Заговор в Насцензе (ЛП) - Брайсленд В.. Страница 4

— Как твоя дочь, Глориана? — спросила Риса у девушки, взяв один из фруктов.

— Хорошо, спасибо, мисс, — она сделала реверанс. — Она просила передать спасибо за доброту и книги, которые вы дали ей.

Риса просияла от слов.

— Они хорошо ее обучат. Надеюсь, они ей понравятся.

Петро знал сестру. Она не потратила ничего, дав девочке книги из казы Катарре — книги были зачарованы для ускорения обучения. Стеклянные творения его семьи были известны особыми чарами: витражи казы Диветри были не только красивыми, но и могли уцелеть там, где обычное стекло давно разбилось бы. Свадебные кубки помогали закрепить верность пары, а бокалы для вина не давали отравить богачей. Все предметы Семи и Тридцати были зачарованы, но творения Семи были популярнее всего.

Девушка сделала еще реверанс и ушла, кивнув слуге, оставшемся у двери. Риса проводила ее взглядом с улыбкой.

Петро ел и разглядывал сестру. Она отличалась ото всех, и он ответил это не впервые. В отличие от остальных, Риса Диветри могла зачаровывать предметы так, как никто в Семи и Тридцати не мог и представить. Ей удавалось заколдовывать отражающие поверхности (стеклянные чаши Диветри, зеркала) и передавать так разговоры на расстоянии. Каза Пиратимаре, кораблестроители, могли создать фрегат из дерева и обычных материалов, который не могли потопить, но Риса однажды с помощью бумажных корабликов создала армаду огненных кораблей, чтобы отразить вторжение Пэйс Д’Азур. С тех пор она тратила много времени и внимания на то, чтобы создавать иллюзии, которые могли убедить союзников и врагов, что у Кассафорте был сильный флот. Редкие знали, что среди военных кораблей в гавани города больше половины были старыми гондолами, зачарованными казаться больше и опаснее, или что укрепления на крайних островах Кассафорте были иллюзией.

— Тебе повезло. У тебя все так просто, — сказала Риса, когда слуги ушли. — За твоими движениями не следят Семь и Тридцать, ожидая твоей ошибки. Тебе нужно только ходить на лекции, трудиться в мастерской и отвечать на вопросы…

Брови Петро приподнялись.

— Да, вопросы. Я получаю их постоянно. Что будешь делать, Петро? У тебя нет цели в жизни, Петро? Ты — Диветри, которому не нравится стекло! — в отличие от Рисы, Петро не радовался ремеслу семьи. Выдувание стекла было жаркой и опасной работой, и его творения никуда не годились. — И у меня проблемы из-за тебя.

— Из-за меня? — Риса покраснела.

— Ты понимаешь, — Петро ощутил, что тоже покраснел. С каштановыми волосами и красными щеками они выглядели схоже. — Думаешь, все следят за твоими ошибками? Попробуй пожить как я. Нашим старшим хорошо — они уже работают в инсуле. Ромельдо — священник, но станет казарро Диветри. Никто не говорит о нем плохо. Веста и Мира живут сами. Мы всегда можешь скрыться от слежки в стенах замка. Или закрыться в библиотеке казы Кассамаги. Или в мастерской папы. У тебя есть эта свобода. А я? В инсуле нет уединения. Я делю комнату с восемью парнями. Если я что-то скажу, вспылив, это разнесется по крылу учеников быстрее, чем я моргну. О, я всегда знал, что те Диветри не такие милые, какими кажутся. Если я отвлекусь, и меня вызовут на лекции, и я не смогу ответить? Как жаль, что Петро самый слабый из Диветри. Братья и сестры инсулы смотрят на меня как коршуны, и я знаю, что они думают. Он будет как Риса? Почему он не талантлив, как Риса Волшебница? Боги. Я хочу просто проявить себя в чем-то, а не слушать сравнения с тобой.

Он не хотел говорить так много. Он не хотел говорить это так громко. Петро подумывал сунуть в рот тост, чтобы замолчать, но он перехотел есть.

— Я и не знала, — медленно сказала Риса.

Петро отвел взгляд. Она глядела на него так, как ему не нравилось, словно она не замечала его раньше.

