Покоренные страстью - Хенли Вирджиния. Страница 21

— Прошу, садитесь, — предложил король, задумчиво поглаживая усы.

Рэм уселся спиной к Гамильтону.

— Вина?

Патрик покачал головой, отказываясь пить с Дугласом.

— Черт побери, я не прошу вас полюбить друг друга! — взорвался король. — Но междоусобицы приносят только зло, и это зло я собираюсь уничтожить!

Известный своей вспыльчивостью, Джеймс Стюарт никогда не затаивал неприязни и не вынашивал планов мести.

— Вы можете изливать свой гнев на врагов, но не на соседей, — продолжал он. — И вы оба необходимы мне на границе. Как только ты уехал, — обратился он к Дугласу, — шотландский начальник охраны был убит англичанами.

— Кто он? — сдвинув брови, спросил Рэм.

— Хирон из Форда убил нашего Керра.

— Вражда между Хиронами и Керрами длится уже многие годы, их разделяет только граница. Я отловлю этого мерзавца, сэр.

Король стукнул кулаком по столу:

— Никакой ловли! Это дело суда, и ты отправишься свидетельствовать.

— Когда я охраняю границу, сэр, не возникает никаких проблем, потому что мой суд — скорый и справедливый, — огрызнулся Дуглас.

— Сэр, пока королем Англии был старый Генрих Тюдор, виновные несли заслуженное наказание, — вступил в разговор Гамильтон. — Но сейчас все изменилось с появлением на троне этого избалованного мальчишки.

— Можешь не продолжать, я имел несчастье жениться на сестре нынешнего Тюдора. Они оба жадные, капризные и не могут мыслить здраво, оба тупы, но мнения о себе весьма высокого.

Рэмсей едко усмехнулся, и король подумал, что, отправь он Дугласа послом в Уайтхолл, сопляк Генрих VIII помер бы от страха. Патрик Гамильтон хотел было что-то добавить, но Джеймс Стюарт подвел итог:

— Мы все же вынесем это дело на рассмотрение суда. Но сегодня у нас будут музыка и танцы, а завтра — представление, так что держите свои шпаги в ножнах, а своих людей — под контролем.

Рэм отпустил охрану в город, понимая, что те не уживутся под одной крышей со сторонниками Гамильтона. Эдинбург состоял из темных лабиринтов узких улиц, провонявших мочой, кошками и гниющим мусором. После дождя здесь можно было утонуть в грязи, и все же пивные, бордели и игорные дома процветали, даря жителям выпивку с закуской, и несли прочие веселые развлечения.

Черный Дуглас вошел в банкетный зал Эдинбургского замка. При дворе не жалели никаких затрат, чтобы благоустроить это темное, с низким потолком и узкими окошками, помещение. Стены были покрыты гобеленами из Фландрии, пол застлан мягкими коврами из Дамаска, на столах красовалась серебряная и хрустальная венецианская посуда. Надо всем этим великолепием гордо вздымался шотландский флаг с красным львом на золотом поле.

Джанет Кеннеди с удовольствием наблюдала за смуглым мужчиной, одетым в черный бархат с алой вышивкой, изображающей кровоточащее сердце Дугласов. Подойдя поближе, она дотронулась до ссадины на его щеке.

— Это из-за того, что у тебя такие острые скулы.

Широкие плечи Рэма натолкнули Джанет на воспоминание о том, как она однажды подглядывала за купанием племянника во владениях его дяди, Арчибальда Дугласа. Граф Ангус предпочитал Рэмсея своему сыну, часто сокрушаясь, что его титул перейдет не к тому, кому надо. Женщина вновь увидела капли морской воды, плясавшие в волосах Рэма. Но было в нем что-то еще, заставлявшее ее сердце биться быстрее. Черный Дуглас таил в себе опасность, а еще его невозможно было приручить, как бы Джанет ни старалась. Все ухищрения обольстительницы подарили бы ей только одну ночь с ним, и ничего больше.

— Привет, — сказал Дуглас, разглядывая декольте королевской любовницы.

Джеймс Стюарт, обожавший красивых женщин, и особенно рыжих, появился за спиной Рэма со словами:

— Я, кажется, просил тебя держать шпагу в ножнах.

