Неискушенные сердца - Хенли Вирджиния. Страница 62

— Я дерусь, как парень, — предупредила Александрия. — Не сомневаюсь в твоей силе и твоем мужестве ни секунды. И ты еще девушка, тебе мало лет. Но твоя непорочность станет расплатой, которую я потребую от тебя как Гopдон.

Александрия вырвалась и отскочила от него так быстро, что пуговицы посыпались с камзола. Он распахнулся, открыв нежную девичью грудь жадному взору Адама. Она не обратила внимания на свою наготу и собрала все силы. Сжав кулак, она двинула Адама в диафрагму так, что собственный удар отдался в плечо. Парень свалился на пол и не мог продохнуть. Пока он лежал без сил, Александрия прыгнула на него и, вонзив ногти ему в лицо, стала царапать. Адам взвыл от острой боли и ударом повалил ее на пол. Он придавил ее всем своим весом, но она, как дикая кошка, вцепилась в его черные кудри. Они катались по полу с переменным успехом, задыхаясь от усилий. Каждый слышал удары собственного сердца.

Александрия боролась так яростно, что вылезла из камзола. Адам жадно пожирал глазами ее обнажившиеся прелести. В какой-то момент он сумел схватить девушку, и она оказалась у него между ног. Он едва спасся от удара, который мог его покалечить навсегда. Адам засмеялся, обрадовавшись промаху девицы. Откровенно говоря, он чувствовал ее безрассудство в схватке и удивлялся: она и впрямь дерется как парень.

Кровь ударила в голову обоим. Разгоряченная Александрия задыхалась от страстной ненависти. Она могла бы сейчас убить Адама, будь у нее оружие. Адам растянулся на ней во весь рост и впился в ее губы долгим, жадным поцелуем. Рука его смело схватила девушку за грудь. Прямо над собой Александрия увидела его дымчато-серые глаза, пронзавшие ее насквозь. Она рванула его рубашку, и та разлетелась на куски, оголив грудь Адама. Они вели себя странно, первобытно, примитивно. Оба — и мужчина, и женщина. Он пытался отнять свои губы, но теперь она вцепилась и не отпускала их. Он почувствовал боль и сильную тяжесть между ног. Тело непроизвольно пыталось двигаться, желая дать выход тому, что разрывало его на части. Александрия задыхалась от сильных толчков. Наконец, ее губы отцепились от его рта, она зубами вгрызлась Адаму в грудь и не разжимала их, пока не почувствовала вкус крови. Он рывком снял с нее брюки и сам освободился от такой же помехи. Они оказались обнаженными друг перед другом и смотрели не отрываясь, точно маленькими глотками пили крепкое зелье из общей чаши. Она потянулась и схватила рукой то, что привлекало в его теле больше всего, а он прижал ее к себе, решив окончательно овладеть этой сильной, дикой самкой. Застонав, они рухнули на пол.

Потом, когда сумасшествие немного улеглось и кровь остыла, Адам нежно поднял ее и отнес в постель. Он вдавил ее тело в изгибы своего и прошептал:

— Александрия, думаю, я влюблен в тебя.

— И что нам теперь делать? — спросила она печально, догадавшись, в какую ловушку они оба угодили. Едва ли есть надежда, что когда-нибудь им удастся из нее выбраться.

Парис добрался до корабля и облегченно вздохнул, увидев Александра.

— Как, черт побери, ты смог вернуться так быстро? У Александра было встревоженное, хмурое лицо, как и раньше. Наконец он сказал:

— Я не уходил с корабля. Александрия была в рейде.

— Иисус и Мария! — воскликнул Парис. — Где Дуглас? Только бы он еще не повесил Джонни Гордона! Не поднимайте якорь, мы не закончили дела.

Джеймс Дуглас посадил пленника в отдельную каюту. Парис сбежал вниз и рванул дверь.

— Джеймс, ради меня не режь этого поросенка!

— А зачем? Я и волоса не тронул на его голове. Наш Джонни принесет нам королевский выкуп.

— Боюсь, не в этот раз, — грустно сказал Парис. Он объяснил другу, что случилось, чувствуя себя достойным насмешки.

— А я-то еще подумал, что все идет подозрительно хорошо, — невесело рассмеялся Джеймс Дуглас.

— С этой сучки я живьем сдеру шкуру, только доберусь до нее. Но пока, Джеймс, первым делом я должен ее спасти.

