Участковый. От кодексов до ритуалов - Гончарова Галина Дмитриевна. Страница 3

Шерлок Холмс, Бейкер-стрит?

Да смейтесь на здоровье! Хоть бы и мисс Марпл, а все лучше, чем сидеть на попе ровно. Уж больно это занятие скучное и надоедливое. Кто-то из пенсионеров от скуки спасается. И дачи есть у людей, и дети, и внуки, и даже животные, но…

Почему бы – не стать как та же Прасковья? Ведь до последнего дня ведьма ворожила, наверняка. Должно, должно и в семьдесят лет, и в девяносто быть у человека любимое дело. Обязано.

А иначе – смерть души.

Впрочем, о таких серьезных категориях Ирина долго размышлять не собиралась.

– Я завтра хочу съездить на завод. Поедешь со мной?

– А работа?

– Я после работы.

– Там кто-то будет?

– Производственный цикл не останавливается. Завод работает в три смены, – отозвалась Ирина. – Будут. Хотя и не все, но вот эти трое – точно. И из секретариата кто-то будет, и Чивилихин-младший подъехать обещал. Для одного дня – сойдет.

– Во сколько подходить?

– В пять. Только не к участку, сам понимаешь.

– Понимаю.

Мужской коллектив, знаете ли. Ирина хоть и стала «своей», но сплетен не хотела. Никаких. На то она и личная жизнь, чтобы касаться одной конкретной личности. А не всех окружающих.

* * *

Завод.

Проходная, пропуск…

Разрешение за подписью директора подействовало лучше всякого пропуска. Да и форма помогла, и удостоверение. Почему-то при виде красных корочек народ цепенеет, а что участковый – достаточно мелкий чин, никто не думает. Перед Ириной распахнулись все двери. И первой ее жертвой стал зам. директора, Вадим Георгиевич с удивительно шедшей ему фамилией.

Редькин.

Вот на редьку он и был похож.

Невысокий, кругленький, белокожий и светловолосый, крепко сбитый, с коротенькими ручками и ножками. Но мозги там явно были не от означенного овоща, дурака на таком производстве держать бы не стали.

К Ирине Редькин отнесся без всякой симпатии, буркнув сквозь зубы:

– Здравствуйте.

– И вам не хворать, – в тон ответила Ирина. – Пару минут мне уделите?

– Конечно. Кеша просил…

– Ему тяжело. Он человек очень деятельный, – в тон отозвалась Ирина. – А тут больница, капельницы и прочая дрянь. Лечись и врачей слушайся, а они ругаются. И иголками колют. Больно.

– Это да. Но Кеша сказал, вроде поправляется?

Ирина кивнула.

И чутьем поняла – не этот. Таким облегчением от Редькина повеяло – надо было чувствовать! Ура! Шеф выздоравливает! Даже – УРА!!!

– Слава богу. Быстрее бы…

– А он был уверен, что вы прекрасно справитесь с работой в его отсутствие? – подкинула «ёжика» Ирина.

– Справлюсь, – согласился Редькин. – Но недолго.

– То есть месяц? Или больше? Полгода? Год?

Уже на шести месяцах Редькин принялся мотать головой и снизошел до пояснений.

– Понимаете, барышня, у нас – команда. Кеша – генератор идей, я исполнитель, Димка с людьми идеально договаривается, а Семен рационализатор. Он Кешины проекты со всех сторон просчитывает и все варианты учитывает. У него на каждый чих свой платок найдется. Но Кеша… у него голова иначе варит. Не хуже, не лучше, а просто – иначе. Мы без него не потянем, и все отлично это понимаем.

– Но кто-то ж его решил отравить, – фыркнула Ирина.

– Отравить?

– Да, вы знаете…

Версию Ирина придумала совместно с Чивилихиным. И озвучивала смело – подтвердят. И врачи, и сам Кеша.

– Вот б…

Редькин выругался, потом покосился на Ирину, на Кирилла, который принял вид стенки, и вздохнул.

– Извините.

– Не за что. Его таллием травили, если что,

– Таллием? – такое искреннее удивление было не сыграть.

– Да.

– Редкость какая… даже по нашим временам.

– Не попался б хороший врач, так никто б до конца и не понял.

Редькин заскрипел зубами.

– Уроды е… извините еще раз.

– Ничего страшного, – благородно простила ведьма.