— Плохо то, что половина Тридцати в инсуле ищет повода презирать меня, — продолжил он. — Но другая половина пытается втереться мне в доверие, потому что я — брат Рисы Диветри. А девочка из Сеттекорди, Талия, точно уже представила, что у нас семья и целое гнездо детей Диветри. Даже если бы меня пучило, она прошла бы мимо, понюхала и сказала: «О, Петро Диветри пахнет пирожными и радугой!», — Риса быстро моргала, словно разрывалась между ужасом и желанием смеяться. — Я рад, что виду, где враги. Но, Риса. То, что я не могу отличить подлиз от друзей, ужасно.

Риса не скрывала сочувствия. Она посмотрела в сторону и прошептала:

— Она милая? Эта Талия Сеттекорди?

Он хмуро посмотрел на нее.

— Ни капли. Она ненормальная. Фу.

— О, Петро, — Риса погладила его щеку и щелкнула по его подбородку. — Я глупая. Я так увлеклась своими проблемами, что не думала, как тяжело тебе.

— Мне не нравится выделяться. И все.

— Понимаю. Прости.

Петро стало чуть лучше от извинения, и он пожал плечами. Казалось, он сможет съесть инжир. Внутри был сыр с медом, и он оказался липким.

— Было нагло думать, что у тебя нет проблем, — сказала Риса. — А теперь, боюсь, придется их добавить.

От этих слов сердце Петро сжалось.

— О чем ты? — проговорил он невнятно из-за липкого угощения. Риса поджала губы, словно думала, как продолжить, и это встревожило его сильнее. — Риса? Что?

— Прости, Петро, — сестра пригладила ткань платья. — Я знаю, как ты не любишь выделяться.

Петро очистил рот и напряженно сглотнул.

— Что я наделал?

— Ничего, — сказала Риса. — Но тебе это не понравится.

3

От высшего голоса нашей земли прозвучало разрешение для осуществления нашего плана. Они мало знают о том, что оружие их разрушения создано ими самими, и мы питали его десять лет.

— барон Фридрих ван Вистел в тайном послании шпиону Густофу Вернеру

— Они схватят любого, кого ты прикажешь? — спросил Адрио. Он и Петро смогли собрать толпу за полторы минуты, как они вернулись в инсулу. Они почти сразу, войдя во двор, собрали толпу зевак, юных и наставников, которые шагали за ними. Когда они добрались до двери комнаты старейшины Катарре, с ними была половина нижней инсулы. — Потому что это пригодилось бы.

— Нет, — кратко ответил Петро. Он протянул руку к двери, но не стал стучать.

— Это стражи! — сказал Адрио. — Они обучены биться. Нужно с их помощью побить Пома ди Ангели. И близнецов Фало. И брата Микело. Могу составить список, — он облизнулся. — Длинный список.

Вид двух юношей со стражами замка не был странным на улицах города, но обе инсулы Кающихся Лены и Детей Муро были независимы от города, и стражи замка тут редко бывали. Два стража, которых Риса отправила с Петро, не могли слиться среди учеников. В ало-золотой форме они выделялись, как два сияющих слитка среди тусклой морской гальки.

— Плохо уже то, что мы привлекли внимание всех в этих стенах, — прорычал Петро другу. Он ощущал на себе все взгляды. Назначение стражей на неопределенное время было самым жестоким, что могла сделать Риса. — Думаешь, я хочу себе врагов?

— Разве стражи не должны защищать тебя от врагов?

Хоть они шептались, боясь, что их подслушают, Петро едва мог сдержаться.

— Все, кто уже не любит меня, подумают, что я пошел и пожаловался своей сильной сестре! — прошипел он. — Это ужасно, — Адрио, казалось, мог ответить, но пожал плечами. Петро покачал головой, кашлянул и перед стуком сказал новым стражам. — Я предпочел бы, чтобы вы остались снаружи, пока мы у старейшины.

— Приказы иные, казаррино, — ответил старший из двух стражей. Его волосы торчали так, что Петро мысленно стал звать его Веником. — Ваша сестра и король приказали сопровождать вас…

— …все время и везде, да. Знаю, — Петро вздохнул. Старейшина Катарре уже ответила на его стук в дверь, и он не мог медлить дольше. — Ох уж моя удача.

— Ты будешь в порядке, — сказал Адрио. — Она и не заметит.

Петро не знал, был ли его друг просто оптимистом. Он знал наверняка, что, как только он откроет дверь кабинета старейшины, она посмотрит поверх своих маленьких очков Кассамаги и увидит все в проеме двери. И она увидела двух парней — одного с каштановыми волосами Диветри и лицом, словно он съел лимон, а другой — низкий и не ухоженный. Она увидела и двух крупных стражей с ними, заметила и толпу людей в коридоре. А потом заговорила: