Стразы (СИ) - Максимовская Инга. Страница 8

Глава 9

Аэропорт, где мы приземляемся, совсем маленький и какой-то совершенно убогий. Я стою рядом с Алексом и вдыхаю воздух пахнущей морем, йодом и почему –то дымом. Запах моря пробуждает воспоминания которые я пытаюсь задвинуть на задворки памяти. Они смешанные – детское счастье, и уже взрослая нечеловеческая боль, разделившая мою жизнь на две неравные части. Алекс приобнимает меня за плечи, будто почувствовав, что мне это очень надо сейчас.

- Ты так и не сказал, что меня ждет,- тихо говорю, силясь понять этого странного человека. Он другой сегодня. Улыбается. Его совсем меняет это проявление чувств, делает похожим на взъерошенного мальчишку. И кажется, что он сам удивлен.

- Тебе понравится, Эмма,- хрипотца в голосе Беркута пробирает до самой души. Я знаю, почему я все еще рядом с этим зверем. Он нужен мне даже больше, чем я ему. Мне нужна боль, я жду ее. Она не может помочь мне прогнать тьму из памяти, но позволяет, хоть ненадолго ее унять, не дать разрушить меня. И он может мне дать это высвобождение.

Передышка временная. Я иду за моим хозяином, чувствуя, что еще немного и я просто свалюсь от усталости. Лис подгоняет лимузин прямо на взлетную полосу. Да кто он такой, черт его побери, этот непонятный мне Алекс Беркут. То, что он как крез богат ясно, как божий день.

- Я должен поработать,- говорит мой господинн,- ты поспи, детка. Путь неблизкий.

Его пальцы парят над клавиатурой, я не могу отвести взгляд от них. Тихое щелканье клавиш усыпляет. Кажется, что на мозг, кто то накинул тяжелое ватное одеяло. Сколько я сплю? Кажется целую вечность. Кто то берет меня на руки. Пахнет ИМ. Хозяин прижимает меня к груди, так нежно, что кажется я в раю. После стольких лет ада, даже это проявления тепла кажется эдемским садом.

- Алекс, поставь меня на ноги,- тихо прошу, натыкаясь глазами на удивленный взгляд стальных глаз. Он недоволен, но выполняет мою просьбу, хоть и не сразу.

Мы стоим у огромного дома, светящегося в сумерках, как елочная игрушка. Красиво. Это жилище должно быть стоит чертову уйму денег.

-Нравится? – Его голос выбивает из меня дух. Чертов сексуальный голос, действующий на меня как сильный наркотик. – Я купил его два года назад. Этот особняк полностью удовлетворяет моим потребностям. Только тут есть все для моих игр со зверушками.

Вздрагиваю. Какая же я дура.Нафантазировала себе, что он может быть нормальным. Мне всегда были свойственны фантазии.

- Все таки ты чертов, больной ублюдок,- ухмыляюсь я, зная, что за этим последует.

- А ты маленькая непослушная зверушка. Я должен тебе уже три наказания. Но не сегодня. Ты должна предвкушать их, ждать,- вкрадчиво говорит Беркут, от чего внизу живота свивается тугая пружина возбуждения. Я такая же, как и он. Такая же больная и порочная. Я хочу его, но не могу справиться с врожденным упрямством.

-Да пошел ты,- усмехаюсь, глядя как раздуваются от злости его тонкие ноздри,- засунь их в свою чертову богатенькую задницу. Мне не нужны твои поблажки, зайчонок. И ты мне не нужен. Я хочу денег и покоя. Именно поэтому я здесь, а не потому что ты так уж мне интересен и дорог,- пытаюсь придать голосу интонацию дешевой бляди, которых вдосталь было в той клоаке, в которой я прожила последние несколько лет своей никчемной жизни.

Наблюдаю, как он сжимает руки в кулаки, прячет их в карманы, явно боясь не справиться с собой. Лучше бы он ударил, выбил из меня дух, тогда мне бы не было так страшно. Но он просто молча берет меня за руку и ведет к тяжелой, похожей на замковые ворота двери из красного дерева.

Да уж, внутри дом еще прераснее чем снаружи. Видно, что тут поработал легион дизайнеров, настолько все продуманно. Я смотрю в огромные витражные окна, пока Алекс отдает Лису короткие приказы. Смотрю на серую гладь моря, сливающегося с горизонтом где - то на границе межмирья. Кажется, что дом не стоит на земной тверди, а парит в фантастическом сине – сером пространстве. И от этой иллюзии захватывает дух.

