Порабощенная - Хенли Вирджиния. Страница 40

— Страна процветает, — согласился Маркус. — Ты рассказываешь об этом Нерону в своих отчетах?

— Да, но он прислушивается к моим словам и не верит мне. — пожаловался Юлий.

— Скорее всего, он получает противоположные сведения из других источников, — решил Маркус.

— Думаю, ты прав.

Рабы для банных услуг начали умащивать их тела и очищать кожу стригилями, но прокуратор не мог выбросить начатый разговор из головы.

— Мне думается, я могу говорить с тобой прямо, Маркус, потому что мы во многом похожи. Я думаю, все дело в Паулине. У нас не тот человек руководит армией. Разумеется, я знаю, что он хочет погасить волнения кельтских племен, но он полностью уничтожил силуров, да и икены истребляются в огромных количествах, а не перевозятся в Рим в качестве рабов. Теперь он занялся уничтожением друидов.

До отвращения {лат.).

— Я уже давно понял, что чем больше мы разрушаем храмы друидов и убиваем жрецов, тем яростнее восстают против нас туземные племена, — решительно сказал Маркус.

— Когда во главе армии стоял Клавдий, у нас был мир. Бритты с удовольствием становились римскими гражданами. Они начали носить тоги по нашему примеру, говорить на латыни, строить крытые лавки и в результате богатеть, потому что возрос спрос на каждодневные товары и предметы роскоши.

— Аква Сулис не пострадал, но я знаю, что другим городам досталось от Паулина.

Они перешли из парной в комнату с теплым бассейном.

— Ты воевал под его началом. Какой он, Маркус?

— Он заражен этой римской болезнью кровожадности. Убивает женщин и детей и даже вьючных животных, если на него найдет. Он так же жесток со своими легионерами: убивает каждого десятого за непослушание. Все это считается допустимыми потерями.

— Неудивительно, что все боятся поднять против него голос, — заметил Юлий.

Они нырнули в холодный бассейн, затем завернулись в огромные полотенца и перешли в раздевалку.

— Давай по порядку. Во-первых, мне надо убедить императора Нерона сохранить Британию в составе империи. Мой последний отчет я отправил вместе с крупной суммой денег и серебряными слитками, которые скорее смогут его убедить, но я хочу еще составить отчет по Аква Сулис и написать в нем не только о подготовке легионеров, но и процветающем городе, где местные жители за два поколения приняли римские обычаи и законы, где появились замечательные местные строители, ткачи, горшечники, золотых дел мастера, инженеры, врачи и так далее.

— Я сделаю это завтра, Юлий, — пообещал Маркус.

— Молодец! Я знал, что смогу на тебя положиться. Теперь пошли ужинать, а то мой желудок подумает, что мне перерезали горло.

Диана решила надеть элегантную белую шелковую столу с золотым поясом. Нола принесла ей золотое ожерелье с изумрудом из коллекции Маркуса Магнуса, а Силла убрала ее светло-золотистые волосы в пучок на затылке. Келл ввел девушку в триклиний как раз в тот момент, когда туда входили хозяин с гостем.

— Юлий, разреши мне представить тебе Диану, которая часто украшает мой стол.

Диана протянула руку прокуратору, и он изящным движением поднес ее к губам.

— Простите старику, что он глазеет на вас, моя дорогая, но вы обладаете редкой красотой.

Маркус видел, что прокуратору явно любопытно, откуда она взялась, поэтому он пояснил:

— Отец Дианы был писарем, женившимся на британке. — Этим он хотел сказать, что девушка наполовину римлянка, а Диана просто улыбнулась прокуратору.

На нем была широкая белая тога с красной каймой, а на седеющей голове самый настоящий лавровый венок. Диана опустила глаза, чтобы не слишком на него пялиться. Она поверить не могла, что ужинает с высокопоставленным чиновником Рима.

Они прошли в триклиний, где вокруг стола стояли три дивана для возлежания.

— Вот тебе идеальный пример слияния Британии и Рима. Если бы Диана появилась за столом императора, она затмила бы там всех своей красотой и образованностью. Она — прекрасное доказательство, что бритты высокоцивилизованны.

— Благодарю вас, ваша милость, господин прокуратор.

— Пожалуйста, называй меня просто Юлием.

