Внутренний дворец. Книга 1 (СИ) - Архангельская Мария Владимировна. Страница 36

– Помочь, девица? – мускулистая, почти совсем голая банщица взмахнула ещё одним таким же полотнищем.

– Спасибо, я сама.

– Ну, смотри. Мыльный корень и рисовая вода вот. Только в бассейн их не лей, и сама в пене не лезь, сначала ополоснись в лохани, вот тут. А в бассейн я лепестков насыплю.

Лепестков красной розы у неё была целая корзина, и в воду высыпалась по меньшей мере половина. Они покрыли бассейн почти сплошным ковром, покачиваясь на создаваемой фонтанчиками ряби. Я пожалела, что не успела запротестовать, я не люблю добавки в ванну, даже пеной и солями не пользовалась, пока была возможность в ней мыться. Но не вылавливать же лепестки обратно.

– Захочешь тоже массаж, приходи, – заключила банщица. – Как выйдешь, дверь слева.

Они с Чжу вышли, и я наконец осталась одна. Бассейн манил, так что намылиться и сполоснуться я постаралась поскорее, а потом погрузилась в тёплую расслабляющую воду. Такая роскошь, и никто не торопит, не надо быстро выскакивать обратно, чтобы пустить других или самой успеть куда-нибудь. Всё для меня одной.

Я задержала дыхание и присела в середине бассейна, полностью скрывшись под водой. Потом вынырнула, отбросила волосы с лица. Лепестки липли к коже, я подняла руку и полюбовалась красными пятнами на белом. Удивительно белом после лета, обычно я успеваю загореть. Но здесь нет пляжей, не приняты купальники, а длинные многослойные одежды надёжно скрывают тело, даже кисти рук прячутся в длинных рукавах. Единственное, что время от времени оказывается на солнце, это лицо и шея, и они, наверное, посмуглели. И всё же не так часто её величество, а вместе с ней и мы, выходим под солнечный свет. Это не говоря уж о довольно плотном слое пудры, украшающем лицо каждый день.

Я оттолкнулась ногами от дна и вытянулась на поверхности воды на спине. Полежала так некоторое время, потом перевернулась и сделала несколько гребков. Достигла одного из бортиков, немного постояла под фонтанчиком, снова отплыла в середину бассейна, раздвигая розовые лепестки. Обернулась на звук разъехавшихся дверных створок – и увидела входящего принца Тайрена.

Господи, нигде от него спасения нет.

Судя по тому, что надето на нём было относительно немного, вошёл он не с улицы. Ну, как немного – всё, от шеи и запястий до щиколоток, было закрыто, но халат был один, из-под него не высовывались, как обычно, краешки ещё двух-трёх, и подпоясан он был довольно узким поясом, а не широким, как корсет, как обычно носили местные мужчины, надевая поверх него ещё один – кожаный с бляхами. И, глядя, как он заухмылялся при виде меня, я поняла, что для него эта встреча не стала неожиданностью.

– Как водичка, девица Тальо?

– Ваше высочество… – я подгребла к себе побольше лепестков.

– Что, опять недовольна? Теперь свидетелей нет, твоя подружка только что ушла.

– А банщицы? – возразила я. Хотелось спросить, кой чёрт его принёс сюда в день для прислуги, но мне не хватило наглости.

– Они умеют молчать, можешь мне поверить, – Тайрен присел у края бассейна и сунул руку в воду. – Хорошо, хотя могла бы быть и погорячей.

– Ваше высочество, разрешите мне одеться.

– Одевайся, разве я мешаю?

– Пожалуйста, отвернитесь.

– Зачем? – он поднял бровь.

Я сжала зубы. Потом смерила взглядом расстояние между собой и лавкой, на которой лежали простыня и мои вещи. Шага четыре от края бассейна, в принципе, не так уж и далеко. Ну ладно же. И я, вздёрнув подбородок, направилась к мраморным ступенькам, выводящим из воды. Выбралась на воздух, под пристальным взглядом принца промаршировала эти четыре шага, взяла простыню и накинула её на себя, изо всех сил стараясь сделать всё быстро, но не судорожно-торопливо. Щёки и уши горели, но я надеялась, что в довольно тусклом свете масляных светильников это не очень заметно. Повернулась к нему спиной и прикинула, как бы теперь одеться. Натянуть рубашку так, чтобы не снимать с себя простыню, будет проблематично. Ладно, надену сперва панталоны, а на мою голую спину пусть любуется.

