Несбывшиеся надежды. Каждому своё. Книги третья и четвёртая - Тармашев Сергей. Страница 21

– Вы можете отправить разведчика на биофермы? – дрогнувшим голосом спросил солдат, и его глаза испуганно забегали, словно он понял нечто такое, чего больше всего опасался. – Не боевой отряд, а разведчика! Чтобы прошел незаметно! Нужно понять, кто контролирует биофермы!

– Мы пробовали! – нервно скривилась старая мятежница. – Лифт всегда возвращается пустым, а у нас осталась всего одна рация, по которой я вас вызвала!

– Используйте лестницу! – заявил солдат. – Нужно послать туда больше людей, пусть захватят ее! А потом отправят на третий уровень разведчика, тихо и без шума!

– Двери на лестницу оказались изнутри заварены металлом в несколько слоев, – предводительница скорбно покачала головой. – Мы пытались взломать их, но это бесполезно. Инструмента у нас нет, боевого оружия тоже, а то, что имеется, не пробивает металл, только вмятины оставляет!

– Мы можем попытаться пробить их! – воскликнула рыжая охранница, потрясая автоматом. – У нас есть боевое оружие! Валя! Идем!

– Сейчас туда не пройти, – остановила ее главная мятежница. – Когда Брилёв отключил подачу воздуха в нежилые площади, мы попытались распределиться по центральному коридору, чтобы держать его под контролем. Двери в наши собственные номера были открыты, и воздуха оттуда должно было хватить для дыхания! А потом, внезапно, все люки в подуровнях захлопнулись! Никто не ожидал, что их можно закрыть дистанционно, без основного питания!

– Это Миронов и его люди, – упавшим голосом произнес солдат. – Они все подготовили заранее… Я не знал… Нам сообщали, что идет подготовка к подавлению бунта, но каждое подразделение готовилось отдельно от других… Абрек следил за этим лично… Я чувствовал, что что-то не так, поэтому добился, чтобы меня направили охранять медотсек…

– Ты все сделал правильно! – Рыжая охранница обхватила его лицо ладонями и принялась успокаивать: – Если бы ты не перевелся сюда, я была бы уже мертва, а этот подонок Брилёв добился бы своего! Зато теперь мы вместе навсегда! Теперь мы возьмем его за горло и…

– Нужно выбраться отсюда, пока нас не заблокировали снаружи… – солдат перебил рыжую охранницу полным страха голосом. – И объединиться с отрядами на третьем уровне! А пока нужно держать оборону здесь, как мы делали это, когда захватывали бункер! Здесь медики и биорегенераторы, это наш шанс! Но нужны еще люди! С оружием! – Он обернулся к предводительнице: – Сколько у вас людей?

– Все тут, – она болезненно скривилась. – Остальных отрезало, когда люки в переборках между подуровнями заблокировались! Одновременно заблокировались все двери в номерах, и Брилёв начал откачивать воздух из коридоров! Его дикторы запугали людей, сказали, что если открыть дверь номера, то герметично закрыть ее будет невозможно, и воздух оттуда уйдет в коридоры. Но это ложь! На самом деле тем, кто открыл нам двери, тут же отключают систему воздухоснабжения! Люди это поняли и боятся открывать! В наших номерах воздуховоды больше не работают! Я не знаю, что случилось с теми, кто остался в других подуровнях! У нас были мегафоны, но я не слышу голосов! Мы сами чуть не задохнулись, поэтому я вас рассекретила!

– Все было приготовлено заранее… – теперь в глазах солдата царил ужас. Похоже, он только что осознал, что примкнул к обреченной стороне. – Нас предали… Абрек знал обо всем…

– Он не знал о тебе! – воинственно воскликнула старая мятежница. – И благодаря тебе у нас в руках медотсек и все медики! Те две малолетние шлюшки – ни о чем, так что теперь Брилёву придется идти на уступки!

Она демонстративно взглянула на наручный коммуникатор и обратилась к Ингеборге:

– Ты можешь продолжать быть ни за кого, если хочешь, мы не будем тебя заставлять! Но скоро с поверхности вернется экспедиция! В пятнадцать тридцать у них начнется интоксикация, осталось меньше трех часов! Им потребуется медицинская помощь, особенно Порфирьеву, он ведь облучен больше всех, не так ли? Вход в бункер в руках Брилёва, а медотсек – в наших! Подумай об этом!

– Что я должна сделать? – угрюмо спросила Ингеборга, пытаясь разминать опухшие от удара пальцы. – Я не хочу ничьих смертей.

