Наше вам с кисточкой, босс (СИ) - Броницкая Илона. Страница 17
— Это вы мне скажите, — продолжила я давить. Не ожидала, что Зарецкая будет упираться. — Если всё так безобидно, то зачем вы удалили фотографии из общего доступа, сменили страницы в социальных сетях и даже взяли девичью фамилию матери? Вы очень не хотели, чтобы кто-то видел вс прежней. Стесняетесь дюжины своих операций? Нет? Прекрасно. Тогда я отправляю одно сообщение и фотографии попадают в сеть. Наслаждайтесь общественной реакцией.
Зарецкая молчала. Щёлкала мышкой, рассматривала себя в прошлом и кусала губы. Она думала, стоит ли борьба со мной разоблачения её тайны. Вдруг мы с Пашей ошиблись, и Марина не настолько дорожила репутацией красавицы? Если подумать, то это достойно уважения. Её не устраивала внешность, но вместо бесконечной жалости к себе, моя начальница выбрала другой путь. Много работала, чтобы изменить своё лицо и тело. Я представить не могла, сколько денег ушло на пластические операции.
— Я удалю снимки и сделаю замечание шутнику, — решила Марина. — Скажу, что садо-мазо вечеринка фальшивая. И потребую прекратить любые комментарии на эту тему. Ты довольна?
И ни слова о том, чтобы извиниться. Показать, как хакер поймал её за руку или не нагнетать? Мало ли как сильно Марина психанёт, а моя цель была — разойтись миром.
— Довольна. Я действительно не хочу воевать с вами, но если придётся, буду защищаться. Мне нужна эта работа.
Зарецкая вытащила флешку и бросила её в урну. Плевать, копии у Паши остались.
— Проваливай, — приказала она мне.
Глава 12. …и ещё одна.
Давыдову понравилось работать вдвоём. Они с Алиной хорошо дополняли друг друга. Она заканчивала за него фразы, поддерживала безумные идеи и была совершенно свободна в творчестве. Эскиз будущего дизайн-проекта уже радовал.
— Я сам помедитировал бы в такой комнате, — пробормотал под нос Сергей и усмехнулся.
Настроение стабильно держалось на высокой отметке. Отчёты по рекламе радовали, макеты для клиентов удовлетворяли, бухгалтерия не крутила мозги. Что ещё нужно для счастья?
“Второй совместный вечер” — подсказал внутренний голос и заставил задуматься.
Посиделки в кафе даже по сугубо деловому поводу рано или поздно к чему-то приведут. Хотел ли он отношений? Всегда ведь избегал служебных романов, а это целая племянница Меркулова. Взбредёт дяде в голову чушь, что директор Арт-строя таким образом карьеру делает, наговорит Алине невесть что, она придёт к нему в кабинет и пощёчин надаёт. Незаслуженных вообще ничем. Давыдов уже на вершине карьерной лестницы, куда ему дальше двигаться? В кресло Меркулова? Нет, спасибо. Когда крупный холдинг поглощал маленькое архитектурно бюро Сергея, переговорщики предлагали ему долю в бизнесе, но он предпочёл остаться у руля. Променял крошечный пакет акций на возможность и дальше заниматься любимым делом. Эх, почему они не встретились при других обстоятельствах?
Давыдов вздохнул и потянулся к телефону. Верхней строчкой в списке чатов моргало сообщение от Суворова.
“Сергей Геннадьевич, разговор есть приватный. Вы не заняты? Зайду?”
“Давай”, — отправил он ответ и стало как-то не по себе.
Неужели Паша накопал что-то неприятное на Алину? Прошло немного времени, она расслабилась и выдала себя? Нет, не может быть. Суворов, скорее всего, отпроситься с работы хочет на пару дней по причине, традиционно называемой “семейными обстоятельствами”, вот и секретничает.
— Заходи, — громко пригласил полиграфиста Давыдов, услышав стук в дверь.
Паша сверкал улыбкой, злорадством за версту несло. Точно что-то накопал. В животе сразу же похолодело, затошнило, как перед экзаменом.
— Да здравствуют русские хакеры, — шёпотом возликовал Суворов и показал сжатый кулак. — Они не только Трампа могут президентом сделать, но и до нашего бытового уровня согласны опуститься. Иногда. Если их очень хорошо попросить.
