Академия Изгнания (СИ) - Свон Таня. Страница 10

Но мужчина передо мной был далек от этих несбыточных детских мечтаний. Может, когда я была еще совсем крохой, он действительно любил и меня, и маму… Но сейчас я видела лишь глухую отрешенность.

— Есть правила, Аста. Ты и сама должна понимать, темераты — особенные… люди, — последнее слово он подобрал с трудом, сделав заметную паузу. — Им нужен специальный подход в образовании и тренировках. Концентрация, гармония, союз с самим собой…

— И с охотниками, которые жаждут набрать как можно больше «дорогих» заданий, пока их темерат не захлебнется Тьмой! — с ядом вспомнила слова, невзначай сказанные Виви в начале каникул.

Отец встал с кресла и вышел из-за массивного ректорского стола, остановился у широкого окна и закурил сигару. Его беззаботность страшно бесила, но я держалась, искренне надеясь все-таки заполучить заветное разрешение.

— Союз с охотниками — тоже часть обучения темератов, — уклончиво отразил мой аргумент отец, выдохнув облако дыма.

Меня тут же передернуло от недавних воспоминаний. В них меня преследовала Тьма, что вязким туманом ползла по земле, тянула свои призрачные щупальца…

Я отвернулась и уперла взгляд в одну из книжных полок, коих в кабинете ректора было не счесть.

— И чему учит этот союз? — не могла успокоиться, нервно притопывала ногой. — Сколько темератов дожило до диплома своего охотника? Я уж не говорю о более долгом сроке.

Мне все-таки удалось пробить ледяную броню отца. Он резким движением затушил сигару в пепельнице и скрестил руки на груди:

— Я не понимаю твоих претензий, Аста, — его голос стал на тон выше и резче. — Ты же знаешь систему. Охотнику выгодно, чтобы его темерат прожил без обращения в инфекта как можно дольше. За это в личное дело начисляются серьезные баллы.

— Но и ничего криминального не происходит, если охотнику приходится убивать обращенного в инфекта союзника! Он все равно получает баллы, только меньшие! А если успел сделать достаточно заданий в связке, то и вовсе — такие же!

Ноздри отца расширились и задрожали, когда он медленно втянул носом воздух. Пронзил меня бесцветным, как выцветшая бумага, взглядом и сурово поджал губы, что тут же стянулись в тонкую линию.

— Я не понимаю, чего ты хочешь, — отец медленно опустился обратно в ректорское кресло. Он будто спрятался за разграничительным столом, ставшим между нами преградой.

Настала моя очередь тяжело вздыхать и гневно втягивать ноздрями воздух, который вот-вот раскалился бы от такой обстановки.

Хотелось по — детски топнуть ножкой и вскрикнуть «Ты меня не слушал! Совсем не слушал!». Но я сдержала этот порыв, наверняка навязанный ядовитой Тьмой, растущей внутри меня, и отчеканила:

— Я хочу, чтобы ты позволил мне доучиться на моем старом факультете. Или хотя бы не связывал союзом с другим охотником. Время сейчас — самый ценный ресурс, и я не могу тратить его на выполнение заданий для чужого личного дела!

В бледных глазах отца пробежала короткая искра раздражения, мигом отразившаяся во мне. Я напряглась, выпрямила спину, хоть и стоять было тяжело. Во мне все еще говорила слабость, но я не могла позволить недугу лишить меня шанса на спасение.

— Почему ты думаешь, что такая вольность сыграет на руку, а не убьет? — с насмешкой отозвался отец.

Я подозрительно подобралась и прищурилась, цепким взглядом вцепилась в лицо мужчины, когда-то бывшего одним из самых близких людей на свете. Однако он смотреть на меня старательно избегал.

Наверняка мой измененный вид лишь ещё острее напоминал ему о маме.

Меня перекосило от одной лишь мысли об этом, а сердце пронзила обида. Как он смеет скорбеть, зная, что виновен в ее гибели не меньше моего? Как может игнорировать мои просьбы и оставаться глухим к словам собственной дочери? Неужели совсем не боится, что я закончу так же, как и мама?

— Темератов учат держать Тьму под контролем. Может, эти занятия однажды помогут найти лекарство и избавиться от скверны? — продолжал отец, видя, что я безоружна к его словам. — Может, ты будешь той самой темератой, что победит Тьму? И как тогда я могу позволить тебе бросить учебу?

