Преображение миллионера (ЛП) - Саймон Нэйма. Страница 1

ВНИМАНИЕ!

Текст предназначен только для предварительного и ознакомительного чтения.

Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена.

Любое коммерческое и иное использование материала кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей.

Нэйма Саймон

«Преображение миллионера»

Оригинальное название: The Millionaire Makeover (Bachelor Auction #2) by Naima Simone

Нэйма Саймон — «Преображение миллионера» («Аукцион холостяков» книга 2, разные герои)

Переводчик: Катеринка В

Редактор: Настя З., Таисия С., Анастасия М.

Обложка: Александра В.

Перевод группы: vk.com/lovelit

Аннотация

Он обещал остаться... но некоторые обещания невозможно сдержать.

Невзрачной программистке Хлое Ричардсон необходимо пойти на свидание – всего одно, чтобы заставить ревновать мужчину своей мечты. Возможно, тогда он посмотрит на нее как на желанного лебедя, а не гадкого утенка из второго отдела слева.

Но когда она оказывается на благотворительном аукционе, выигранным ею мужчиной оказывается миллионер Найл Хантер, который однажды занялся с ней горячим, страстным сексом, а потом исчез, не сказав и слова. Она намерена не терять бдительности – и прочего – рядом с печально известным ирландским ловеласом.

Найл и подумать не мог, что его наказанием за одну чертовски горячую ночь с младшей сестрой лучшего друга станет ее превращение из скромной тихони в знойную сирену. Помогать ей привлечь другого мужчину – настоящая пытка... особенно, когда он пообещал другу держаться от нее подальше. К тому же, ей хочется серьезных отношений, а ему такое подавно не нужно. Но Найл не может перестать хотеть ее. Не может перестать касаться ее. Не может и точка. И черт его побери, если он вспомнит, почему вообще должен...

Пролог

Ох, проклятье, как же ему было хреново.

Найл Хантер со стоном приложил ладони к ноющим вискам и повернулся на бок... и тут же пожалел, что пошевелился, а не остался на месте. Или в отключке. Отключка пришлась бы, кстати, особенно, сейчас, когда его голова вопила как чертова банши¹.

– Господи, – пробормотал он и с гораздо большей осторожностью, чем в первую непродуманную попытку, оторвался от матраса и спустил ноги с кровати. Белые простыни обвились вокруг его бедер, запах алкоголя – причины, почему в его голове неустанно стучали мотыги – пота и секса приветствовали его как особый сорт кофе «На утро после».

Найл провел рукой по лицу, щетина под ладонью напомнила ему, что бритва в ванной лежала не только в качестве элемента декора. Пора ей воспользоваться.

– Прекрати быть такой тряпкой, – проворчал он, поднимаясь на ноги. Поскольку в последний месяц алкоголь был его постоянным спутником при отходе ко сну, ему следовало бы уже хорошо привыкнуть к этому отстойному состоянию. Иногда к нему присоединялась женщина в качестве миленького дополнения к их компании – к нему, безликому и безымянному приключению на одну ночь и бутылке виски – но только алкоголь мог приглушить неослабевающую скорбь и вину, что преследовали его днем и ночью. Не заглушить их совсем. А лишь... приглушить на время.

Подобрав с кресла брюки, скинутые им накануне вечером, Найл натянул их, не застегивая ремень. Босиком он прошел к двери, бросив беглый взгляд на кровать. Ему был нужен горячий, крепкий кофе, прежде чем сказать свое «Привет, мы вчера отлично провели время, а сейчас тебя ждет такси».

– Твою ж мать.

Хриплый рык вырвался из его горла и раскатился по комнате, отскакивая от стен. Но женщина, вокруг талии которой собрались простыни, и чья нежная обнаженная спина действовала на него как красный флаг, даже не пошевелилась. Она продолжала спать как младенец, тихое сопение служило доказательством ее усталости.

Вид этой светлой кожи словно повернул выключатель в его голове, и в его мозг хлынули воспоминания, трехсекундные стоп-кадры, превращающиеся в эротический, чертовски горячий коллаж.

