Человек из Преисподней: Часть 1. Дом (СИ) - Шабалов Денис. Страница 43

Информации об изменении времени заседания Большого Совета так и не поступило, и в половине четвертого Серега, вымытый и вычищенный, с физиономией, крест-накрест заклеенной пластырем, поднялся на второй уровень. На Совет полагалось прибывать по всей форме, с регалиями и знаками отличия.

Парадно-выходная форма – такой же черный комбез, как и боевой, но только новенький, чистый, выглаженный, топорщится во все стороны острыми углами. На правом плече – бело-сине-красный флаг, Знамя Дома. На левом – черный дугообразный шеврон вдоль верхнего плечевого шва, с красной надписью «3 об. ПСО», чуть ниже – шеврон в черном и красном цвете, заключенный в треугольник контур рыцаря, опирающегося обеими руками на меч, и надпись: «ДОМ. Подразделение специальных операций». Здесь же, чуть ниже, один под другим, два шеврона поменьше, обозначающие дополнительные воинские специальности: змея вокруг чаши и развернутая карта, Медик и Навигатор. На плечах майорские погоны. На правой стороне груди – медаль «За оборону Дома», орден «ППКБ» за добытую когда-то боевую платформу. В одиночку взял, потому и отмечено орденом. На левой – значки за специальные заслуги: «Отличник боевой подготовки»; «Меткий стрелок»; три подряд значка «Первый абсолютный» за места на соревнованиях по рукопашному бою; три значка «Постоянная готовность» за первые места на ежегодных соревнованиях по боеготовности обойм. Все значки одинаковы по форме, такие же, как и висящий на шее армейский жетон – только размерами вполовину меньше, чтоб на груди по пять в ряд умещаться. На каждом рельефно выбит соответствующий символ. Пока не иконостас – у того же Большого Папы, например, значков и медалей больше тридцати, а у Важняка и вовсе за сорок перевалило – но так и у Сереги вся жизнь впереди. И не то еще будет…  

Зал Совета был почти полон. Сотников присутствовал на заседаниях нечасто – хотя Большой Совет собирался раз в месяц либо по каким-то важным или экстренным событиям, однако обоймы гораздо больше времени проводили в паутине, чем дома, и командиры их зачастую не посещали. К тому же, никому из молодежи особо не хотелось вникать в текучку, зевая на собраниях.

Усевшись на свое место за огромным столом буквой «П» и поздоровавшись с Наставником, Серега наметанным глазом скользнул по пустым местам. Не было самого Важняка, отсутствовал комендант, начальника штаба ПБО, некоторые начальники служб. И, словно напоминая о тревоге, постепенно вползающей в Дом, зияли пустотой два стула так и не вернувшейся пока шестой обоймы – командира и Наставника.

– Так и не пришли? – шепотом спросил он.

Петр Иванович помотал головой.

– И вестей нет?

– Нет. И по кабельным линиям тоже.

– Искать будем?

– Наверняка. По окончании Совета объявляется красный уровень. ГБР погрузилась, мотовоз под парами. Курсанты Дальних Казарм уже на Плантации. Будьте готовы сесть на казарму [84].

Серега помолчал, прикидывая шансы. Исходя из опыта, найти пропавшую обойму можно – вот только перешедшую в несколько иное состояние. В мертвое. Либо просто следы перестрелки. И бойцы ПСО, исчезнувшие в паутине, в отличие от тех же потерявшихся гражданских, так больше никогда и не возвращались.

– Ко мне вчера Важняк приходил… – сказал Серега, меняя тему. Неудобно себя чувствовал сейчас – он знает, Гриша знает, сегодня вечером ребятам собрался рассказать… а дорогой и уважаемый Петр Иваныч не оповещен. Нужно было срочно исправить упущение.

– Я знаю, Сергей, – остановил его Наставник. – Он перед этим у меня побывал… И я так думаю, что сегодня он попытается Совет продавить. Впервые за эти годы, за все время существования общины, у нас появился единственный реальный след. Шанс! Это бомба, Сергей, понимаешь? Не использовать его… все равно что на полное вымирание общину обречь.

– А мы разве вымираем? – удивился Серега. Как по нему, так в Доме очень даже неплохо дела идут. И дети рождаются, и быт налажен, и с питанием проблем нет, и защита от угроз из паутины. А тут Петр Иванович вдруг про вымирание заговорил…

Наставник вздохнул задумчиво, поскреб гладко выбритый подбородок.

