Работа для ведьмака - Алексина Наталья. Страница 34

— Мог бы, — сказал Эзра, гоняя кусок картошки в бульоне. — Но не буду.

Каспин неопределенно вздохнул, но только головой покачал. Спорить с ведьмаком он отчего-то не решался, хотя ходил к нему чаще других, и их теперь можно было назвать приятелями.

— Ну и что ты пригорюнился? Через четыре дня у тебя будет ровная и сильная рука. — Ведьмак увидел неподдельную печаль в глазах солдата. — Нет, если ты хочешь себе засохший стручок вместо…

— Это как же рука с моим стручком-то связана? — спросил Каспин, прикрывая пах ложкой и подальше перекладывая загипсованную руку.

Эзра подпер кулаком щеку и несколько секунд разглядывал огромадного мужика с ложкой в паху.

— Обычно никак, — кивнул ведьмак. — Но никаких исследований не проводилось.

— Шутишь всё, — буркнул Каспин, руку тем не менее отставил еще дальше. — А тут такая заварушка. Даже не до крови. Так, пар спустить да кости размять. И комендант одобряет.

При упоминании начальника заставы Эзра помрачнел. Старик с утра пораньше приказал сварить ему зелье от ломоты в суставах, да непростое, а на собачьем жиру. Средство действенное, но пахнет, как солдатские портянки. И варится четыре часа. И помешивать его надо каждые пять минут.

Паршивое утро.

Эзра отодвинул тарелку. Ему бы тоже не мешало спустить пар, если уж вечером к Нее ему не пробраться.

— В кулачных боях участвуют все скерантцы? — спросил он.

— Нет, обычно трое наших и трое ихних.

— Свен участвует?

Что-то во взгляде Каспина не понравилось ведьмаку, как будто там скрывалось понимание.

— Я узнаю.

Каспин встал и пошел к выходу, а его слова прозвучали очень похоже на «я договорюсь».

Эзра без аппетита поел, да и пошел обратно в дом коменданта.

Ему предстояла кропотливая работа. Утром он поставил еще одно зелье. Никто наверняка и не представлял, какой точности требовали снадобья Эзры. Возможно, лишь профессор Тэрволин кое-что понимала. Во всяком случае, она знала, что вся шутка в крошечных песчинках, отдельных листиках, каплях воды. Понимала, но все равно называла «варевом».

Еще в закрытой школе Эзра грезил, что станет великим зельеваром. Думал, отец увидит, насколько всемогущ сын, и изменит мнение по поводу его силы. Но не вышло. Зелья становились все лучше, а отец упрямее. И Тэрволин, чтоб ей провалиться, ни разу не похвалила, лишь ставила низкие оценки. Потому что «он мог лучше» и потому что «мало занимался»!

Эзра вошел в комнатку прислуги и шваркнул дверью.

— Мать честная! — воскликнул Милкот, открывая глаза.

Он пришел в себя вслед за охотником. Но если деревенского быстро посадили под замок до особых распоряжений, то сержанта оставили отлеживаться.

— Ты ополоумел? Я чуть не помер.

— Пока я здесь, у тебя никаких шансов. К вечеру ты будешь бегать.

— Так, может, я не хочу бегать, — возмутился сержант.

— Если хочешь дальше лежать, могу сломать ногу, — предложил Эзра, склоняясь к бутылочке с зельем, которое настаивалось.

— Ты озверел совсем, — с уверенностью сказал Милкот и сильнее завернулся в одеяло. — Харт тебя, что ли, так загоняла?

— Нет, она сейчас занята. К ней ее скертанец приехал.

— Свен? И что он тут делает?

— У него спроси.

Милкот поправил себе подушку и сел.

— Ты все-таки нервный какой-то.

Эзра промолчал и вынул свою сумку, в которую упаковал еще одно готовое зелье.

За последние два дня он старательно заполнял свободные карманы новыми бутылочками. Но пока половина пустовала. Часть зелий еще настаивалась, для других не хватало ингредиентов, для третьих нужен был свежий воздух. Но варить что-либо на морозе в течение нескольких часов Эзра не собирался.

— А чего так тихо-то? — прислушиваясь к звукам с улицы, спросил сержант.

— Как обычно.

— Да, но ты сказал про Свена. Сколько повозок он пригнал?

— Я не смотрел. Три или пять или что-то вроде того.

