Удачная неудача Солнцеликого - 2 (СИ) - Штефан Елена. Страница 17

Осталось выяснить, как и кто все это будет оплачивать.

Ответ дал Ванька. Оказывается, в бюджете страны имеется традиционная статья расходов на короля и его семью. Что-то тратилось на лечение, положенную часть проматывал прынц-2, а остальное копилось годами. Наверняка воровали, но едва ли украли все. Так что средства есть. И если казначей попробует воспротивиться, то ужас дворца умеет быть убедительным. Желает ли госпожа послушать подробности о методах генерала Роя?

Госпожа желала понять, почему у Шигеру такое влияние.

– Да потому, что должность наследственная и компромата у этой семьи на весь государев двор хватит. В том числе и на вей-бастарда. – Ванька залихватски подмигнул, явно подражая Тишке.

Потом нас посетил сам наследник, и прогулка опять отложилась. Мой кривенький реверанс окатили презрением, еле удержалась, чтобы не скорчить рожу. Боженёнково влияние, не иначе. Венценосная семейка общалась при закрытых дверях, и я, наконец, получила возможность узнать, где же шляется моя семья. Да на полигоне командос, кто бы сомневался. Тишка даже показал мне, как Кира тренируется с кем-то из гвардейцев. Черт, какая же она все-таки красивая, когда отдается бою. А бились и магией, и травмоопасной штукой типа короткого трезубца. Против меча. Тишка сказал, тренировка без ограничений. Твоё ж… ну хоть Гунар там, это утешает и обнадеживает.

Быстрый уход сына короля заметно огорчил. Жалко его, надо как-то отвлечь. Эх, цифирь опять в пролете.

Когда звала короля пройтись по воздуху, даже не осознавала, что для него значит простое слово «прогулка». Допетрила, только когда заметила нервическое состояние мужчины, готовящегося переступить порог. Да он же несколько лет на улице не был! Ха, несколько! Больше пятнадцати! Невозможно представить!

От осознания чудовищности этой цифры притупилось восприятие окружающего, но шорох гравия под ногами, свежесть легкого, совсем весеннего морозца, шумные вдохи идущего в ногу короля вернули в действительность. Воистину, рядом со мной великий человек. Исполин духа! Третьи сутки, как он пришел в себя, и уже борется. Не ноет, не сокрушается, не призывает проклятия на головы обидчиков. Пытается что-то делать, пусть пока чужими руками, но делать. Уважаю. Черт, как же я его уважаю!

Мы шли по аллее, щебневая дорожка обрамлялась вполне взрослыми черноствольными деревьями, похожими на липы.

Деревьями!

Взрослыми!

Значит, не все так плохо в этом мире, как мне казалось.

ФранцИваныч шагал рядом и молчал, ел глазами эти лысые корявые деревья, дышал так, как будто воздух – это уникальнейший деликатес, а ему предложили ни в чем себе не отказывать. Молчала и я, погрузившись в самодиагностику и препарирование сумбурных эмоций. Весь мой боевой задор, направленный на борьбу за независимость, как-то потерял накал. Не смогу я его бросить, не смогу. Осталось только приемлемый режим выработать, потому что за мной Сара, руши, степняки, Нитта с Варнаей, наконец. Король встрепенулся, стряхивая невеселые думки, уложил мою руку на сгиб своего локтя, как, бывало, это делал дядюшка Гунар. И заговорил по-отечески, аж в носу защипало… Чертова сентиментальность.

– Мне так нравится ваша независимость, детка. И то, что вы не испытываете никакого пиетета передо мной. И то, как легко, без всякого подобострастия строите разговор. Вы уж простите, Нина. И я, и Роллитваен, мы давим на вас, вынуждая пребывать в неудобной, часто неприятной обстановке. Вынуждаем делать то, чего вам совсем не хочется. Это сильно меня печалит. Но сын считает, что только ваш нестандартный, а порой просто немыслимый подход может помочь мне вернуть былое положение. И кажется, он прав, ваши невероятно разумные и очень быстрые поступки подтверждают это. Мне, увы, пока доступна лишь роль наблюдателя. Поверьте, я бесконечно благодарен.

– Ваше величество, я не одна…

– Вы даже не понимаете! Весь штат обер-гофмейстеров не смог бы добиться такого результата за неполных двое суток. Они бы неделю договаривались, кто отдаст приказание слугам, еще неделю – какое именно. А вы раз – и сделали. Одна.