Одежда неприятно липла к мокрому телу. Принц за спиной молчал, но я чувствовал его взгляд. И только когда я взялась за платье, снова подал голос:

– Особо-то не усердствуй.

– Почему? – я обернулась к нему.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне вымыться, – он выпрямился и безо всякого смущения принялся развязывать пояс халата. – Кстати, я говорил, что к твоим глазам подойдёт зелёный нефрит? Его иногда дарят отличившимся слугам.

– Ваше высочество, я не умею, – я торопливо сгребла в охапку оставшуюся одежду. – Я позову банщиц, они помогут вам лучше меня.

– Да не надо… Стой! – запротестовал принц, но я уже выскочила за оставшуюся приоткрытой дверь в холл, сделав вид, будто не услышала окрика. Парочка банщиц, как и было обещано, нашлась за дверью слева.

– Его высочество желает помыться, велел позвать! – выпалила я, не переводя дыхания.

Одна из банщиц подняла бровь, но быстро вышла, и через секунду позвала свою товарку. Я не стала дожидаться, пока Тайрен прикажет им привести меня, а выбежала на улицу, задержавшись только для того, чтобы надеть башмаки. Халат натянула уже во дворе, всё остальное так и донесла в руках.

Сходила искупаться, называется.

«Совершенномудрый» почтенный настоятель Чжа Жаосиланг въехал в Украшенный Цветами Светлый дворец безо всякой помпы. Я узнала о том, что он уже здесь, только когда он испросил разрешения на аудиенцию у её величества.

Её величество пожелала принять его в беседке. Мы приготовили чай и сладости, после чего нас с Мон отпустили, а прислуживать императрице и гостю остались Чжу и Усин. Но через полчаса Усин прибежала с известием, что настоятель желает видеть меня. Я мысленно вздохнула, но пошла следом за ней. А куда деваться?

Настоятель выглядел примерно так, как я его себе представляла. Действительно почтенный, даже на вид, совершенно седой, с довольно длинной белой бородой и длинными усами. Одет он был в простой серый халат, поверх которого, несмотря на теплую погоду, была накинута длинная тёплая безрукавка, обшитая мехом.

– Действительно, весьма необычна, – проговорил он, окидывая меня внимательным взглядом и поглаживая бороду. – Как тебя зовут, дитя моё?

– Недостойной дали имя Луй Тальо…

– Едва ли вы найдёте занимательной беседу с ней, – заметила императрица. – Кроме внешности в ней нет ничего выдающегося.

– И всё же я хотел бы расспросить её… с позволения вашего величества, разумеется.

– Что ж, не вижу к тому препятствий. Тальо, иди с почтенным настоятелем Чжа и ответь на все его вопросы.

– Слушаюсь, – я ещё раз поклонилась.

Настоятель отвёл меня недалеко – к помещениям, занятым библиотекой Светлого дворца. Видимо, он остановился в небольшой пристройке рядом ним, потому что по-хозяйски вошёл внутрь, и видно было, что комната, в которой мы очутились, обитаема. На столике, что стоял на небольшом возвышении у дальней стены, был готов чайный набор, рядом со столом – жаровня с горячими углями, сквозь полог постели можно было разглядеть, что она расстелена. Настоятель Чжа плотно закрыл за нами раздвижную дверь.

– Садись, девица Тальо, – он опустился на подушку у столика и указал мне на другую, лежавшую сбоку.

Я послушно уселась куда было сказано. Между тем настоятель занялся приготовлением чая. Отмерил заварку в фарфоровый чайничек, а другой, глиняный, полный воды, поставил на угли жаровни. Я следила за ним, борясь с желанием предложить помощь – кто его знает, вдруг сочтёт это наглостью. Вода в глиняном чайничке забулькала очень быстро, выплёскиваясь из носика, видимо, уже была тёплой, и настоятель Чжа залил заварку кипятком.

– Итак, девица, расскажи мне, как ты попала в нашу империю, – велел он.

Я привычно повторила свою версию, внутренне поёживаясь – вот как сейчас начнёт выпытывать подробности, вынуждая меня придумывать на ходу, и на чём-нибудь поймает. «Говоришь, война началась? Странно. А вот наши торговцы туда ездят, и что-то ни про какую войну не слышали…»