Госпожа Потусторонья - Никитина Анастасия. Страница 9

Формулировка «подумать о будущем» звучит пафосно до зубовного скрежета, но по-другому назвать то, чем я собиралась заняться, невозможно. Всему виной мое прошлое.

Сколько я себя помнила, я жила в детском доме. Самое раннее воспоминание — низкий круглый стол, вокруг которого сидит десяток ребятишек, а над ними нависает кажущаяся огромной женщина в белом халате. С тех пор так и потянулось. Долгие годы я ничего не решала сама и не видела, чтобы кто-то принимал какие-то решения. Существовал распорядок дня, за соблюдением которого следили специально обученные люди. Были правила, их нарушение грозило странными в моем понимании карами: например, запрет на телевизор или игровую приставку, чем я и без запретов не интересовалась. Конечно, мы ходили в школу, делали домашние задания, нас водили по музеям и театрам, на лето вывозили за город. Обычная жизнь обычного детского дома, каких тысячи.

Единственная из всего нашего выпуска, я окончила школу с золотой медалью и поступила на первый курс института по специальности архивное дело. Но учиться мне нравилось всегда, в отличие от посиделок с дрянной водкой, и для меня, собственно, ничего не изменилось. Только комнату в детском доме я сменила на комнату в общежитии. Жизнь покатилась по привычной схеме: столовая — учеба — общежитие — столовая — библиотека — столовая — кровать в комнате на четверых — столовая… Мальчики меня, худосочную мелочь в больших очках, вниманием не баловали, соседки игнорировали. В общем, все как всегда.

Так меня вырастили, выучили и выдали «путевку в жизнь» в виде ордера на большую комнату в коммуналке. За несколько месяцев самостоятельной жизни я влезла в долги, едва не поменяла комнату в центре на остов деревянного дома в заброшенной деревне и получила три выговора в архиве, в котором работала после института.

Кошмар? Дура? Наркоманка? А вот и нет. На самом деле все просто. Сиротку вырастили-выучили, но при этом так и не научили, а как, собственно, жить. Например, для меня стало пренеприятным открытием такое понятие, как коммуналка. Дяди в костюмах неожиданно оказались не привычными добрыми спонсорами с подарками, а мошенниками. Патологическое неумение готовить заставляло покупать исключительно дорогие полуфабрикаты, что никак не сочеталось с размером зарплаты младшего специалиста заштатного архива.

Да и в самом архиве не все шло гладко. Привыкнув, что в детском доме все от восемнадцати и старше шарахаются от обвинений в педофилии, я умудрилась прослыть любовницей обрюзгшего директора с маслеными глазками всего лишь из-за того, что несколько раз согласилась попить с ним чаю в его кабинете. Самое неприятное заключалось в том, что это заблуждение распространялось не только на коллег, но и на самого начальника. Прямо объяснив, куда он может засунуть свои липкие ручонки, я вызвала целый шквал разнообразных придирок и выговоров…

Короче говоря, я потратила почти два года, чтобы избавиться от последствий своих поспешных решений, раздать долги и отсудить обратно свою комнату. А от увольнения меня вообще спасло только то, что директора поймали на краже старинных рукописей и посадили. И то отношения с коллегами так и остались более чем прохладными.

С тех пор я взяла за правило обдумывать каждое более-менее серьезное событие и связанные с ним шаги. Непонятное наследство и маячившее в перспективе бессмертие вкупе с суперспособностями, пусть и ограниченные пределами небольшой территории, относились как раз к таким.

Вот только обдумывать не очень получалось. Совсем не получалось, если честно. Говорящий кот, услужливый скелет и шубка, лежавшая на мягком диванчике у зеркала в углу, исключали возможность глупого розыгрыша. Зато не исключали скоропостижного помешательства и красочных глюков у меня. Слыхивала я рассказы своих бывших одноклассников, от некоторых веществ и не такое почудится. Но мой глюк, если это глюк, как-то уж очень затянулся…

Если же все это правда… От перспектив по коже прокатился озноб, несмотря на то что я лежала в горячей воде. Перед глазами замелькали картины радужного будущего: приличная одежда, самые лучшие книги, ночной сон без храпа из-за одной стены и рока из-за другой, никто не стучит в дверь ванной, стоит только встать под душ. Вечная молодость, никаких проблем с деньгами… Жить я могла бы здесь, а когда станет скучно, выходить на прогулки. Ну, насколько я там постарею, прогулявшись в кино или на выставку? Ерунда…

Губы сами собой расплылись в предвкушающей улыбке. Вот прямо сегодня и начну. Шубка, конечно, чудная, но великовата, да и носить ее в июле не самая лучшая идея… Надо будет сбегать в подвал, придумать платье и туфли красивые.