Диана одарила его блистательной улыбкой и прилегла на свой диван, подложив нод локоть золотистую подушечку.

Пока они не торопясь ужинали, Диана и Маркус остро чувствовали возникшее между ними сексуальное напряжение. Их сжигало желание. Ловя на себе ласкающий взгляд темных глаз Маркуса, она читала в них предвкушение. Когда Юлий наконец откланялся, Диана уже едва сдерживалась от нетерпения.

Глава 17

Маркус прошел с прокуратором через атриум и помог сесть в носилки. Юлий всегда ночевал в претории — просторном здании внутри крепости, — но он предупредил Маркуса, что отправится рано утром в Глевум, где жило большинство отставных легионеров.

— А ты проказник, Маркус! Где ты ее прятал и как ты ее отыскал?

— Я считаю ее даром богов, — осторожно ответил Маркус.

— Она сказала, что приехала в Аква Сулис на воды, но мне думается, что задержалась она по более личным мотивам. Ты будешь дураком, Маркус, если позволишь ей ускользнуть.

—Я ее не выпущу, не бойся! — рассмеялся Маркус, когда носилки тронулись.

Вернувшись в триклиний, он увидел, что Диана прислонилась к одной из колонн. Он обнял ее за талию и прижал к прохладному мрамору.

— Ты — очаровательная хозяйка, amor!

Диана знала, что amor означает любовь. Она протянула ему губы.

— А Юлий — очаровательный гость, но дела вы почему-то не обсуждали.

— Мы все решили в бане. Пар не только открывает поры, он развязывает язык. Одежда — она как барьер: стоит ее снять, как с ней исчезает и сдержанность.

— Я это уже поняла, — хитро пробормотала Диана, слегка двигаясь под его руками и расстегивая застежку его тоги.

Его губы завладели ее губами в страстном поцелуе, от которого по жилам побежали и холод, и огонь одновременно. Все еще не отнимая губ, он прошептал:

— Ты считаешь, мы успеем подняться наверх, не снимая одежды?

— Это будет очень трудно, — пошутила она, поглаживая кончиками пальцев его фаллос.

Он поднял ее и понес вверх по лестнице, целуя на каждой ступеньке. Когда они достигли опочивальни, Маркус сказал глухо:

— Я хочу относить тебя в постель каждый вечер до конца моей жизни.

Он был так серьезен, что Диана замерла. Она никогда не лгала самой себе и прекрасно понимала, что они полюбили друг друга, но заставила себя отвлечься от мыслей о любви и связанных с нею проблем. Ничто не должно испортить этот особый для обоих вечер.

Келл предусмотрительно зажег огонь в большом камине, и они остановились перед ним, пока Маркус раздевал ее и раздевался сам. Потом он с бесконечным удовольствием распустил ее волосы, путаясь пальцами в золотистых прядях, поднимая их к лицу, чтобы вдохнуть нежный аромат.

Бросив алые подушки с кровати на пол перед камином, Маркус потянул на них Диану и усадил ее к себе на колени. Она сидела спиной к огню, а он массировал ее ягодицы.

— Я ждал весь день, когда у меня будет возможность согреть твою попку.

Диана прижалась к нему, и он снова поцеловал ее. Потом она сняла цепочку с золотой монетой и надела ему на шею. Теперь золотой Цезарь прятался в густых завитках на его груди.

— От моего сердца твоему, — прошептала она.

Маркус смотрел, как блики пламени отражаются в ее волосах и на коже. Он с трепетом коснулся ее сначала руками, потом языком.

— Диана, сегодня, когда я увидел тебя верхом, я подумал, что дал тебе способ сбежать от меня.

Ее глаза расширились.

— Я не сбегу от тебя. У меня нет никакого желания тебя оставить.

Он сжал ее в объятиях и почувствовал непреодолимое желание защитить ее.

— После сегодняшней ночи ты можешь захотеть этого. Боюсь, я сделаю тебе больно.

— Да, я знаю. Ты слишком велик для меня, но твои руки и губы творят со мной чудеса. Они доводят меня до такого состояния, что я не могу дождаться, когда наши тела соединятся. Мое желание так велико, что эта боль — ничто в сравнении с ним. Наверное, ты чувствуешь то же самое. Мы просто одержимы.