– Но как его подсунули? Если не секрет?

– Да хорошо хоть не в пищу, – махнула рукой Ирина. – А то бы однозначно вашего друга ничего не спасло. Нашли способ, в машину засунули. В личную. Вот он дозу и получал регулярно.

– Он же с водителем ездит? Почему тогда водитель не заболел?

– Так-то да, но водитель при нем не двадцать четыре часа в сутки. И я же сказала – в личную.

– Это в его «лексус», что ли?

– Что ли.

– А… тогда понятно, там как раз водитель редко отмечался. А Кешке водить нравилось, да.

Редькин явно поверил в предложенную ему версию.

Да, водить Чивилихин любил, хоть и не слишком часто получалось. В поездках постоянно то бумаги проглядываешь, то по телефону разговариваешь, руки и голова другим заняты. Отсюда и личный водитель, и служебный джип. А есть еще домашняя машина. Любимый «лексус», который Кеша холил и лелеял. И выезжал на нем только сам. Правда, получалось редко, но пару раз в неделю – вполне. Хватит этого для отравления?

Хватит.

– И вы думаете, это кто-то из нас?

– Я вообще пока не думаю, – пожала плечами Ирина. – Я просто спрашиваю. Не вы?

– Не я.

– Не злоумышляли, не подкидывали, порчу-сглаз не наводили, – вроде бы в шутку уточнила Ирина.

– Не я. Чем хотите поклянусь. Проверять будете?

– По ежедневнику.

– А…

– Источник таллия нашли, поставщика отловили, но покупателя он не знает, – «слила» еще информацию Ирина.

– Ах, вот оно что!

– Да, примерно так. Ежедневник дадите?

– Дам.

– И в секретариат отведете?

– Отведу.

– И с другими заместителями мне бы поговорить…

– Сеня у себя в кабинете, а Димка будет минут через двадцать. Он звонил. Идемте пока к Сене?

Ирина кивнула. И направилась вслед за Редькиным.

* * *

У Сени ее ждало новое разочарование.

Чивилихин был неглуп, и друзей себе подобрал под стать. Ни одного идиота среди его команды не было. Сеня прекрасно осознавал свои сильные и слабые стороны, и воевать не собирался. Из-за чего?

Прибыли?

В том-то и дело.

Чивилихин дураком не был, понимал, что сытая лошадь бежит быстрее, и друзей спонсировал щедро. Прибыли делились из расклада тридцать процентов на двадцать, двадцать и двадцать. Да, у него больше, но не так, чтобы уж капитально. Не тот повод, чтобы завидовать. И еще десять процентов гуляют в виде премий и поощрений. Или помощи, или общей кассы…

Да мало ли что может случиться?

Это примерный расклад. Так что друзьям смысла не было бить его в спину.

Ирина допускала пару процентов, на жадность, злость и глупость, приглядывалась, как могла, но признаков не находила.

Ни Редькин, ни Сеня, ни Дима, оказавшийся весьма интересным мужчиной лет сорока, ничего против друга-босса не имели. Наоборот, понимали, что никто другой им так помогать не будет.

Когда у Сени дочке понадобилась операция в Израиле – кто ее оплатил? Из своих, не из банковских!

Когда у Димы родители влетели в проблемы – отец на светофоре впилился в безумно дорогую иномарку, кто все улаживал?

Опять Кеша.

Когда, когда, когда…

Примеров было много. И мужчины дураками не были, и друга своего ценили. А вот как еще с сыном его будет…

Вроде бы и неплохой паренек, но опыт ничто и никто не даст. Только сам, только руками, только временем и нервами, соплями и кровью, потом и выкрошенными в пыль зубами…

Это – жизнь.

Есть вещи, которым ни в одном Кембридже или, там, Оксфорде не научат, хоть ты век сиди за партой. Есть…

Вот как их получится освоить у Аркашиного сына, никто предсказать и не мог. Окажется дурачком… нет, развалить дело ему постараются не дать, но кому тот головняк нужен? Дешевле не затеваться и беречь отца, чем натаскивать сына.

Купить завод?

Устроить рейдерский захват?

Раньше попытки были, последнее время вроде как тихо.

Тайные враги?

Вроде тоже нет.

Ирина еще немного поизучала друзей и поняла, что тут – глухо. Им это и правда не нужно. Не они. Порчу навел кто-то другой.