— Значит, надо обменять этого сопляка на Александрию. Понадеемся на Бога, может, они еще не узнали, что она — девчонка.

Юный пленник немного расслабился, слушая их разговор. До его ушей долетало немало историй о зверствах Кокбернов.

— Может, мы его для начала кастрируем? — пошутил Дуглас, и лицо юноши исказилось страхом.

— Я выеду с рассветом и возьму с собой мальчишку, — сказал Парис. — Они будут ждать именно меня и постараются расставить ловушки.

— Как тебе удастся убедить Яна или Троя не ехать с тобой? — с сомнением спросил Дуглас.

— Мужчинами я командую легко. Женщинами куда труднее, черт бы их побрал! — выругался Парис.

Сильный мороз выбелил мир в то февральское утро. Две лошади со всадниками остановились под стенами замка. Животные подняли уши и захрапели, пар спиралью вырывался из их ноздрей и поднимался в жгучий морозный воздух. Все в замке ждали появления Кокберна. Хантли громким голосом приказал привести красивую пленницу в большой зал.

Молодой человек и девушка в кровати, окруженной шторами, услышали крики, но не отозвались. Александрия приникла к Адаму, как будто боялась, что, если сейчас освободится из объятий, больше никогда не увидит его. Слезы лились по ее щекам, и она надтреснутым голосом шептала:

— Я не вынесу разлуки.

Он гладил ее по волосам, потом твердо отстранил от себя.

— Вынесешь. Мы оба сможем, пока я не найду выход. Где твое мужество, так восхитившее меня? — нежно пошутил он.

Александрия скользнула с кровати, схватила одежду.

— Ни одной пуговицы на камзоле, — сокрушенно проговорила она, с несчастным видом оглядываясь по сторонам.

Адам подошел к шкафу, вынул свежую льняную рубашку и протянул ей.

— Надень, и будет не важно, есть пуговицы на камзоле

или нет. И она напомнит тебе обо мне.

Ничего не видя, Александрия сунула руки в рукава и села, как кукла, пока Адам одевал ее. Потом она пошла обратно к кровати, пытаясь найти заколки. Натянула шапку, запихала под нее яркие непослушные кудри.

Хантли стоял на стене замка и подсказывал Уиллу, который вел переговоры с лордом под стеной.

Голос Париса отчетливо звенел в холодном воздухе.

— Я знаю, это невыгодный обмен, но я предлагаю поменять одного из Гордонов на одного из Кокбернов. — Он подбирал слова, чтобы не открыть пол Александрии, на случай если они еще не узнали, что она женщина.

Уилл, по указанию Хантли, крикнул:

— Мы требуем вернуть и ящики с золотом!

Рука Париса слабо задрожала от столь безрассудных слов, когда он стал раскручивать длинную веревку, вынутую из-под седла.

— В таком случае вы станете свидетелями смерти через повешение! — Он пришпорил лошадь и направил ее к березовой рощице. Молодой Джонни Гордон завопил как резаный:

— Помогите!

— Берегись! — раздалась угроза сверху. — Если ты повесишь Гордона, мы повесим Кокберн!

Парис ухмыльнулся и отвесил им оскорбительный поклон.

— Ну что ж, жертва стоит того. Зато избавлю мир хотя бы от одного Гордона! — Он пришпорил коня в сторону деревьев, потянув за собой вторую лошадь. Медленно

накинул веревку на крепкий сук, проверил, прочно ли, и принялся делать петлю. Он маневрировал на лошади вокруг связанного пленного, накидывая петлю ему на шею, когда

решетка замка поднялась и выпустила заложницу Кокберн. Александрия поехала вперед медленным галопом, а Парис освободил Джонни Гордона. Ошалев от радости, тот ударил лошадь по крестцу и рванул домой.

Парис спешился и в мгновение ока оказался у стремени Александрии, Он взволнованно посмотрел на нее снизу вверх.

— Дорогая, с тобой все в порядке?

При виде глубоких следов пережитого волнения и усталости на лице брата Александрию одолели муки совести. Убедившись, что сестра жива и невредима, Парис быстро преодолел вспышку гнева, но пригрозил:

— Я еще разберусь с тобой! Никогда больше ты не станешь играть в эти игры. Вы с братцем получите хороший урок. Я вас проучу.

Она состроила гримасу и сказала:

— Мне все равно, что ты сделаешь со мной, но не наказывай Александра за мои грехи.