Соблазненная - Хенли Вирджиния. Страница 46

— Она не пудрит волосы, и у нее эффектная… э-э, пышная фигура?

— Это она! Желтые, цвета соломы, волосы. Абсолютно немодно. Правда, голова у нее, должно быть, на месте, потому что у нее было два пожилых мужа, которые оставили ее далеко не с пустыми карманами.

— Между прочим, сегодня я обедаю в Карлтон-хаузе. Его высочество и его друзья очень непочтительно отзываются о короле и королеве. О короле открыто говорят как о сумасшедшем, а Ричард Шеридан сказал, что королева как щенят нарожала пятнадцать отпрысков.

— И выглядела так, будто носила всех пятнадцать сразу, — сухо заметила Роз. Антония, смеясь, упрекнула ее:

— Ты позаимствовала острый язычок леди Джерси.

— Ты слишком добра ко мне, дорогая. Это я даю ей уроки.

— Тьфу, уроки! Сэвидж твердо решил давать мне уроки мужского искусства самозащиты. Между прочим, мне кажется, что он хочет размять меня, как глину, и вылепить по своему подобию. Он меня так бесит, что постоянно хочется послать его куда надо и посоветовать, что там делать. Я так злюсь, что того и гляди выдам себя.

— Ты должна научиться придерживать язык, милая. Женщине так трудно постоянно сохранять учтивость в смешанной компании, но у меня есть безотказный способ избавиться от дурного настроения. — Розалинд быстро подошла к своей конторке красного дерева и достала толстую тетрадь в кожаном переплете. — Вот тебе новенький дневник. Записывай туда все непристойности, которые хочешь обрушить на него. Не держи в себе ничего, как бы дурно и зло это ни звучало. Здорово помогает. Тони взяла дневник.

— От моих слов загорятся страницы. Помоги мне одеться к обеду в Карлтон-хаузе.

— А ты обещай, что завтра расскажешь мне все до последних подробностей. Говорят, перестройка дворца обошлась Его высочеству в сотни тысяч.

Когда мистер Бэрке объявил о приезде Адама Сэвиджа, Розалинд вышла ему навстречу.

— Извините, но Тони уже давно уехал в Карлтон-хауз. За ним заехали двое распущенных дьяволят. — Глубоко вздохнув, она сразу перешла к делу. — Мистер Сэвидж, разрешите звать вас по имени, Адам, я очень беспокоюсь за Тони. Не кажется ли вам, что в Карлтон-хаузе довольно дурная компания?

Сэвидж слегка нахмурил брови:

— Дурная? Вряд ли, леди Рэндольф. Пожалуй, чуточку распущенная и шумная. Но я твердо убежден, что общение с мужской компанией пойдет Тони на пользу. Не беспокойтесь, я за ним пригляжу.

Тони беспечно веселилась, как никогда в жизни. Карлтон-хауз захватил все ее внимание. Ей не с чем было сравнить то, что она определила как пошлая показуха. Принц Уэльский увлекся китайским стилем, и в результате гостиная была уставлена соответствующей мебелью от Чиппендейла, а стены обиты желтым шелком. Однако фонусом всего хозяйства была столовая.

Она была расширена, чтобы поместить бесчисленное множество приятелей Его высочества. Чтобы поддержать потолок, были добавлены колонны из красного и желтого гранита, которые отражались в сверкающих серебром стенных панелях. Столовая вела в обитый темно-красным шелком бальный зал с помостами для оркестров.

Сегодня к обеду были приглашены одни джентльмены. Хотя танцы не предполагались, двери в бальный зал были распахнуты настежь, горели люстры и канделябры и ор-«естр играл застольную музыку.

Вскоре шайка из Карлтон-хауза, как называли дружков Георга, отвлекла внимание Тони от помещений. Кроме Шеридана, Бёрка и Эссекса, которых она уже знала, присутствовали другие видные виги [6], такие, как Чарльз Фокс. Его считали самым близким другом принца. Именно он неустанно старался выбить из парламента больше денег для Георга. В данный момент он проталкивал законопроект о регентстве.

фоке был по крайней мере лет на десять старше принца, и Тони удивлялась, что их привлекает друг в друге. Она предположила, что Фоксу, должно быть, отведена роль отца, хотя явно эксцентричного отца, ибо в данный момент он осипшим от пьянства голосом распространялся о преимуществах синей пудры для волос.

