Покоренные страстью - Хенли Вирджиния. Страница 93

— Это третья смерть в семье Дугласов, — прошептала Тина. — Когда тебя захватили в плен, я боялась, что третьим после Малкольма и ребенка окажешься ты.

Рэм крепко обнял ее.

— А я боялся, что погибнешь ты, особенно после того, как я собственной рукой дал тебе яд. — Его голос дрогнул. — Моя лисичка, сможешь ли ты снова доверять мне?

Огонек, утопая в серых, как штормовое море, глазах любимого, улыбнулась.

— Это тебе придется научиться доверять.

Она спрыгнула с кровати.

— Что ты делаешь?

— Я не собираюсь валяться целый день. Давай, помогу тебе снять кольчугу.

— А я и забыл, что она все еще на мне, — ответил лорд, освобождаясь от громыхающего наряда.

— Жаль, что приходится отвлекать тебя от твоих обязанностей, но, говоря по правде, я рада, что сегодня ты здесь. Когда ты со мной, я чувствую себя в полной безопасности.

— К черту обязанности! Долг перед семьей — прежде всего, так всегда было и всегда будет. Но ты права — я до сих пор не научился никому доверять. Ни королеве, ни даже королю. И я бы не стал доверять Ангусу. Посмотри — ведь и Дэвид, и Колин предали нас, а в их жилах — наша кровь. Всю жизнь я рассчитывал только на себя. Я говорю тебе о своей любви, а на деле не доверяю и тебе.

Рэм покачал головой, не в силах разгадать эту загадку.

Тина положила голову на плечо жениху.

— Знаешь, я думаю, что мы действительно любим друг друга, а вот друзьями еще не стали. Доверие — это основа любой дружбы.

Они проговорили несколько часов. Молодые еще никогда не были так близки, даже в самые сокровенные моменты. Один за одним рушились барьеры, разделявшие их прежде; опасения, надежды, мечты — все теперь стало для них общим. Такое чувство зарождалось между Дугласом и его невестой и раньше, но всегда обстоятельства оказывались сильнее и снова разводили их. Сейчас Валентина была уверена — ничто не нарушит больше их единения. Она поклялась, что ни семья, ни король, ни даже сам дьявол не разлучат их. С этой минуты они станут одним целым, одним сердцем, одной душой. Она — женщина Черного Рэма и гордится этим.

Лорд задержался еще на два дня, чтобы убедиться, что его невеста не пострадала от шока. Они покидали свою спальню, только чтобы прогуляться под луной по хрустящему свежему снегу. Тина набрасывала меховую накидку, и рука об руку с лордом наслаждалась видом замерзшей реки. Один раз они остановились у березы, под которой были похоронены Дамарис и Александр.

— Раньше я думал, что она не может обрести покой, потому что их могилы рядом. Но теперь я уверен — так и должно быть. Может, пригласить епископа, чтобы он освятил эту землю, или лучше перенести останки Александра в фамильный склеп?

— Пусть они навечно останутся вдвоем, — прошептала Тина, смахивая слезу.

Рэм и Огонек вернулись в свою комнату, где их ждал пылающий камин и еще одно непреодолимое искушение в виде ужина, приготовленного мсье Бюрком. С трудом разомкнув объятия, Дуглас прошептал на ухо Тине:

— Ты выйдешь за меня?

Она ответила:

— Мм, наверное. Спроси снова, когда вернешься а не сейчас, когда уезжаешь.

Глава 38

Поклявшись в верности своему королю, Рэмсей выполнял долг. Ему удавалось сделать больше любого лейтенанта Джеймса Стюарта, он объезжал страну, привлекая под знамена шотландского монарха все ветви кланов Дугласов, Кеннеди, Кэмпбеллов, Драммондов, Эрскинов и Грэхемов. Рэм старался не нарушать свое обещание Валентине и возвращался в замок, когда находился не дальше чем в 50 милях от него. И все же им удавалось видеться не чаще, чем раз в месяц. Долгая разлука делала каждую их встречу все более желанной, и вместе они мечтали о том времени, когда смогут не расставаться и не опасаться угрозы надвигающейся войны.

