Брачный приз - Хенли Вирджиния. Страница 17

Пункт о регулярной работе парламента был первым и главным условием Оксфордских провизии и, очевидно, больше всего уязвлял непомерную гордость Генриха. До сих пор созыв представителей знати был исключительной прерогативой короля. Он оправился от паники, заставившей его подписать Оксфордские провизии, и теперь желал править единолично, без Совета, диктующего ему, как поступать.

Симон был вне себя от бешенства. Следовало заранее знать, что Генрих использует французский договор как предлог задержаться на континенте. Он не желал возвращаться к открытию сессии. Упреждая послания монарха к верховному судье и другим дворянам с просьбой об отсрочке, граф Симон решил вызвать всех в Лондон к Сретенью. Придется заверить баронов, что принц Эдуард Плантагенет на их стороне.

Оставалось надеяться, что Роджер де Лейберн скоро вернется в Кенилуорт. Этот неглупый молодой человек способен оказать Англии неоценимую услугу — упросить Эдуарда заменить короля в парламенте, если Генрих и в самом деле откажется вернуться вовремя.

Алиса де Клар сходила с ума от негодования. Подумать только, де Лейберн исчез, даже не попрощавшись! Теперь свидания с Эдуардом стали невозможными, так что не было смысла оставаться в Кенилуорте под презрительным взором Элеоноры де Монфор.

Алиса нацарапала записку и велела Оуэну, оруженосцу принца, единственному, кому могла довериться, отнести ее Эдуарду.

«Любовь моя, постараюсь уговорить Ричарда вернуться в Глостер, а сама оттуда отправлюсь в Лондон и остановлюсь в Вестминстере, в покоях отца. Очень хотелось бы, чтобы ты вернулся в Виндзор до Рождества и мы могли провести праздник вместе. Но если ничего не выйдет, я примчусь к тебе, как только позовешь».

Таков был уговор между ними. Алиса часто навещала многочисленные замки де Кларов, расположенные рядом со столицей, наслаждаясь вольной жизнью подальше от надоевшего чересчур юного мужа. Они с Гилбертом видеть друг друга не могли, поэтому были счастливы, только когда жили в разных местах, предпочтительнее всего в противоположных концах страны. Алисе не нравилась дружба Эдуарда с де Монфором, но она мудро не выражала своего мнения на этот счет. Уж лучше при первой возможности поделиться своими опасениями со свекром, Ричардом де Кларом.

На следующий день Эдуард с трудом сдержал смех, когда Ричард де Клар прощался с ним.

— Я слишком надолго забросил Глостер, — объяснил Ричард. — Гилберт решил погостить в Кенилуорте еще немного: он просто поклоняется Симону. А меня призывает долг. Вы обязаны приехать погостить у нас, насладиться отдыхом.

— Спасибо за великодушное приглашение, Ричард, я, разумеется, навещу тебя.

Тем временем Розамонд пробовала каждое поданное блюдо. Еда оказалась вкусной, и она смогла вдоволь насладиться ею еще и потому, что в кухне теперь царил безупречный порядок. Розамонд и Нэн вдвоем устроились за высоким столом. Челядь расселась на почтительном расстоянии.

— Нужно отдать им должное — они заработали свой ужин, — заметила Розамонд.

— Да, просто удивительно, как быстро они поняли, где их место, — кивнула Нэн. — Трудно поверить, что еще вчера нас так унижали. Дай Бог здоровья сэру Роджеру.

— Ничего не скажешь, у королевского управителя твердая рука.

— Уверяю, госпожа, не занимай он этой должности, результат был бы таким же. Все подчиняются мужчине, а не должности.

— Да, этот мир создан для мужчин, и я больше никогда в этом не усомнюсь. Вся власть в их руках.

— Если женщине повезет выйти за могущественного человека и если она окажется достаточно умной, чтобы покорить этого человека, вся его власть перейдет в ее руки, — напомнила Нэн.

— Да, как произошло с леди Элеонорой де Монфор. Я поняла тебя, Нэн, и не забываю о том, что помолвлена с сэром Роджером де Лейберном.

Нэн лукаво усмехнулась:

— Он напоминает вам об этом каждый раз, когда смотрит своими сатанинскими зелеными глазами. Неужели при мысли об этом в вашей крови не загорается огонь, ягненочек мой?

— Ни в коем случае! — объявила Розамонд, хотя внутренний голос упрекнул ее во лжи.