— Пять? — Милкот чуть не подскочил. — Обычно двадцать, бывало тридцать. Если он приезжает, только проверка занимает сутки. Весь двор заставлен, все солдаты считают, сколько и чего привезли.

— В этот раз он налегке. Видимо, не достал товара.

— Тогда зачем приехал? Он же продавать едет. Почти до столицы.

Эзра пожал плечами. Свен сидел у него в печенках. Потому с большой охотой ведьмак занялся своими зельями. Начал разливать остатки по флаконам и в каждый отсчитал ровно по три песчинки. Правильное занятие, чтобы отвлечься.

Зельеварение было кропотливым делом. И любое снадобье могло изменить свойства благодаря крошечной детали. Чаще всего к этому приходили путем долгих опытов или случайностей.

Так однажды утром Эзра дыхнул перегаром на зелье от диареи и узнал, что вышло отменное средство от похмелья. Почти без побочных эффектов, правда, с сомнительным ароматом трехдневного перегара.

И ведьмак собирался рассказать Милкоту о значении случайностей в ведовстве. О лишних пальцах, глазах и перепонках, которые возникают, когда зельевара отвлекают болтовней.

— А они, наверное, и брагу свою привезли! Знаешь она какая! На северных ягодах. Ты такой браги и не пробовал. И наверное, кулачные бои будут.

— Милкот, — забивая ладонью короткие пробки в пузырьки, сказал Эзра, — если не умолкнешь, я тебя прямой сейчас поставлю на ноги. И ты побежишь к Харт, а от нее в патруль, как самый прыткий конь на заставе.

Сержант только хмыкнул, но замолчал.

Эзре предстояло закончить еще одно важное зелье. Его состав он рассчитывал вчера полдня и теперь точно знал, что у него будет приятный вкус, в отличие от других средств, которые принимали после застарелых магических ранений.

Он провозился до вечера и не заметил, как Милкот задремал.

Сержант пил зелья два раза в день, а остальное время спал. Он был еще слаб и в ближайшие дни вряд ли бы встал на ноги. Но худо-бедно раны заживали.

Эзра успокоился, пока занимался зельями и перечитывал свою исписанную тетрадку, где хранил все известное о кадуле. Там даже было о том, что растет он с северной стороны, не любит лошадиный навоз и почему-то конскую мочу. Каким образом и кто это проверил, оставалось загадкой.

В общем, отвлекал себя как мог и в конце концов почти забыл о Свене.

— Идем, — в комнату заглянул Каспин. — Начинаем.

Ведьмак кивнул, хотя запал пропал. Но отказаться от боя, в который сам как бы напросился, не мог.

В прошлом у Эзры никогда не было драк из-за женщин.

Не сказать, что он не пользовался популярностью у слабого пола, так же как и не сказать, что очень пользовался. Но были в его жизни две запоминающиеся девушки, и каждой в свое время он симпатизировал. К одной даже лазил в окно по старому плющу, хотя уже не был мальчиком и к тому моменту окончил Высшую школу.

Но он не мог представить, что будет драться из-за них. Он бы увильнул, отшутился, сбежал, если бы совсем припекло. Но сейчас что-то изменилось.

— Она с этим, что ли? — послышался громкий шепот, когда они вышли на улицу.

На плацу толпились солдаты и скертанцы. Правда, ни Неи, ни Олмера ведьмак не увидел. Это было развлечение для своих.

Из людей выстроился импровизированный круг. Они стояли близко друг к другу, и внутри, среди них, было чуть теплее.

— Брешут, — опять кто-то пробурчал. — А если правда, Свен быстро объяснит, чья баба.

Эзра повернул голову, чтобы посмотреть на огромного северянина, рядом с которым стоял Эрхен и усмехался.

При слове «баба» в отношении Харт ведьмака передернуло. Она сама могла объяснить, насколько чья-то или ничья. Правда, Эзра сомневался, что при этом она упомянет его, впрочем, как и скертанца. Он не знал, что их связывает, но думал, Нея не считает кого-то из них важной частью своей жизни.

Толпа оттеснила Каспина от ведьмака. Неожиданно Эзру схватили за руки, а на шею повесили амулет.

— Без магии, по-честному, — проговорил неизвестный скертанец, оставляя на шее шнурок, который ведьмак не мог снять.

Такого он не ожидал. Ни пульсаров, ни щитов. В его распоряжении теперь лишь руки в варежках. И под ногами снег, а не земля. В другое время года он бы топнул ногой и получил хоть какой-то отклик, но сейчас даже земля его не спасет.