! Мой старый друг работает в одной серьезной организации. Он мне пару дней назад показал пару страниц. Сказал, что вещь вражеская, но чертовски талантливая. Представляешь! Они там контролируют, борются, а сами этой книгой зачитываются. А я запомнил…
– Что, вот так взял и запомнил?
– У меня уникальная память. Один взгляд – и страницу запоминаю намертво.
– Шутишь над бедной Маргариткой…
– А давай проверим? Вот, что ты несешь в сумочке? Там точно какая-то книга?
– Не угадал. Это свежий номер «Литературной газеты». Там очень симпатичную сказку Валентин Катаев написал. «Цветик-семицветик» называется. Прочитай и перескажи, точно чтобы было…
– Лети, лети лепесток через Запад на Восток, через Север, через Юг… – начал я уверенно шпарить еще до того, как Маргарита вытащила газету. У девушки было совершенно ошарашенное выражение лица…
– Но откуда… но как… я… издеваешься, да? Да кто ты такой? Да я… да ты… да…
– Стоп! Марго! Смени свой гнев на милость.
– Тебе это тоже товарищ показывал? – она смотрела на меня с подозрением. Я же расхохотался в ответ.
– Тебе что-то такое имя Боря Левин [72] говорит?
– Борис Михайлович Левин [73]?
– Он самый. Он ко мне в дивизию был командирован от «Красной звезды», с ним еще Сергей Диковский был от «Правды». Борю ранило под Оулу, Диковского тоже, но Сергею досталось крепче. Я видел их перед отлетом в Москву, в ленинградском госпитале навещал. Так что оттуда растут стишки, нет, всю сказку не знаю, хочешь, прочту и перескажу.