Покоренные страстью - Хенли Вирджиния. Страница 58

Когда позволяло время и расстояние, Сорвиголова заезжал домой, обычно среди ночи. Валентина притягивала его неудержимо, как магнит. Рэм приезжал вконец измотанный и отбывал, полностью восстановив свои силы. Иногда он появлялся в ужасающем настроении, и невесте приходилось принимать на себя ярость лорда. А иногда, в такие ночи, как эта, его безраздельная нежность заставляла сердце женщины таять. Их близость начиналась очень медленно: он осторожно снимал с нее рубашку, раскидывал по подушке рыжие кудри подруги, а затем ласкал каждую ямочку и изгиб ее тела. Дрожащими руками Дуглас раздвигал ноги Тины, лаская и целуя все потайные уголки. Его пальцы были легче крыла бабочки. Спустя несколько часов Огонек лежала в объятиях жениха обессилевшая, полностью удовлетворенная, ощущая его губы на своем лице. Рэм приподнял невесту.

— Конфетка, моя конфетка! — Только изредка он так называл ее в постели. — Тина, когда я занимаюсь с тобой любовью, то чувствую себя просто восхитительно. Никогда прежде я не испытывал такого. Ты даришь мне тепло, спокойствие, безмятежность. Я словно обретаю сам себя. Думаю, я люблю тебя.

Сердце Огонька подпрыгнуло, но она легкомысленно спросила:

— А где доказательства?

Он проигнорировал шутливый тон.

— Я решил жениться на тебе.

Его слова повисли в воздухе, Тина была ошеломлена.

— Нет, наше соглашение должно продлиться год, а потом мы примем решение.

— К черту соглашение! Я задумал совершить это сейчас, — твердо ответил Дуглас.

— Я не беременна, — произнесла его невеста.

— Откуда ты знаешь? Все может быть.

«Боже, а ведь действительно, при такой сексуальной активности…» — подумала Огонек и вырвалась из его рук.

— Ты просто наглец, Дуглас, думаешь, стоит тебе щелкнуть пальцами и я сломя голову брошусь исполнять твои приказания?

— Черт побери, лиса, послушай меня! Если я буду дожидаться, пока ты забеременеешь, то ты решишь, что я женюсь только из-за наследника. А я хочу жениться потому, что люблю тебя!

Тина заткнула уши, не желая слышать голос жениха. Стук дождевых капель в окно тоже исчез. Пора доставать оружие из ножен, подумала леди Кеннеди, и прошипела:

— Я не пойду за тебя, Дугласы отравляют своих жен!

— Только когда те неверны, — жестко усмехнулся Рэм, но Огонек не шутила, она была серьезна, как никогда.

— Мой окончательный ответ — нет, — произнесла она.

Отбросив меха, лорд встал с кровати. Он зажег свечи и стал быстро одеваться. Невеста видела и чувствовала, как он разъярен. Дуглас собирался уезжать сейчас, посреди ночи, пробыв в замке менее трех часов. В тусклом свете свечи грива Тины пылала золотом, она закуталась в покрывало, словно пытаясь защититься. Одной рукой Рэм вытащил ее из кровати.

— Я не прошу, я приказываю. — Он склонился над ней, и внезапно жестко-красивое, обветренное лицо мужчины озарила улыбка. Закидывая Тине голову назад, он сказал: — Я — твоя судьба. В следующий раз приеду со священником.

Глава 25

В комнате вдруг стало очень холодно, словно Дуглас забрал все тепло с собой. Огонек залезла под одеяло. Ветер и дождь заставляли ее дрожать, как будто это она, а не Рэм, была сейчас снаружи на улице. Но что такое буря для Сорвиголовы? Будь он проклят! Неужели он действительно любит? Тогда она сможет отомстить скорее, чем рассчитывала. Хотя нет, он ненавидит ее, а она — его, но от ненависти до любви — один шаг, это как рай и ад — две стороны одной монеты. Мозг Тины лихорадочно работал: куда бежать? Она исчезнет, уедет домой, н отцу. Но воспоминание о матери и Бесс заставило ее отказаться от этой мысли. Донал и Мэгги сейчас в замке Кеннеди, на побережье, в 30 милях отсюда. Она отвергла и этот план. Валентина видела Черного Дугласа в ярости и не позавидовала бы человеку, оказавшемуся на его пути. Бедняга Донал не сможет ему противостоять. Внезапно она перестала дрожать. Огонек знала точно, куда направиться — в долину реки Ур. Это будет здорово!

