Невеста Повелителя Времени (СИ) - Халь Евгения. Страница 28

— Она выйдет за меня замуж, и, принеся клятву, станет сама рожать время. Тогда ей не нужен хронис. Она будущая жена повелителя времени, — процедил сквозь зубы Этерн, не глядя на Мафхида.

— Но для свадьбы тоже нужны песочные часы, а они у хронофагов, — не сдавался мытарь. — Минута гнева и удовлетворение от казни хрониса будут стоить тебе слишком дорого, Этерн.

Повелитель Времени громко заскрипел зубами от досады. Песочные часы! Всё упирается в них. И так некстати их похитили. Его не оставляло чувство, что кто-то за его спиной ведет искусную игру. Как-то слишком все совпало: рождение принцессы хронофагов, похищение песочных часов, находка часового ключа. Кто этот кукловод, который смеет играть с Повелителем Времени? Неужели он не понимает, что Этерн, найдя мерзавца, уничтожит не только его, но всех его близких и, возможно, даже мир, в котором он живет?

Хронис подполз к ногам Этерна и прошептал:

— Не убивайте, повелитель! Я виноват, но могу быть вам полезен, потому что знаю, как попасть в мир хронофагов. Я был в их нелегальном казино. Дайте шанс искупить свою вину. Пощадите! Ведь я не для себя старался. Девушку свою спасал.

— Ты впустил принцессу хронофагов. Ты дал ей вырасти, окрепнуть и обмануть меня. Меня! — Этерн размахнулся и ударил хрониса.

Тот взмыл в воздух, пролетел до противоположной стены спальни, ударился спиной, завыл от боли и рухнул на пол. Суетливо перевернулся, встал на четвереньки и пополз к Этерну.

— Накажите, накажите, повелитель, только не убивайте! Ради моей девушки! Ради любви! Кфилия мне пообещала то, чего никто никогда не обещал. Как же вы не понимаете? — зарыдал он и мех на его мордочке намок от слез.

— И что же она тебе пообещала? — вкрадчиво осведомился мытарь.

— Свободу, — всхлипнул Анакс. —И тела. Мы устали жить в телах людей и кошек. Хронисы хотят свободы.

— Что? — взвился Этерн. — Его глаза потемнели от гнева, пальцы сжались в кулаки. — Свобода принадлежит только высшим хронисам, таким, как я. Ты смел посягнуть на основу основ — порядок мироздания, и после этого еще молишь о прощении? Да я тебя испепелю! — Этерн щелкнул пальцами и на Анакса обрушилась гора золотого песка.

Он вспыхнул пламенем, охватывая тело хрониса. Шерсть задымилась. Анакс пронзительно завизжал.

— Терпение, Этерн терпение! — мытарь вытянул руку, повернул ее ладонью вверх.

С его пальцев сорвалось облако черного песка. Оно окутало Анакса, погасило пламя и осыпалось черным пеплом.

— Ты осмелился перечить мне, Мафхид? — спросил Этерн шепотом.

Но от этого шепота дрогнули стены.

— Нет, — спокойно ответил мытарь. — Просто мы еще не всё узнали. Казнить всегда успеем. Но сперва нужно заставить его выдать все секреты. И, возможно, еще извлечь дополнительную пользу.

Этерн сделал над собой усилие, гася гнев. Мытарь был прав. Его холодная, расчетливая, змеиная натура всегда брала верх над эмоциями. Этерн подошел к хронису. Тот сжался, втягивая голову в плечи. Его обгоревший хвост нервно застучал по ковру.

— Ты устроил ловушку, чтобы отнять у Оксаны часовой ключ. Зачем он тебе? — вкрадчиво осведомился Этерн.

– Хронофаги хотят повернуть время вспять, — ответил хронис. — Если они вернутся в тот самый момент великой битвы между Богом Времени и Богом Хаоса, то смогут… — хронис замолчал, не решаясь продолжать.

— Что смогут? — нетерпеливо спросил Этерн. — Говори!

Анакс прижал уши к голове, на всякий случай зажмурился и выпалил скороговоркой:

— Смогут отделить время от вас, повелитель. Тогда время будет принадлежать всем, а мы, хронисы получим свободу и тела. Для этого нужны часовой ключ и песочные часы. Если их соединить в двери, что скрывает точку невозврата, и отпереть замок, тогда дверь откроется в первичный Хаос, который заперт за дверью с тех самых пор, когда Бог Времени Высший Хронос поймал его в ловушку. И тогда Хаос вырвется на свободу и смешается с временем, как это было до того, как родилось время.

Этерн замер, удивленно глядя на Анакса, и вдруг расхохотался.