Как только ей представляли новое лицо, Шерри был тут как тут, нашептывал ей о нем всякие гадости. Пили «дьяболеньос», сатанинский напиток, самое последнее увлечение. Шерри уговаривал Тони попробовать.

— Я убежден, что ты трезвый, как стеклышко. Если хочешь угнаться за нами, давай-ка прополощи этим зельем горло.

Присутствовали еще два члена королевской семьи — Фредерик, герцог Йоркский, младший брат принца, и Генри Фредерик, герцог Камберлендский, дядя принца.

— Тот самый грешный дядюшка? — спросила приятно удивленная Тони.

— М-м-м, ужасно дурное влияние. Может куролесить с утра до ночи. Знаком со всеми притонами Лондона. Принц королевской крови, первым представший перед бракоразводным судом. Лорд Гровнор назвал его автором адресованных его жене непристойных писем, свидетельствовавших об их любовной связи. Пришлось уплатить десять тысяч фунтов за моральный ущерб, и лорд Гровнор добился развода. — Шерри допил бокал и потянулся за другим. — А везучий старый боров взял и женился на прелестной кошечке, Энни Хортон. Все мы обожаем новую герцогиню Камберлендскую. Она восхитительно вульгарна и не страдает предрассудками.

В зале господствовала самая нелепая мода. Все мужчины были в атласе, кружевах и бантах, локти и колена увиты ярдами лент. Под расшитыми жилетами нижние жилеты. Лица выкрашены белилами, высокие парики оседали под тяжестью венецианского талька. Чарльз Фокс был исключением. На нем был один из щегольских коричневых париков от Труфитта, воняющий ароматным маслом.

Из всех гостей Тони больше всех понравился Генри Латтрелл. Она уже была знакома с его сатирическими стихами, а Шерри своими сжатыми характеристиками лишь разжег ее интерес.

— Его принимают здесь только благодаря его остроумию. Он сын ирландского лорда и дочери садовника. У него ни ночного горшка, ни окошка, в которое можно им запустить, но каждый день он бывает на званых обедах. — Шерри легонько похлопал Латтрелла по плечу. — Генри, это один из твоих поклонников, Тони Лэмб. Выдай нам что-нибудь, старина.

— Хорошо, дай подумать, — протянул Генри, — о чем: о дерьме или о духовной братии?

— Разумеется, только о духовной братии, — попросила Тони.

Служил в Сен-Джайлзе толстый поп

Случиться хуже не могло б:

Когда с молитвы ухолил

Скамейку задом своротил

И расцарапал щепкой жопу.

Тони расхохоталась. Генри был весьма польщен.

— Черт побери, приятель, мы же не в смешанной компании, выдай что-нибудь похлеще, — уламывал Шерри.

Один монах в Гибралтаре

Задул монашке в алтаре.

«Мой Бог, — монашка говорила, -

Гляди, что мы тут натворили:

Листы промокли в псалтыре».

Шерри, согнувшись вдвое, закашлялся. Тони пришлось постучать ему по спине, чтобы не подавился.

Неожиданно раздался выстрел, требуя всеобщего внимания.

— Клянусь сатаной, сейчас начнется стрельба из пистолетов. У Георга одна из лучших коллекций в городе. Когда они прошли в другой конец зала, пари были в самом разгаре, деньги высились горой.

Его высочество приказал лакею повесить портрет короля, и все по очереди стали стрелять и делать непотребно высокие ставки. Когда Тони выбрала один из пистолетов, он оказался значительно тяжелее, чем она ожидала. Ее восхищала отделка оружия: тщательно отполированная ручка оливкового дерева и длинный серебряный ствол.

Его высочество сказал:

— А, вот парень, который мне по сердцу. Вижу, ему нравится, как пистолет лежит в ладони. У этого очень чувствительный спусковой крючок.

Прежде чем как следует прицелиться, Тони коснулась пальцем спускового крючка, и грохнул выстрел. Пуля перебила проволоку, на которой висел портрет, и он с грохотом свалился на пол столовой. Тони было смутилась, что отбила штукатурку, но под одобрительные возгласы лорд Лэмб был безоговорочно признан победителем. Она, все еще бледная, присела на стул, и тут ей вручили двести гиней.