– Сейчас мы свяжемся с Брилёвым и выдвинем ему ультиматум! – угрожающе заявила предводительница мятежников, будто Ингеборга и есть Брилёв. – Подтвердишь наши слова, если он не поверит! – Она обернулась к солдату: – Валентин! Вызывай эту сволочь!

Мгновение солдат медлил, было видно, что ему страшно настолько, что его пугает уже сам факт того, что ему придется вызывать своего бывшего начальника. Рыжая охранница заметила его колебания и взяла его за руку.

– Сделай это! – проникновенно-требовательным тоном воскликнула она, заглядывая ему в глаза.

– Первый, ответь Тридцать третьему, – выдавил из себя в эфир солдат, переходя с частоты мятежников на частоту команды Брилёва. – Первый – Тридцать Третьему!

В эфире стояла полнейшая тишина, и минуты три никакого ответа не было. Солдат продолжал повторять вызов, и за это время побледнел настолько, что его густо конопатое лицо стало напоминать лист бумаги, случайно завалившийся куда-нибудь под шкаф и загаженный там тараканами. В ожидании ответа женские пересуды стихли, и даже Зарема прекратила возмущаться неслыханной наглостью и высокомерием Снегирёвой. Возрастающая нервозность солдата передалась рыжей охраннице, и она вновь взяла его за руку.

– Проверь рацию! – нервно велела она. – Может, сломалась! Или они перешли на другую частоту!

– Рация исправна! – недалеким от истерики тоном ответил он. – А на другую частоту они перешли, как только поняли, что я с вами! Но они все равно меня слышат, у начальства всегда активен режим радиосканера! Он не хочет отвечать!

– Сейчас захочет! – окрысилась старая мятежница и исполненным возмущения движением сорвала гарнитуру с уха солдата, цепляя ее на свое. – Эй, ты! Первый! – гневно воззвала она в эфир. – Брилёв! Мы захватили медотсек! У нас в руках Снегирёва и биорегенераторы! Если ты не ответишь, останешься без всего этого! Нам терять нечего! Тебе эта ситуация ничего не напоминает?! Мы пойдем до конца! Даю десять секунд или, клянусь Всевышним, я убью Снегирёву! И дальнейшие переговоры ты будешь вести с Заремой! Осталось девять секунд! Восемь! Семь!

Она продолжила отсчет, но Брилёв не откликался. Когда до истечения ультиматума оставалось четыре секунды, шарящий истеричным взглядом по потолку солдат нервно дернулся и ринулся к Ингеборге. Он сделал два шага, на ходу вскидывая автомат, и прицелился ей в лоб. Увидев направленное в лицо оружие, сжавшаяся на стуле в комок блондинка невольно втянула голову в плечи и неуклюже спрятала руки где-то на животе, словно пыталась укрыть их за согнутыми в коленях ногами. В голове мелькнула мысль, что солдат наверняка блефует, иначе бы позволил Зареме убить ее сразу, но страх за собственную жизнь давил логику требованием спасаться. Надо стрелять, пока не поздно! Ингеборга сглотнула подступивший к горлу ком и попыталась заставить себя не показывать окружающим, что ей страшно. Даже сидя в позе эмбриона пистолет из-под корсета незаметно не вытащить, враг поймет, что она полезла за оружием, или заметит его прежде, чем она успеет выстрелить. Сейчас нельзя хвататься за пистолет! Но бьющий кровяным набатом в виски инстинкт самосохранения вопил, что потом будет поздно, мертвым пистолеты не нужны, и Ингеборге едва удалось сдержаться. От страха глаза чуть не зажмурились сами собой, и она с огромным трудом смогла преодолеть это желание. Глаза прищурились, но не закрылись, и девушка замерла, ощущая, как от резкого выброса адреналина стремительно холодеет внутри.

Предводительница мятежников досчитала до двух, и в напряженной тишине из укрепленной на ее ухе гарнитуры Валентина раздался голос Брилёва:

– Первый на связи! – Начальник Центра был подчеркнуто спокоен.

– Он нас видит! – истеричным шепотом воскликнул солдат. – Камеры работают, несмотря на отключение электричества! Он с самого начала видел, что здесь происходит!

– Отлично! – Главная мятежница демонстративно уперла руки в бока. – Пусть смотрит! И убедится, что мы не блефуем! Брилёв! Твоей диктатуре пришел конец! Немедленно включи подачу воздуха в наши подуровни – или Снегирёва умрет! Учти, мы не остановимся ни перед чем! Я лично разобью тут все, что есть, если потребуется! Нам терять нечего!