Объезжая границу со своими бандитами, Рэм не обращал внимания на их ругань и ворчание по поводу столь раннего отъезда. Он не замечал и овец, сбившихся в кучу, чтобы защитить себя от проливного дождя. Лорд слишком погрузился в свои собственные мысли. Чертовы бабы! Для них доброта — то же, что и слабость, и за это они тебя презирают и норовят воткнуть нож в спину. Пара затрещин не повредила бы Огненной Тине. «Нет, — заговорил в нем другой голос. — Ты сам во всем виноват. Ты хоть раз привез ей какую-нибудь безделушку, украшение? Хоть однажды сделал ей комплимент или поблагодарил за вышитые рубашки? Или, может, сказал спасибо за все те особенные кушанья, что по ее приказу готовит мсье Бюрк? Ты хоть когда-нибудь сыграл с ней в шахматы, или в кости, или поговорил о чем-нибудь? Поделился своими опасениями или победами? Признался, как много она для тебя значит, не считая слов, вырвавшихся в порыве страсти?» Дуглас с благоговением вспомнил вечер, проведенный ими вдвоем на рыбалке. Он хотел, чтобы кто-то разделил с ним жизнь, и вот он нашел Тину. Лорд мечтал, пусть все у них будет общее — слезы и радость, моменты страсти и часы спокойствия. Господи помилуй, неужели она и вправду его боится? Опасается быть отравленной? Это невероятно! Одна мысль о том, что с его невестой может что-нибудь случиться, сводила Рэма с ума.

Сейчас он прикажет повернуть назад и будет умолять ее выйти за него замуж. Сорвиголова вздохнул. Он знал себя — такой гордец ни за что на свете не стал бы просить ни о чем. Дуглас хотел, чтобы Тина была матерью его детей. Каких великолепных сыновей и прекрасных дочерей они бы произвели на свет! Вдруг его охватил страх. У Черного Дугласа еще не было детей. Другие мужчины оставляли своих ублюдков налево и направо, но к нему еще ни одна девица не приходила в слезах. Рэм подавил беспокойство. Валентина родит ему детей, он знал это так же твердо, как то, что скоро взойдет солнце.

Когда отряд достиг побережья, новые заботы заставили лорда позабыть о своих мыслях. Лошадей погрузили на борт «Мести» и медленно отчалили, отправляясь патрулировать вдоль берега до границы с Англией. Только у Роксбурга они сошли на берег, чтобы дальше объезжать территорию верхом. Поместье Армстронг было сожжено, и, зная, что помочь здесь они ничем не смогут, люди Дугласа отправились в погоню за грабителями. Англичан настигли в Рованберне. Дюжина врагов, отогнав несколько овец и опьянев от крови и безнаказанности, насиловали женщин рядом с мертвыми телами их отцов и мужей. Ни одному из мерзавцев не удалось уйти от кары Дугласа. Больше всего Рэма взбесило то, что нападавшие были солдатами в форме. Разделавшись с ними, шотландцы не стали терять времени. Без малейшего сомнения Сорвиголова пересек границу и повел своих людей вглубь долины Лидделсдейл. Четверо охранявших большое стадо овец увидели нападающих и, бросив скот, пустились наутек. Почва здесь была болотистая, покрытая предательскими трясинами, и лошади английских солдат не могли тягаться с мохнатыми полудикими скакунами шотландцев. Бандиты окружили противников, согнав их в кучу, как овец, и не оставив им ни малейшей надежды на спасение. Паника на лицах солдат показывала, как те боятся быть повешенными, ведь таково наказание за угон скота.

Если бы они знали, что их ждет, то умоляли бы о повешении. Черные глаза вояк Дугласа обратились к их предводителю, руки нащупали рукоятки кинжалов. «Лорд-мститель» безжалостно кивнул, и толпа сомкнулась над побежденными, швырнув тех на землю. Вековая шотландская традиция позволяла таким образом разделаться с самым презренным врагом. Каждый, подходя, по очереди наносил удар кинжалом, оставляя не смертельные, но очень болезненные раны. С последним, семидесятым ударом, жертва обычно испускала дух от потери крови с криками и мольбами о смерти. Последний из грабителей пробормотал все, что надо было знать Дугласу, прежде чем был милосердно заколот. Информация подтвердила подозрения Рэма: английский гарнизон обосновался в Карлайле, командующим назначен лорд Дакре.