Его рот на темно-коричневом соске, его язык обводит кругами и теребит бусинку вершины.

Его губы скользят вниз по мягкому животу к блестящим, набухшим складочкам между длинными, изящными ногами.

Руки, широко разводящие эти самые ноги, пока он сам погружался снова и снова в такую узкую и сладкую плоть, сжимающую его член.

Найл закрыл глаза, но это только заставило картинки мелькать чаще, быть ярче. И это было неправильно. Так чертовски неправильно. Потому что женщиной, чью грудь он лизал, чьей промежностью наслаждался и в кого врывался большую часть ночи, была Хлоя.

Хлоя, которая была девственницей.

Хлоя – младшая сестра его лучшего друга Майкла... Лучшего друга, умершего почти месяц назад.

Черт. Черт, черт, черт.

Грудь охватила ослепляющая боль, заставив Найла сделать прерывистый вдох.

«Какого черта я натворил?».

Он выскочил из комнаты подальше от женщины, соблазняющей его даже сейчас. С картинками прошлой ночи все еще ярко отпечатанными в его голове его члену не было дела до того, что ни он, ни Найл не должны были вообще ее касаться. Единственное, что волновало его член – повторение вчерашнего.

О чем он только думал?

Найл вздрогнул, спускаясь на первый этаж своего дома. Все просто. Он вообще не думал. По крайней мере, не очень трезво. Когда Хлоя появилась на пороге его дома, удивив его тем, что проделала путь из Бостона в Дублин, ему следовало отправить ее в ближайший отель, пообещав позавтракать вместе на следующий день. Если бы он был трезвым. Но вместо этого его захмелевшая голова пригласила ее войти. И дружественный визит обернулся ночью самого крышесносного секса в его жизни. Пока Хлоя не появилась у его дома, она была невинной... прежде чем он забрал невинность из этих широко распахнутых глаз и наполнил изумрудный взгляд страстью и познаниями, за которые Майкл убил бы его на месте.

Любая женщина. Он мог бы трахнуть любую женщину. Но Хлоя? Он потряс головой, и от вспышки боли в висках перед глазами заплясали черные и золотые точки.

Найл остановился, споткнувшись. Боль пронзила ногу, и он отпрыгнул в сторону, прислоняясь к стене прохода.

– Черт побери.

Он глянул на большую коричневую коробку, стоявшую на пути в кухню. С какого перепугу он оставил ее прямо здесь?

И снова вспыхнули воспоминания, скорбь взвилась в нем свежим, обжигающим гейзером, заставив сползти по стене и опуститься на пол.

Точно. Коробка – а скорее ее содержимое – была недавней причиной его очерствения. Он, наконец, прибрался в кабинете Майкла и принес личные вещи лучшего друга домой. Найл также избавил и свой кабинет от всего, что напоминало ему о мужчине, который был ему как брат. Казалось богохульным, почти грустным, что сущность самого доброго, сильного и достойного человека в жизни Найла можно было упаковать в серый картонный контейнер.

Дрожащими пальцами Найл взялся за крышку и подтянул коробку ближе.

Фотографии, книги, корешки билетов – материальные напоминания – поприветствовали его как старые друзья. В этот раз Найл не сопротивлялся потоку воспоминаний. Он взял стопку фотографий. Изображения его и Майкла подростками на танцах, в школе, позже – повзрослевшими в университете, в Нью-Йоркском офисе «Duir Music», звукозаписывающей компании, принадлежащей семье Найла. Он тихонько фыркнул. Да, родители Майкла не были счастливы, когда их сын отказался от своих планов стать преподавателем и последовал за своим сердцем в музыкальный бизнес. А также им не очень-то нравился Найл, который в их глазах был подобен змею, совратившему Еву, когда он завлек их сына далеко от пути стабильности и респектабельности в мир секса, наркотиков и рок-н-ролла. Они не видели той страсти к музыке в их сыне, которая и свела его с Найлом.