Он вынужден был ужинать с королевой, но после оставлял ее в компании своих сильно пьющих лордов и предавался другим утехам. Джанет рассмеялась шутке короля. Она уже давно знала Рэмсея, как бывшая любовница его дяди, Арчибальда Дугласа. Женщина великолепно выглядела, но Рэма неприятно задела ее схожесть с Валентиной Кеннеди.

— Я тут кое-чего достигла с тех пор, как мы виделись, — кокетливо произнесла она.

— Правда? — Дуглас поднял брови. — По-моему, перейти от Дугласа к Стюарту — это значит опуститься ниже.

— Боже, ты все тот же заносчивый ублюдок!

Поднося ее пальцы к губам, он ответил:

— Не сомневаюсь, что твоя нежная речь как раз и привлекла внимание короля.

Рэм проходил по залу, старательно избегая графиню Серрей, прибывшую из Англии со своими шестью дочерьми, ныне фрейлинами королевы. Дуглас не станет портить лучшую кровь в Шотландии женитьбой на англичанке. Однако ему не удалось обойти королеву Маргарет. В жизни ее интересовали только четыре вещи: драгоценности, наряды, еда и секс — впрочем, порядок часто менялся. Королева устроила настоящую охоту за любовниками, не пытаясь в последнее время даже скрывать этого, поскольку король недвусмысленно дал понять, что примет рога от любого, кто имеет благородное происхождение.

Рэмсей повел Маргарет к столу, заметив, как король удивленно посмотрел в его сторону. Королева разговаривала капризным детским голоском, больше подходящим для молоденькой девицы. Сама же она выглядела дамой средних лет и благодаря неуемному аппетиту имела расплывшуюся фигуру. Она болтала о модах, тыча пальцем в присутствующих леди и громко обсуждая детали их нарядов. Вскоре ее замечания утомили всех ближайших соседей.

Рэм скользил взглядом по залу, отмечая красивых женщин. Почти все они в свое время были любовницами короля. Мэрион Бойд являлась матерью его старшего незаконного сына Александра. Изабель Стюарт, кузина Джеймса, принесла ему дочь Джин. Дуглас помнил и других внебрачных детей — Катерину, Джеймса и темноволосую малютку, которую произвела на свет самая большая любовь короля — Маргарет Драммонд. Поговаривали даже, что Стюарт тайно обвенчался с Маргарет. Она была потрясающе красива, с черными волосами и нежной кремовой кожей. Рэм цинично подумал, как долго бы продолжалась эта любовь, если бы женщину не отравили. Король остался с разбитым сердцем, и единственным утешением его стала длинная череда куртизанок, подобных Джанет Кеннеди.

Внезапно Рэм почувствовал на своем колене чужую руку, которая медленно ползла вверх по бедру. Не веря своим глазам, Дуглас уставился на Маргарет Тюдор. Может, позволить ей достичь цели, пусть узнает, что не вызывает в нем никаких ответных чувств? Но назойливость королевы так возмутила мужчину, что он резко убрал ее руку. Маргарет обиженно воззрилась на подданного, а Рэм, крепко сжав пальцы женщины, прижал их к ее собственному центру возбуждения. Через некоторое время глаза королевы затуманились, а рот приоткрылся. Рэм отпустил ее руку и принялся за еду. Дочь Тюдоров поспешно покинула зал, торопясь завершить то, что начал этот гадкий Дуглас.

Рэм переменил место и сидел теперь рядом с королем. Их многое объединяло. Король был умен, любопытен, добросердечен и щедр, с ним можно было поговорить о флоте и торговле, искусстве и политике, даже об алхимии. Последней страстью короля стало создание мощного флота и строительство кораблей в королевских доках на реке Клайд.

— Рэм, я собирался обсудить с тобой, возможно ли поставить пушки на твоих торговых судах, чтобы превратить их в военные.

— Мои суда уже имеют вооружение, сэр.

— Без моего разрешения?

— У меня каперское свидетельство против португальцев, приходится защищаться, когда мы отвозим шерсть во Фландрию. Десять тысяч овец — это не шутка.

— Значит, можно вооружить купцов? Более двух третей шотландских кораблей принадлежат моим подданным. Мы снабжаем Англию, Францию, Фландрию рыбой, шерстью и шнурами. У тебя сколько судов?

— Только три, сэр, новые бы не помешали. Одно здесь, в Лейте, а два стоят на якоре в устье Ди, у залива Солвей.

— Замок Дугласов тоже на реке Ди. Вы можете подниматься вверх до самого дома?