- Пойдем,- приказ звучит хлестко, а я не могу отвести глаз от захватывающей красоты стихии.- Я покажу тебе твою комнату. Прислуга приедет только через час. Ты сможешь пока оглядеться и отдохнуть. Завтра тебе предстоит не очень легкий день. Я отдал распоряжеие привести тбя в порядок, чтобы ты стала похожа на человека а не свинью с улицы. Так что с раннего утра ты поступаешь в распоряжение моего помощника.

Его слова меня не ранят. Нет, наоборот наполняют злой яростью.

- А ты не боишься, что я отдамся твоему помощнику? Возьму и трахну красавчика, я же блядь. Это моя натура,- слова сами вылетают изо рта, и да я удовлетворена. Лицо Алекса кривится от плохо скрываемой злости.

- Ты моя,- хрипит он, подходя вплотную. В глазах тяжелая хмарь, как в тучах плывущих над морской гладью. Это предвестник шторма. Я жду удара. Сокрушающего, освобождающего, но его не следует. Ему больно? Ему. Больно. От этого озарения меня вымораживает потусторонний холод. – И я обещал, что сегодня тебя не трону. Но твои проступки копятся. А я не првык прощать.

- Да, хозяин,- шепчу я. Мне больше не хочется его злить. Ничего не хочется. Только остаться одной.

- Это твоя комната,- говорит Алекс, когда лифт в который он меня затолкнул открывается. Я умираю. Понимаю, что сейчас сдохну, глядя на аквамариновую спальню. Слепну, желая выдрать глаза из глазниц своими ногтями. Только не это. Воспоминания обрушиваются на мои плечи,как каменная плита. Открываю рот в беззвучном крике. Ничего не вижу, ничего не слышу. Обрушиваюсь на пол, к ногам Беркута, свиваюсь в позу эмбриона и теряю связь с миром.

- Только не тут. Я не смогу тут существовать,- шепчу из последних сил. Слезы рвут горло. Он кричит что – то но я не реагирую. Я снова в аду. В аду своей памяти. Эти голубые стены, нарисованные на потолке облака, настолько реалистичные, что кажется ты видишь настоящее небо, кровать утопающая в шифоновом балдахине. Куча игрушек, дорогих моделей машин на полках. Я сама создавала такую комнату когда –то. Мечту мальчишки, маленький рай для моего сыночка. Для моего мальчика. Его больше нет. И никогда не будет. И это я его убила. Я.

Рычу, бьюсь в сильных руках моего хозяина, который прижимает мое тело к полу и что то кричит. Потом укол в предпллечье и я погружаюсь во тьму, которой боюсь до адских судорог в теле.

Я не хочу возвращаться в прошлое. Оно затягивает само, без моего на то позволения. И как бы я не бежала, как не старалась утопить его в алкоголе, наркотиках, бродяжничестве - оно не отпускает, не дает освобождения.

Его звали Ванька. Моего сыночка, мое счастье. Единственное, что держало меня на этой планете. Боль, выжигающая душу ослепляяет. Судорога сводит тело, когда я вспоминаю:

- Сука,- удар следует незамедлительно. Он такой силы, что я едва удерживаюсь на ногах, прижимая к груди спящего Ванюшку.- Я велел тебе встречать меня у двери в полной готовности.Ты должна предугадывать мои желания. Сейчас я хочу твой рот. Прямо сейчас, блядь.

- Прости,- шепчу, зная, что последует дальше. И сейчас у меня только одно желание, скорее унести сына в его спальню. Когда Евгений пьян, он совсем слетает с катушек.- Я ждала тебя позже. Ты обыкновенно задерживаешься после примов.Ванечка приболел, капризничал целый день. Я дала няне перерыв. Она вымоталась до предела.

- Я говорил тебе, что не хочу делить тебя ни с кем. Даже с этим выблядком, -рычит мой муж. Его слова ранят как бритвы. Малыш в моих руках морщит носик. Ему нездоровится. Легкий пушок волос, пахнущих молоком и детством, облепил вспотевший маленький лобик. Я все жду, когда он станет чуть старше, и тогда мы сбежим из этой золотой клетки. Все равно куда, лишь бы вместе.

- Женя, пожалуйста, позволь мне уложить нашего сына в кроватку. Я сделаю все, что ты прикажешь, - умоляю я, глядя в налитые кровью глаза навязванного мне, нелюбимого мужчины, превратившего в ад мою жизнь, но парадоксально наполнившего ее смыслом, подарив мне счастье материнства.