Соблазненная - Хенли Вирджиния. Страница 69

Ее охватила паника. Если она увидит его спускающимся по лестнице с изысканной венецианской дамой, ей конец. Он не более как распутник, опытный повеса, умеющий подойти к женщине. Антония страдала, ее разыгравшееся воображение рисовало самые худшие картины. Она понимала, что должна уйти, пока не увидела его еще с одной женщиной. У нее, по существу, не оставалось в отношении него никаких иллюзий. Она знала, что он неразборчив в средствах, возможно даже, способен на преступление, но сердце ее упрямо не хотело отказаться от безрассудной страсти. Откуда у нее появилась нелепая мысль, что она сможет привлечь мужчину с таким богатым опытом? Она, должно быть, сошла с ума! Самое лучшее — снова надеть штаны и довольствоваться дружеским общением с ним. Сидеть рядом, молча покуривая, — самое большее, на что она может надеяться. Во всяком случае, лучше, чем ничего.

Нет! Не лучше, чем ничего. Хуже, чем ничего. Много хуже! Она приехала в Венецию, предвкушая любовную связь. Боже, какой же она младенец. Такая наивная, такая неискушенная, несмотря на то что за последнее время она многое узнала о мужчинах.

Сэвидж приехал в Венецию не ради романтики. Она слышала это из его собственных уст. На карнавале знатные дамы и господа бродят по улицам Венеции в поисках плотских утех. Если она увидит его с женщиной, ей конец, Надо уходить. Она отодвинула стул и тут заметила направленные в ее сторону оценивающие взгляды мужчин. Оглянувшись, она увидела, что по крайней мере трое мужчин смотрят только на нее. Первый мужчина кивнул. Она перевела взгляд на другой столик — оттуда ей улыбался второй мужчина. Антония тотчас отвела глаза, взглянув в сторону третьего. Тот приподнял бровь.

Какое нахальство! Она ясно видела, что каждый был готов подняться из-за стола вслед за ней, чтобы открыто подойти к ней или, по крайней мере, двинуться следом. Тони ужаснулась. У нее не было желания привлекать мужчин. Она хотела, чтобы на нее обратил внимание лишь один. Сэвидж. Адам Сэвидж. И никто другой на свете!

Тони решила, что было бы ошибкой встать и уйти. Она их просто пересидит. К ней подошел официант с записной в руках. Она решительно затрясла головой, отказываясь ее принять. Через несколько минут один из джентльменов, вздохнув, удалился. Вскоре его примеру последовал еще один. Антония облегченно прикрыла глаза, чувствуя, что расслабляющая жара спала и сиеста подошла к концу. По лестнице начали спускаться парочки. В вестибюле они расходились, мужчины шли в одну сторону, женщины — в другую.

Открыв глаза, Антония увидела его. От одного взгляда у нее остановилось дыхание, даже перестало биться сердце. Он не спеша вошел с набережной в «Каса Фроло». И он был один. Сердце подскочило от радости. Он один! Для Сэвиджа не существовало сиесты, когда у его ног лежала неизведанная полностью Венеция.

Она издалека следила за ним, скрывая лицо под шляпкой. Он поднялся на один этаж с ней и скрылся в коридоре, где, как она полагала, находился его номер. Завтра вечером ей оставалось приехать пораньше и дежурить на галерее. Он, естественно, будет в маскарадном костюме, но Антония была уверена, что в любом случае узнает его могучую, ни с чем не сравнимую фигуру.

Весь обратный путь душа пела от радости. Она выглядела такой юной, красивой и счастливой, что люди оглядывались, любуясь ее легкой беззаботной походкой. Проходя мимо лавки с экзотическими масками, она задержалась у витрины, раздумывая, какую маску надеть завтра вечером. Некоторые маски были невероятно замысловатыми, украшены бисером, перьями и зеркальными стеклышками. Другие надевались на голову, полностью скрывая лицо участника веселья.

Антония в нерешительности нахмурилась. Ей не хотелось ничего неудобного, громоздкого, с чем было бы трудно управляться. Ее взгляд упал на манекен с расписанной прямо на лице маской. Умело используя нарисованные полосы и наклеенные блестки, была создана маска, которую не было надобности снимать. Войдя внутрь оживленно торгующей лавки, она купила пакетик блесток и клей для мушек. С помощью своей экзотической косметики она создаст собственную маску!