— Вы замечали когда-нибудь отчетливое сходство между сэром Роджером и сэром Рикардом де Бергом? — с невинным видом осведомилась Нэн.

— Да… Нет… Не знаю, о чем ты толкуешь.

— Оба сложены одинаково — высокие, широкоплечие, волосы чернее ночи, глаза как изумрудные озера искушения, в которых с радостью утонет любая женщина. Тот же низкий бархатистый смех, от которого озноб идет по коже. Неотразимые красавцы, способные заманить в постель даже монахиню.

Розамонд попыталась представить Рикарда де Берга, но перед глазами вставал Роджер, напрочь заслоняя рыцаря леди Элеоноры, того, кто еще совсем недавно царил в ее грезах и мечтах. Девушка вздрогнула, ибо Роджер де Лейберн был человеком из плоти и крови. Вот уж в ком нет ничего неземного!

Едва она успела осушить кубок, как в зал вошел Гриффин, сопровождаемый Недом.

— Госпожа, ваши лошади благополучно возвращены. Нед только что напоил их и накормил.

— Чудесная новость! Я так люблю Нимбуса! Хорошо бы посмотреть на него. На улице уже стемнело?

— Да, госпожа, но я возьму факел, так что вы все увидите. Только вам понадобится плащ — ветер просто ледяной.

— Сейчас принесу, госпожа, — вызвался Нед. — Вы будете довольны чистотой в конюшне. — Парень почти выбежал из зала, спеша угодить хозяйке.

— Гриффин, вам с Недом лучше поужинать. Я могу пойти на конюшню и завтра, — возразила Розамонд.

— Нам не терпится показать вам, какие чудеса сотворил тот негодяй со стойлами. Еда покажется вкуснее, если мы увидим ваш одобрительный взгляд.

Розамонд даже растерялась немного. Мысль о том, что ее радость может доставить кому-то удовольствие, возвысила девушку в собственных глазах, заставила почувствовать себя особенной, необыкновенной.

Переступив порог конюшни, она сразу бросилась к своему коню, и Нимбус приветствовал хозяйку тихим ржанием. Погладив по носу ткнувшегося к ее руке коня, Розамонд с наслаждением вдохнула запах свежего сена.

— Трудно поверить, что можно столько сделать за полдня!

— У сэра Роджера репутация человека, способного сдвигать горы!

Розамонд рассмеялась. У Гриффина весьма своеобразное чувство юмора, ничего не скажешь, ибо сэр Роджер, отдав приказ конюху, действительно передвинул горы конского навоза!

Пересекая двор, она подняла глаза к сверкающим звездам. На небе ни одного облачка, и так холодно — вот-вот ударят морозы.

Она плотнее стянула полы плаща и снова подумала о де Лейберне. Вряд ли он выманит сегодня людей из тепла и уюта Вустера. Нет, он обещал вернуться сегодня просто затем, чтобы она не боялась.

Розамонд в тревоге огляделась. Где прячутся громила-конюх и те бездельники, что вчера пьянствовали во дворе?

В темноте всплыло изрытое оспинами лицо Даймока, и Розамонд дрожащими руками запахнула плащ. Ей пришелся по душе Гриффин, и Роджер предупреждал, что ему можно безгранично доверять, но она все равно не чувствует себя в безопасности.

К этому времени крыло, где была спальня Розамонд, уже вычистили, вымыли и проветрили, в каждой комнате развели огонь. Сегодня Розамонд собиралась спать одна. Нэн заняла смежную каморку, а Нед решил ночевать в рыцарских покоях вместе с Гриффином.

Готовясь ко сну, Розамонд представляла, какой станет ее спальня, когда она отдаст все необходимые распоряжения. Пушистый ковер на полу, богатые, искусно вышитые шпалеры на стенах. Овечьи шкуры перед очагом добавят уюта, а темно-красные шторы на окнах создадут впечатление изысканной простоты.

Розамонд любила яркие тона. Рассеянно погладив алые прикроватные занавеси и теплое одеяло из гусиного пуха, она еще раз мысленно поблагодарила леди Элеонору за совет взять с собой белье и постельные принадлежности.

Повинуясь внутреннему импульсу, девушка подошла к окну в неясном порыве увидеть де Лейберна, но, кроме мрака и звезд на небе, ничего не рассмотрела. Она легла в постель и стала перебирать в памяти невероятные события прошедшего дня. Розамонд не помнила, чтобы раньше падала в обморок, и не могла объяснить, почему это произошло. Почему она позволила ночному безумию взять, над собой верх при свете дня?