— Дверь в точку невозврата — это миф, — отсмеявшись, пояснил Этерн. — Его придумал Бог Хаос, чтобы держать в страхе расу высших хронисов, которые повелевают временем. Меня, то есть. Я такой один остался. Других высших нет. Так что вся ваша игра — ерунда. Я, пожалуй, отпущу тебя. Чтобы ты, Анакс, передал Кфилии важное послание от меня: нельзя читать сказки на ночь. В них нет правды.

— Это правда, Этерн, — негромко возразил мытарь. — Дверь существует. Как и часовой ключ, который был давно утерян.

Повелитель Времени прищурился, глядя на мытаря.

— Откуда тебе знать, Мафхид?

— Просто поверь на слово, — мытарь устало закрыл глаза.

10 глава. Не бойся своих желаний

Этерн досадливо скривился. Он ненавидел эту привычку мытаря закрывать глаза, пряча свои мысли и намерения. Половина его лица и так всегда прикрыта черной тканью. И только по глазам Этерн догадывался, какие мысли бродят в голове Повелителя Страха. А теперь ничего не прочесть. Мафхид ушел в себя.

— Кто нашел часовой ключ? — спросил Этерн. — Кто дал его Оксане? И где он был все это время?

— Я не знаю, — прошептал хронис и торопливо добавил:

— Не гневайтесь, повелитель! Меня не посвящают во все тонкости плана. Лишь в те его части, в которых я участвую. Остальное Кфилия скрывает.

— Ты сказал достаточно, — Этерн сел на кровать рядом с Оксаной. — Время принадлежит высшим хронисам. Мне, и только мне! Я женюсь на Оксане и верну часы, — он погладил девушку по волосам и мысленно добавил: "Если дверь существует, то это уникальная возможность повернуть время вспять и навсегда избавиться от хронофагов. Вернуться в те времена, когда они зародились от Бога Хаоса, и просто уничтожить момент их рождения. Потому что легенда гласит: тот, кто владеет часовым ключом и песочными часами, может соединить их в двери, и тогда…"

Этерн улыбнулся. Это "тогда" согревало его сердце. Сама мысль о таком небывалом могуществе сдвинула, наконец, тяжёлый камень, который давно лежал на его усталом сердце. Мечты… как же они сладки! Но приходится возвращаться в реальность.

— Ты не просто помог принцессе хронофагов воплотиться в слепом мире, — Этерн снова пнул хрониса, который распластался перед ним на ковре. — Ты затеял бунт. Хотел освободить своих низших сородичей! Ты не заслуживаешь пощады и будешь казнен. Я и без тебя найду вход в мир хронофагов.

— Вы не сможете, — торопливо возразил хронис. — Их мир скроен из ворованного времени. А вы не властны над украденным временем.

— Я… что? — задохнулся от ярости Этерн. — Да как ты смеешь произносить такую ересь, что я над чем-то не властен? Палача мне! Живо! — он хотел щелкнуть пальцами, но передумал и опустил руку. — Нет, казнь памятью слишком мягкая для того, кто усомнился в моем могуществе. Пахды — вот лютая казнь. Мафхид, призови своих псов. Желаю видеть, как они разорвут его части.

— Пахды, ко мне! — прошелестел мытарь.

Свора черных, как смоль, огромных псов ворвалась в спальню. Мафхид поднял руку и вытянул указательный палец. Псы замерли, неотрывно глядя на руку хозяина. Анакс зарыдал, сжался в дрожащий комок на ковре и приготовился к смерти.

Оксана

Я смотрела на съёжившегося в ужасе Анакса, и мое сердце разрывалось от жалости, несмотря на то, что он меня предал. Но ведь это ради любви. И потом каково живому существу быть рабом, привязанным к хозяину? Может быть, поэтому меня так потянуло к Владу, и я поверила ему с первого взгляда, потому что мой хронис влюбился в хронису Влада?

Все эти годы я не искала его, но знала, что Влад где-то там. Я хотела прийти к нему успешной, красивой и гордой. Такой, какой стала благодаря ему. Но не успела. Или не захотела? Может быть, и так. Может быть, специально тянула время, боясь встретиться с прошлым. Но всё это время Влад жил внутри моего сердца. Я думала о нем каждый день. Сама не знаю: любовь ли это? Вряд ли, скорее благодарность. Там, в ресторане, я равнодушно прошла мимо его сестры, потому что была занята собой. И как такое могло случиться, когда речь шла о самом близком человеке? И не важно, что я видела его только один раз в жизни. Для женского сердца это пустяк. Мужчины очень удивились бы, если бы узнали, кто на самом деле владеет женским сердцем. И как много огромных секретов в нем хранится.