– Управляющие дворцом так себя ведут? И не боятся монаршего гнева? А герцога это устраивает?

– Это наследственные должности. За ними стоят влиятельные семьи, с древней историей и сильной магией. – Локоть под моей ладонью дернулся, это величество пожал плечами.

Вот же ж, все как везде, везде лентяи и их круговая порука. А что ты хотела, Нина, коммунизм? Ты даже с буржуазией приличной еще ни разу не столкнулась.

– Это ж какая прорва денег ежедневно в трубу вылетает?!

Король тихо и с удовольствием засмеялся. Кажется, впервые на моей памяти.

– Ха-ха, очень образно, дорогая. Еще немного, и я стану насаждать вашу манеру общения. Но вернемся к теме ваших достижений. Я впечатлен.

– Ну, не преувеличивайте, у меня за спиной была семья и не кто-нибудь, а ужас дворца.

– Но лакеев и горничных выбирали вы. Скажу по секрету, Шигеру не понимает, чем вы руководствовались, и его это страшно беспокоит. Я поговорил с этими людьми, как вы советовали, и лишь укрепился в желании вернуть себе свое. Правлением герцога мало кто доволен. Кстати, как все-таки вы делали выбор?

– Да очень просто, ваше величество. Помолилась как следует своему покровителю Раштиту, он и направил. – И ведь не соврала даже, ай да Пушкин!

– О, мне просто необходимо вознести благодарственные молитвы за очень многое. Здесь за поворотом есть маленький храм, не желаете ли присоединиться?

– Всенепременно! – Только боюсь, что это надолго, надо сворачивать время. Не прерывать же такую милую прогулку. И дела ждут. Эх!

Уже привычная улитка крошечного храма приветственно посверкивала искорками в белом камне. Надо же, за разговором я не заметила, как сегодня солнечно. Тишка, ты лучший!

– Я сейчас хорошо питаюсь! – Да уж, и не только энергетикой, надо заметить, но и сладкими лепешками. Мелкий доволен, вот и славно.

Величество, подражая мне, поднял лицо к небу.

– Я и забыл это ощущение. Тепло! Как будто Раштит коснулся. – Постоял еще маленько и решительно шагнул к святилищу. И отсутствие подношений его не смутило ничуть. Очень интересно.

Необычный храм. На ум пришло слово «камерный». Никаких завес. Статуи всех четырех богов на виду у прихожан и друг у друга. Полагаю, групповые посещения здесь не практикуются, общение с богами – дело интимное.

А вот и разгадка, почему короля не смутило отсутствие подношений. Магия. Действительно, зачем магу приносить крупу, когда можно поделиться энергией, которую вырабатывает его тело? А ведь интуитивно я это знала. Надо будет Кире сказать и Гунару.

Король сразу шагнул к Сиштире, а я к Рушату. Молитвенного настроя не было, а вот благодарственного – хоть отбавляй. Ко всем четырем богам. И за здоровье Гунара, и за освобождение Киры, и за судьбу Дораша. За Ваню, за Шигеру, за короля. Всех божеств обошла, всех одарила, стараясь как можно тщательнее скрывать свою синенькую от случайных взглядов. Величество еще взывал к пантеону, подождать у входа показалось правильным, чтобы невольно в спину ему не пялиться, не отвлекать.

– Передай ему, – и образ коленопреклоненного величества перед глазами, – пусть помнит, иначе опять заболеет. И сыновы молитвы больше не помогут. – Голос женский. Сиштира? Она же вроде у нас по здравоохранению?

– Так это наказание? За что? Как жестоко!

– Мы не лишали разума. Передай! – И все, было и исчезло.

Легко сказать «передай», а как? Типа, слышь, величество, я тут с луноликой Сиштирой за жизнь перетерла, она подсказала, чтоб ты чего-то там не забывал. Вот брыщ шершавый.

На этот раз взяла монарха под руку сама, как бы сообщая, что хочу говорить неформально.

– Ваше величество, вы помните, как заболели? Травили уже тогда?

– Да нет, как-то в одночасье занемог. Слег, но голова ясная была, лежа работал. Даже проскальзывала идиотская мысль поставить кровать в тронном зале. – ФранцИваныч ощутимо погрустнел.