— Сколько темератов за эти девять лет излечилось? Сколько из них вновь стало людьми? — парировала я и тут же сделала несколько шагов из центра комнаты к столу отца.

Он молчал, превращая мои аргументы в пыль. И я, и он прекрасно знаем, что с момента открытия специального факультета таких случаев не было.

Факультет темератов возник сразу же, как в нем возникла потребность. Это случилось буквально через несколько Лун после гибели мамы. Тогда же во главе Академии Изгнания встал отец. Ну, а я играла сироту в частном магическом пансионе и уже тогда знала, куда буду поступать после.

И вот, к чему меня привели надежды на поиски лекарства для обреченных. Я сама нуждаюсь в вакцине, которой нет!

— Тем не менее, — настойчиво уговаривала я, — прошу, дай мне шанс найти исцеление.

— Я даю тебе его, зачисляя на факультет темератов, — настырно заключил отец и вальяжно откинулся на спинку кресла. — Почему ты думаешь, что есть другой выход?

Замерла, размышляя над словами отца. У меня есть всего один аргумент, и будет глупо его не задействовать.

Прикрыла глаза, набираясь смелости, а потом выдохнула:

— Мой защитный круг не сработал, а магия крови оказалась бесполезна. Я видела Тьму в истинной форме, и она прошла сквозь все мои заклинания. Может, в этом ключ к разгадке?

Кончики пальцев похолодели и задрожали. А когда я открыла глаза, увидела сгустившиеся вокруг отца тени. Они вились возле него, окутывали мрачным туманом и языками черного пламени тянулись к потолку.

Сердце пропустило удар и холодной льдинкой скатилось в желудок. Повинуясь мгновенному порыву, я ринулась к столу, желая отогнать назойливые видения… Но тут же напоролась на острый, как кончик клинка, взгляд.

— Ерунда, — припечатал отец. — Это невозможно. Тебе привиделось.

Тени заплясали сильнее, и мне пришлось надавить пальцами на глаза, чтобы прояснить зрение. Отец принял этот жест за слабость и отступление и снова напал:

— А твои заклинания… Никто не застрахован от ошибок.

Смысл этих слов дошел до меня не сразу. По щекам будто хлестнули плетью, и они тут же вспыхнули.

— Я не ошиблась в заклинании!

— Ты не можешь знать этого наверняка, — отмахнулся отец, натянув презрительную ухмылку. — Стресс, шок…

Во мне бурлила злость, и чем ослепительнее она становилась, тем ближе и гуще вились тени.

Я никогда не была такой. Агрессивной, несдержанной, эмоциональной. Прекрасно понимаю, это — отпечаток Тьмы, поселившейся в сердце. И если хочу хотя бы попытаться выжить, нужно научиться контролировать черную магию внутри себя.

Я не позволила сорваться с губ новым гневным речам. Взгляд сполз с самодовольного лица отца и слепо покатился по столу ректора, пока случайно не наткнулся на что-то тускло блестящее в свете магических светильников.

— Это мой кулон, — подозрительно прищурилась и вгляделась в до боли знакомую цепочку и подвеску в форме треугольного наконечника.

Отец лишь хмыкнул:

— Разве? Это же просто пустышка. Зачем она тебе?

Я нахмурилась, не понимая выпада. Амулеты носят почти все чародеи. Такие артефакты помогают концентрировать энергию, накапливать ее и приумножать. Иначе говоря, они становятся якорем для магии.

— Это не пустышка, — не спрашивая разрешения, я забрала дорогую сердцу вещь и тут же надела.

Отец недоуменно покосился в мою сторону, взглядом зацепился за серебряный кулон. Его уже не молодое лицо, с редкими неглубокими морщинами, исказило недовольство.

Заметив это, тут же сжала подвеску в кулаке. Не отдам.

Он стиснул челюсти, запустил пальцы в идеально зачесанные короткие темные волосы и сквозь зубы прочеканил:

— Можешь быть свободна, Аста. Тема закрыта. Ты будешь учиться среди темератов, либо не будешь учиться в моей Академии вовсе.

Я вздернула дрожащий подбородок. Бросила презрительный взгляд на отца, что уже отвлекся на деловые бумаги, и быстрым шагом вышла из кабинета.