— Не томи, — попросил Давыдов, — в нашем родном Арт-строе завёлся американский шпион?
— Хуже, — Паша положил на стол стопку распечатанных листов. — Крыса. Рыжая такая, длинноногая, эффектная и очень жадная. Ворует госпожа Зарецкая. Сметы по проектам завышает, откаты имеет. Переписка есть с неким Григорием, где упоминаются цифры и объекты. Полюбопытствуйте, Сергей Геннадьевич.
“Ворует и не делится”, — ехидно прокомментировал внутренний голос.
Давыдов вчитался в переписку. И чем дальше листал, тем паршивее становилось на душе. Если это вскроется и дойдёт до акционеров, то они ни за что не поверят, будто директор Арт-Строя не при делах.
— Бухгалтерских документов нет, — сухо сказал Сергей. — Один пустой трёп.
— Ну не настолько же она дура, — Паша пожал плечами. — Я уверен, что везде, где надо, подчищено. Она даже это удалила, но хакер из кэша браузера достал.
— Молодец какой, — поджал губы Давыдов.
История пахла большими проблемами. По уму нужно было вызвать Зарецкую, положить перед ней распечатки писем и спросить, что она думает по этому поводу. Какие оправдания может найти? Ей зарплаты вместе с бонусами не хватало или острых ощущений захотелось?
Бред. Марина — прекрасный специалист, зачем она так испачкалась?
— Хорошо, — Сергей сгрёб бумаги и убрал в ящик стола. — Спасибо, что поставил в известность. Я ценю честность, ты знаешь. — Полиграфист кивнул и встал со стула. — Если увидишь и узнаешь что-нибудь новое по Марине, тоже неси. Не хочу сгоряча выводы делать. Проверить всё нужно.
— Понимаю, — ответил Паша и тихо ушёл.
А Давыдов открыл телефон, пока не зная, чей контакт ему нужен. Кто поможет найти доказательства нечестности Зарецкой?
"В субботу, — написала я смс Анюте. — Только ты, я и целая тонна мороженого!”
За что я её любила, так это за умение не задавать лишних вопросов. Как шутили наши общие друзья, Аня — тот человек, кому можно позвонить ночью и признаться в убийстве, а она лишь спросит, сколько лопат брать и куда ехать.
“Замётано!” — ответила подруга.
Я улыбнулась и начала собираться домой. Давыдов посмотрел фронт проделанных за сегодня работ и разрешил не задерживаться. Марина Эдуардовна тоже не возражала. Ей пришлось отчитывать сотрудников за плохое поведение, так что после разноса “шутнику” она заперлась в своём закутке и больше оттуда не выходила. Тяжело начальнице давалось признание поражения. Она отвыкла получать отпор, а я не успела привыкнуть его давать. Что бы делала без Паши? Плакала, заперевшись в туалете?
“Нарисовала карикатуру, — возразила сама себе. — А потом придумала бы что-нибудь покруче”.
Хотелось верить, что я сама могла справиться. Но пришлось бы убить на противостояние с Зарецкой кучу времени, сил и нервов. Оно мне надо? Нет, не надо. Так что Суворов со своим тузом в рукаве пришёлся весьма кстати.
Секрет Марины Эдуардовной сделал её уязвимой. Если бы Паша нашёл школьные фотографии моей начальницы не для меня, а для Катьки из бухгалтерии… Не факт, что она стала бы торговаться. Могла бы развязать войну. Использовала компромат по прямому назначению и наблюдала, как разрушается жизнь обидчицы. Это натолкнуло меня на мысль, которую мама твердила с детства: "Всё тайное становится явным".
Я потянулась к телефону и набрала номер дяди Антона. Он ответил почти сразу. Голос звучал устало, но мужчина бодрился.
— Отвезите меня домой, пожалуйста, — попросила я. — По дороге заедем за маминым любимым тирамису. Приходить мириться с пустыми руками после стольких лет — дурной тон.
Он ответил не сразу. Справлялся с эмоциями или думал, удачная ли идея посетила мою голову. Сомневался.
— Она не станет меня слушать, — хрипло возразил дядя Тоша. — Я могу целый вагон тортов принести. Дарья слишком упëртая.