Медленно, но верно в течение всех зимних и весенних месяцев войско Джеймса Стюарта росло. Подготовить такую большую армию, какой Шотландия не имела никогда раньше, было неимоверно трудно. Ведь требовалась не только людская сила, но и лошади для кавалерии, быки, чтобы перевозить продовольствие, фургоны и повозки, сотни тяжелых пушек и тысячи единиц другого оружия — шпаги, палаши, кинжалы, копья и стрелы для аркебуз. Рэм налаживал сообщение между различными частями войска. Основное его время занимали поездки за пополнением. Аргайл был назначен главнокомандующим армией, Аран — адмиралом флота. Король решил оставить головорезов Ботвелла в резерве. Все остальные пограничные кланы объединялись под руководством лорда Хоума, за исключением Дугласов, поскольку это семейство насчитывало огромное количество членов, в том числе и проживавших далеко от границы, всеми ими станет командовать лорд Рэмсей. Графу Ангусу возраст уже не позволял воевать. Графы Хантли и Леннонс были поставлены во главе горцев, а сам король возглавлял Стюартов и Линдсеев, составляющих центральную нападающую силу шотландского войска.

Так как наиболее укрепленная цитадель находилась в Стерлинге, именно здесь Джеймс решил собрать всех верных ему вождей. 15 графов, 5 епископов и множество лордов принесли клятву Стюарту. Каждый вкладывал свои ладони в руки короля и обещал, если потребуется, отдать свою жизнь и богатство, так же как жизни и имущество подвластных ему людей, на благо страны.

В Шотландию пришла весна, а вместе с ней и радостная весть — Генрих Тюдор вместе с войском переправлялся через Ла-Манш, готовясь напасть на Францию. Чувство облегчения охватило сердце каждого шотландца. И горожане, и сельские жители гнали прочь мысли о войне, с надеждой ожидая наступления лета. Только самые мудрые и проницательные приближенные короля знали, что война неизбежна. Джеймс Стюарт, граф Ангус и Рэмсей Дуглас сами имели возможность убедиться в захватнических амбициях Тюдора. Он не гнушался ничем — ни убийством, ни подлой интригой, ни подкупом — все эти средства в арсенале английского короля будут направлены на то, чтобы подчинить себе Шотландию. А английская аристократия в жадности ничем не уступает своему монарху.

Рэм оставил Эдинбург с обыкновенным сопровождением из 40 бандитов и через два часа прибыл в Грозный замок. Стража доложила Тине о возвращении лорда, и она выскочила на парапет, размахивая знаменем Дугласов, чтобы жених мог издалека ее заметить. Потом Огонек опрометью сбежала вниз, Рэм, спрыгивая с седла, спешил обнять и поцеловать подругу.

— Конфетка моя, я так по тебе соскучился.

Тина сияла от счастья. Предзакатное солнце играло в ее волосах цвета расплавленного золота. Глаза женщины затуманились, она не замечала ни пыли, ни пота, покрывающих возлюбленного, ощущая лишь близость его могучего тела, твердых, как гранит, мускулов.

— Я люблю тебя, — задыхаясь, произнесла Огонек.

Закружив ее, лорд поставил Тину на землю и склонился над ней в долгом поцелуе. Затем твердо произнес:

— Ты будешь моей женой, лиса, я — твоя судьба!

Любовь и гордость смешались в душе Тины. Она никогда не сделает его ручным, покорным — даже сейчас он не спрашивает, а утверждает. Но леди Кеннеди была больше не в силах отвергать Рэмсея. Одной рукой обнимая свою невесту, Дуглас подозвал Джока:

— Привези священника и поторопись.

Оглушительный победный клич закаленных вояк клана потряс стены замка. Выпивоха, возвращавшийся из леса после своей ежедневной охоты, одним гигантским прыжком перемахнул через ров и обрушился на молодую чету.

Рэм и его люди сами расседлали коней, не доверяя животных грумам. Тина оставалась рядом с женихом, пока он занимался Бандитом, а потом они подошли к стойлу Индиго. Прекрасная кобыла лежала на соломе. На вопрос лорда главный конюх ответил, что до сегодняшнего дня лошадь чувствовала себя великолепно. Дуглас опустился на колени, ощупывая шелковистое брюхо животного.

— Думаю, время уже подошло. Скоро у нее будет жеребенок.

Когда леди стала гладить шею кобылы и шептать ей ласковые слова, та попыталась встать. Рэм нахмурился. Берберийская кобыла была слишком изящно сложена и рождение жеребенка от такого гиганта, как Бандит, могло причинить ей какой-нибудь вред. Лорд не стал ничего говорить, но приказал груму немедленно известить его, когда начнутся схватки.