Антония купила хлеба, салат из даров моря и равиоли в томатном соусе с базиликом и петрушкой. Она будет ужинать, сидя на балконе, любуясь, как императрица на троне, раскинувшимся у ее ног городом.

Сгустились сумерки, и в городе замелькали огни фонарей и факелов. По лагунам, под мостами и вдоль узких каналов скользили гондолы. Кое-кто не мог дождаться карнавала и уже облачился в маскарадные костюмы.

По улицам, перебирая струны, бродили музыканты в одежде Средневековья и времен Ренессанса. Даже гондольеры надели под шляпы закрывающие глаза маленькие черные домино. Вся Венеция превращалась в таинственный волшебный город.

Антония поздно легла в постель, чувствуя, что ей трудно уснуть после впечатлений дня. Когда она наконец задремала, к ней пришли сны, но были они мрачными и тревожными. Она видела себя под маской в каком-то борделе. Клиентура сплошь богатая и титулованная. В этом роскошном развратном салоне собрались бароны, графы, герцоги и принцы со всего света.

Полуодетые женщины с пышными формами. Они смеялись холодным, словно звон венецианского хрусталя, смехом. В помещении было не продохнуть от густого запаха духов. Мужчины, все в масках, сквозь прорези для глаз бросали на нее высокомерные оценивающие взгляды.

Ее выбрали трое разных мужчин, и она знала, что должна пройти по темному лабиринту комнат, угождая их плотским ухищрениям. Она не имела представления, чего они ожидают от нее, не проявляла ни малейшего желания, понимая лишь, что это будет нечто порочное, омерзительное и унизительное.

Антония в ужасе замерла перед первой дверью, медная ручка жгла ей ладонь. Но она знала, что выбора нет. Ее судьба была решена давно, когда она сделала первые шаги на пути к падению. Расправив плечи, она повернула ручку. И встретила замораживающий душу взгляд светло-голубых глаз.

Антония вскрикнула и проснулась.

Она сидела в постели, обняв колени. За окном темно, до утра еще далеко. Она откинула назад тяжелую массу волос, не в состоянии унять дрожь. Ей не надо было объяснять смысл зловещих сновидений. Ее совесть бунтовала против того, что она задумала!

Молодой незамужней леди крайне непристойно отдаваться мужчине на одну ночь тайной, запретной любви. Ха! Это не любовь, а блуд. Чувственная половая связь в чистом виде. Она замыслила, чтобы Адам Сэвидж совратил ее. Антония хотела, чтобы он, и только он, приобщил ее к темному таинству интимной связи. Она действительно испорченная девчонка. Другая на ее месте сгорела бы от стыда из-за такого любопытства к плотским отношениям. Неужели она действительно собирается просить его развратничать с нею?

О да, конечно!

Уютно свернувшись в постели, Антония предалась сладким фантазиям. Когда проснулась, увидела, что солнце уже высоко в небе, а она лежит поперек кровати. Это было самое замечательное утро в ее жизни. В прекрасном настроении она перекатилась по постели. Настал день, которого она ждала всю жизнь!

Весело распевая, Антония поплескалась в ванне, а потом, задыхаясь от радостного волнения, натянула чулки, затем греховно прозрачные трусики и лиф в форме короны. Покрасовалась перед зеркалом, упиваясь потрясающе непристойным нарядом. Сначала посыпала свои роскошные волосы обычной пудрой, чтобы не казались такими темными, потом покрыла их золотой пудрой. Зажгла торшеры, чтобы получше осветить лицо, когда начнет накладывать косметику, и взбитые в высокую прическу волосы заблистали тысячами золотых пылинок.

Она превратилась в волшебную принцессу из очень старой сказки. Долго разглядывала лицо, обдумывая узор, который бы сделал ее неузнаваемой и в то же время обольстительной. Остановилась на рисунке бабочки. Ее большие зеленые глаза будут «глазками» на крыльях бабочки. Старательно выделила ресницы черной тушью, потом при помощи переливающегося золотом зеленого грима провела полосы вверх, к вискам, и вниз, по щекам, в виде острых кончиков крыльев. Палочкой черной туши нарисовала на лбу тонкие усики, прилепив к ним блестки. Эффект потрясающий! Костюм идеальный. Оставалось только выйти на огромную сцену города и сыграть свою роль.