Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан. Страница 62

— Ракшасов Азиз, — шепотом выругалась Амали, отгоняя непозволительные наложнице мысли. Она принадлежит Зунару Халу и точка. От злости Амали сильнее сжала бусину, и та вдруг мигнула синим светом.

От неожиданности Амали выронила бусину. Та, стукнувшись о пол, замерла. Амали опустилась, чтобы поднять ее, но бусина вдруг выпустила тонкие щупальца. Рвущийся наружу крик Амали оборвала, захлопнув рот обеими руками. Тонкие щупальца извивались, лизали ворс на ковре и, резко прокрутившись, вдруг уползли внутрь бусины.

Амали несколько минут ошеломленно глазела на бусину, но та больше не проявляла признаков жизни. Амали впопыхах вытряхнула из шкатулки серьги и осторожно кистью для румян подмахнула бусину с ковра в шкатулку, а затем быстро закрыла крышку.

Она судорожно пыталась найти этому объяснение, но в голову лезли самые ужасные мысли. Но объяснения этому не было. Только одна мысль билась в сознании:

«Что ты такое на самом деле, Азиз Игал?»

Объединенные Республики Милосердия,

Республика Като, территории бывшего клана Като

Миро не так часто удавалось достичь состояния Единения. И сегодня он был так близок к нему, как никогда, еще немного, совсем чуть-чуть потянуть на себя шакти, наполнить чакру неба и коснуться силы богов. И только ему показалось, что он видит божественные потоки, как его грубо вырвал из транса чей-то настойчивый наглый кашель.

Он раздраженно выдохнул:

— Кто вы и что здесь делаете? — не поворачиваясь, спросил Миро.

Ему не ответили. Он, подобрав полы длинной кашаи, принялся вставать:

— Храм открыт для посетителей с восьми часов, — официальным тоном заявил Миро, но, почувствовав идущую силу от стоящих позади, добавил: — К источнику Като в порядке очереди и по разрешению комиссии.

— Сдался мне ваш несчастный источник, — насмешливо прозвучал мужской голос.

— Кто вы? — Миро обернулся и увидел рыжеволосого мужчину и девочку.

— Меня зовут Зунар Хал, — представился мужчина, — а это моя дочь Латифа. Нам нужна твоя помощь, Видящий.

Миро сделал шаг назад. От мужчины веяло смертью, Миро давно научился чувствовать энергию опасности. А еще он видел способности Зунара — он марута-ракта.

— Что вам нужно? — Миро старался говорить как можно спокойнее.

— Небольшое одолжение, — невозмутимым тоном ответил Зунар, — ты должен снять печать.

— У вас есть разрешение комиссии?

— Нам оно не понадобится, к тому же мы не граждане ОРМ. Ты просто поможешь нам, а мы поможем тебе. Уверен, тебе не нравится прозябать в этой дыре.

Миро нахмурился и завел решительным официальным тоном:

— Простите, но я вынужден вам отказать. Вы просите меня преступить закон. Это запрещено конвенцией по делам несовершеннолетних ракта, чьи способности входят в список представляющих опасность для окружающих. Также Видящим ОРМ запрещено оказывать услуги гражданам империи… — на последнем слове голос его дрогнул.

Если он сейчас закричит, монахи не успеют. Миро видел, как Зунар закручивает чакру духа, собирая шакти, чувствовал, как воздух, окружающий его, разряжается, подчиняясь марута-ракте. Он просто его задушит.

— Ты ведь сварга, Миро, — елейно произнес Зунар, приблизившись к нему вплотную. — Весьма сильный Видящий. Неужели тебе нравится вся эта бюрократия? Отключение, подключение, разрешения, комиссии. Скука. Могу представить, как это выматывает. А что в благодарность? Равенство? Паек и стандартная ставка монаха? Ты тратишь свой дар напрасно. Зачем тебе прозябать в этой дыре? Ты бы мог служить клану Сорахашер, иметь собственный источник, собственный храм, деньги, почет и уважение.

Миро сглотнул, он не верил ни единому слову Зунара. А еще он только сейчас взглянул на опечатанную голосовую чакру девочки. Она гипнотизёр, очень сильный гипнотизёр. Стоит только снять печать, и он никогда и не вспомнит, что сделал.

— Мой источник здесь, в Като. Здесь мой дом, — сипло сказал Миро. — Я служу Республикам и Великой Бодхи Гуру.

Легкие сжались, вмиг весь воздух вышибло из груди. Миро пытался вздохнуть, открывал рот, пытаясь сделать хотя бы глоток воздуха и позвать на помощь.