– А как это назвать? Вы-то, молодежь, не знаете, вас эти вопросы не касаются, Совет всегда малым составом обсуждает… однако за последние тридцать лет наблюдается хоть и медленное, но неуклонное падение численности. Рождаемость-то у нас довольно высокая, это да, хотя и не все детишки здоровые… а только смертность еще выше. То на охоте… то на Периметрах… а то просто в Джунглях затерялся человек. Вот опять – вопрос по Сове. Если не вернется обойма – сразу лишимся четырнадцати человек. Разом! Причем это не малоквалифицированный рабочий персонал и даже не выпускники Научного отдела, будущие инженеры-доктора-агрономы… Это самый цвет, бойцы ПСО и научники! И восполнить – не год и даже не пять… Да и восполним ли… Нет достойных. Нету! А тем временем – новые потери. Нужно это прекращать. А как? Только так – мы должны понять мир, в котором живем. Понять, как жить более плодотворно и безопасно! И от этого уже плясать. Необходима информация! Каким путем, в какую сторону двигаться. Как там в сказках?.. Полцарства за коня? А мы готовы сейчас отдать полцарства за информацию.

Серега хоть и удивился этому – как так нет достойных? – но вдаваться не стал. Петр Иваныч вроде не склонен к пессимизму, но здесь явно перегнул – Академия смену без устали растит., Конечно, восполнят. Куда больше его интересовал другой вопрос – дорога…

– А что Совет? Согласится?

– А нам деваться некуда, – пожал плечами Наставник. – Я лично буду голосовать «за». И Наставники тоже, я говорил с некоторыми. А значит и командиры. Да и остальные поддержат, мы ж разумные люди. Многие из тех, кто сидит в этом зале, провожали во Вторую экспедицию еще твоего отца. Думаешь, узнав то, что знаем сейчас я, ты и Важняк, – откажут они?.. Вряд ли.

– Значит… идем?! – покрываясь ледяными мурашками от восторга, страшным шёпотом вопросил Серега.

– Идете, – поправил его Наставник. Покивал с печальной улыбкой… – Я – не пойду. Хватит мне с вами нянчиться, уж сколько вожусь. С малых лет принял – и до полноценной обоймы провел. И какой обоймы!.. Ребята вы опытные, грамотные, да и ты как командир учителя превзошел. Отпускать пора. Мне за вами все труднее угнаться. Сутки-двое в паутине – да, могу. Ну – неделю. Но месяцы… это слишком для меня. Да и не отпустят. Если Сову не найдем – будем новую обойму формировать. А наставников свободных нет, только я.

Серега молчал. Пожалуй, Петр Иванович прав. Дом не имеет права не воспользоваться таким шансом. Совет даст добро, никуда не денется. И тогда – дорога! И единственной каплей горечи в этом переполнявшем душу восторге было лишь то, что со дня на день Петр Иванович перестанет быть их Наставником. Что ж… Прислушавшись к себе, он вдруг осознал, что грусти он почти и не чувствует. Лишь легкую светлую печаль... Так или иначе когда-то пришлось бы расставаться. Выросла молодежь, пора отпускать.

А ведь Наставнику куда тяжелее. Для любого из них воспитанники – дети родные. Та же семья, хоть и третья по счету. Наставниками становились командиры ПСО, когда-то потерявшие обойму или большую ее часть. Так было и с Ящером. Ушел на охоту целой группой – а вернулся один. Да, так положено, командира нужно сберечь во что бы то ни стало… но только ему самому от того не легче. Потерять своих ребят, с кем из года в год вместе... которых знаешь как себя… Каждого не раз прикрывал и многие не раз прикрыли тебя самого… Боевое братство! И вдруг – нет их больше. Пусто рядом. И ты один. И долгие годы – лишь ночные кошмары да горькие думы: правильно ли поступил, верно ли понял ситуацию, все ли учел?.. Или мог уберечь пацанов, найти тот единственный верный вариант?.. И, вскакивая посреди ночи в ледяном поту, сидя на краю кровати, в десятый, сотый, тысячный раз вспоминать и убеждать себя: да, правильно поступил, не было иного выхода… Потеряв группу, никто из командиров больше не возвращался на командование. Да и не допускали… И не в том дело, что не доверяли – а больше чтоб самого человека сберечь. Не дать выгореть изнутри дотла. Тяжело это, невыносимо – видеть, как один за другим умирают твои люди, твои ребята, твои друзья.