Я сосредоточилась, пытаясь представить будущее платье, но вместо этого в памяти всплыл зеленый пузырь с привидениями. В медовые мечты плюхнулась основательная ложка реальности.

— Тьфу ты… — выругалась я, резко сев.

Настроение мечтать о тряпках испарилось без следа. «Платьишко тебе? А переодеваться уроды иномирные не помешают? — обругала я себя. — Сначала с делами разберись, а потому уже гуляй».

Но и о прогулках помечтать не получилось. Память, отвесив мне оплеуху в виде забытой «работы», не постеснялась добавить, прокрутив последние минуты в реальном мире. Тут уж расхотелось не только мечтать, но и нежиться в теплой воде.

Если Васька прав и меня сюда привезли оборотни, то с кем они дрались? И почему? А главное, чем это грозит мне?!

Теперь я в полной мере пожалела, что развеяла собственную бабку. Вот кто точно был в курсе всех местных подковерных игрищ. Хорошая или плохая, но завещание она оставила именно на мое имя и зла мне вроде желать не должна. Была…

Я снова выругалась и стала выбираться из ванны. Большие пушистые полотенца нашлись в высоком шкафчике у умывальника. Но лежавшие тут же изгвазданные шмотки энтузиазма не вызвали. Припомнив, что скелет вроде предлагал мне во что-то переодеться, я завернулась в шубу и крикнула:

— Костя! Принеси какую-нибудь одежду! Только чистую! — поспешно добавила я, представив, как скелет стаскивает саван с какого-нибудь покойника, которых, судя по кладбищенским окрестностям, здесь было немерено.

Костя не подвел. Полчаса спустя я уже сидела в монументальной столовой. На мне красовалось темное старомодное платье в пол с высоким жестким воротничком и длинными рукавами. Невольно стараясь соответствовать антуражу, я степенно пила ароматный чай с потрясающе вкусными печенюшками. Жизнь бессмертной домовладелицы нравилась мне все больше и больше, даже несмотря на несуразное платье. Чем-то более современным обзавестись не проблема. «Лишь бы все это не оказалось тем самым сыром в мышеловке, который достается только второй мышке», — осадила я вновь понесшиеся вскачь мечты.

Кот на глаза не показывался, чему я была только рада. Люблю кошек, но, как выяснилось, не таких болтливых. Костя тоже не докучал, замерев в углу, как школьное анатомическое пособие. Я же пыталась уложить в некую схему то немногое, что знала.

Итак, неизвестная бабка, доселе почти игнорировавшая мое существование, оставила мне наследство: кладбище, дом и бессмертие. Царское наследство, если не присматриваться. А стоит присмотреться, обнаруживаются непонятные обязанности, отвратительные привидения, хамоватые коты и услужливые скелеты.

Кто такие оборотни: добрые спонсоры или мошенники в костюмах? С кем они дрались? Чем мне грозят и те и другие и что им всем от меня нужно? В том, что нападающие появились у ворот моего кладбища не случайно, я не сомневалась ни секунды. Недаром рыжий Фокс, которого седой назвал Лисом, сначала обещал все объяснить внутри, а потом требовал никого не пускать. Конкурирующие группировки? Но кто противостоит оборотням?

И потом, как я должна была «не пустить» хоть кого-то? Всесильная-всемогущая — это замечательно, но не могу же я день-деньской бегать под оградой и кричать «сгинь!» каждому, кто вздумает через нее перелезть? Тем более что неизвестно, как это вообще на живых действует и действует ли вообще.