— Или ты просто умрешь, — спокойно сказал Зунар. — Так ты поможешь нам, Видящий?

Миро закивал. Легкие резко раскрылись, он глубоко вздохнул, горячие слёзы сами собой потекли по щекам.

— Идем, у нас нет времени, — велел Зунар.

— Я не могу использовать источник Като, вся потраченная шакти регламентируется.

Зунар удивленно поднял брови:

— И кто ее будет измерять? У вас изобрели шактимер? — тихо засмеялся он.

— Но… Если я исчезну, возникнут вопросы, меня будут искать.

— Ты много болтаешь, Видящий, — разозлился Зунар, — шевелись. Сейчас тебя должно беспокоить лишь то, как ты снимешь печать.

Поток шакти в эту холодную темную ночь казался особенно ярким. Миро ежился от холода, кутаясь в кашаю, семенил мелкими шагами, поглядывая украдкой на храм. Может, кто-нибудь из монахов не спит и увидит их?

Нет. Надежды не было. Монахи строго соблюдают режим. Только Видящий мог позволить себе не спать по нескольку дней.

Миро оглянулся на идущих позади незваных гостей. Мужчина пристально следил за ним, девочка же, одетая в легкое вечернее платье, явно мерзла, обнимая себя за плечи. Миро обратил внимание, что она выглядела растерянной, и кажется, что-то печалило ее.

— Нас не должны видеть, — с угрозой в голосе сказал Зунар, заметив дежурившего у входа в источник монаха. — Скажешь ему что-нибудь. Он должен уйти.

— Я понял, я его отошлю, — торопливо отозвался Миро и зашагал еще быстрее.

Зунар с дочерью остались в тени кустарников.

Он не верил этому Зунару. Все его сладкие речи о том, что его заберут в империю в клан, все ложь. Только он снимет с девочки печать — в лучшем случае она велит все забыть. В худшем — прикажет покончить с собой.

Миро всю дорогу думал о том, что правильнее всего было бы сказать дежурившему монаху, чтоб тот позвал на помощь. Но и также он понимал, что это слишком опасно. Среди монахов всего трое ракта, и все они следуют путём милосердия. Они не выстоят против марута-ракты и гипнотизёра. Миро хоть и был еще молод, но уже успел достаточно узнать об имперских кланах, их жестоких нравах и порядках. Ему придётся сделать то, что они требуют, иначе последствия могут быть ужасны для обитателей храма Като. Миро не мог этого допустить, он дал обет защищать их.

У входа стоял брат Пуслав, привалившись спиной к стене. Он прикрыл глаза и, скорее всего, дремал. Заслышав приближающиеся шаги, Пуслав резко выровнялся, приосанился, вытаращил глаза, вглядываясь в темноту.

— Видящий Миро, — поклонился он.

— Можешь идти отдыхать, — в ответ поклонился Миро. — Я все равно до утра буду здесь. Хочу проверить силу потока.

Пуслав, кланяясь и рассыпаясь в благодарностях, засеменил прочь. И тут же из темноты появились мужчина и девочка. Вместе они вошли в пирамиду и в тишине направились к источнику.

Энергия клубилась, переливалась и пульсировала в источнике Като. Как теперь источник без него? Смогут ли главы республики быстро найти ему замену, или источник Като встанет на долгие месяцы? Миро даже почувствовал мимолетное облегчение. Его смерть может на какое-то время продлить жизнь источнику, дать время наполниться.

— Я могу вас кое о чем попросить? — прежде чем начать, мрачно спросил Миро.

— Говори, — небрежно сказал Зунар.

— Убейте меня быстро.

Зунар насмешливо улыбнулся, затем, взглянув на дочь, не выдержал и рассмеялся.

— Мы не собирались тебя убивать, Видящий. Нам не нужны проблемы с Республиками. Я предлагаю тебе честную сделку. Ты снимаешь печать и получаешь место Видящего при источнике Игал. Только воспоминания об этом всем я, конечно, тебе оставить не могу.

Миро изумился, так до конца и не поверив его словам. Но слабая надежда все же затеплилась в его душе.

Он приступил. Потянул тонкие нити шакти из источника, концентрируя на кончиках пальцев, затем коснулся печати. Крепкая. Ее ставил сильный сварга, кто-то из старой школы. Но для него не составит труда ее снять. Миро вливал поток, оплетал печать, сжимая ее. Закрутил чакру головы и распределял энергию. Медленно вспарывал сгусток праны, блокирующий дар в горловой чакре девочки, обрывая нить за нитью. Наконец чакра была освобождена. Печать сначала лопнула, затем раскрошилась словно песок, ссыпаясь в слишком открытый вырез платья девочки.