Хэнтон & Лоуренс. Империя (СИ) - Рябченкова Марина. Страница 23

Я двинулась из гостиной. Хэнтон, что-то сказал мне вслед, но я его не услышала.

— Я не могу тебя делить с кем-то, — отрешенно протянула я. — Просто не могу…

Я вышла в холл и прошла через парадные двери. В сумерках прохладного вечера горели дворовые фонари. Перед домом припаркована «Фойра».

Распахнув дверцу машины, я упала на водительское кресло, схватив с соседнего кресла ключи. Ударила ими по замку зажигания, затем снова и снова, но безрезультатно. Меня трясло! Ключи упали в ноги, и я с силой ударила кулаками по рулю.

Из глаз опять хлынули слезы, а из груди вырвался протяжный горький стон.

Моя душа разрывалась на части…

Сделав над собой усилие, я подавила стон. Глубоко вздохнула. Вот только слезы по-прежнему спускались по щекам.

Джон…

Кто-то из нас должен пойти на компромисс и зарыть топор войны. Но на этот раз, этим кем-то буду не я. Я так решила.

Нащупала под ногами ключи. Провернула их в замке зажигания и машина издала приглушенный рык.

Я многое смогла бы простить Хэнтону. Со многим могла бы смириться, но не с этим…

— Пока мы не разберемся с этим — не будем счастливы, — вполголоса протянула я, попытавшись себя убедить в этом.

Посмотрела на свои руки — они дрожат.

Мне действительно очень страшно…

По ту сторону машины костяшками пальцев по стеклу тихонько постучал Джон.

Я резко обратила взгляд в ту сторону, трусливо стерев с лица слезы. Джон приоткрыл дверь и сел на соседнее кресло.

— Неожиданное сравнение с Мелиссой Бауэр, — сохраняя спокойствие голоса, протянул он. — Я и правда упустил тот момент, что нас с Мелиссой все же связывала сделка. Другое дело — мы с тобой.

Я знала, что если скажу что-то, опять хлынут слезы. Поэтому заставила себя молчать…

А Джон вдруг сказал:

— Я согласен.

И я резко обратила к нему взгляд, сделав внезапный шумный вздох.

— Никаких больше романов. Ни ты. Ни я, — сказал Джон, интонациями голоса особенно подчеркнув последнее. Прозвучало как обещание. И мое сердце забилось с новой силой. — Но тебе придется внести разнообразие в нашу жизнь. Сможешь?

— Например? — не поняла я.

— Между деловыми встречами и в рабочих поездках я бы не хотел скучать, — намекнул он мне о временах, когда я сама была его любовницей. А под «сможешь» подразумевался мой собственный рабочий график.

Прямо. И очень честно.

Решительно кивнула:

— Я придумаю что-нибудь.

Джон не лгал. Я знала это. Когда этот мужчина обещает что-то, слово держит.

Хэнтон взял мою руку в свою большую ладонь, и я скрепила в замок наши пальцы.

— Я встречусь с ней на этой неделе, — сказал он, и моя рука дрогнула. Джон крепче сжал ее. Тверже добавил: — Только поговорю с ней, и на том все закончится.

— Ты ей можешь просто позвонить.

— Не могу.

Мне не особенно нравилось это, но выдохнула:

— На этой неделе?

— Да. И знаю, что ты задействуешь Фрица. Я не против. Хочешь наблюдать со стороны, наблюдай, но не вмешивайся. Ладно?

Я красноречиво промолчала. Джон повторил:

— Я только поговорю с ней. И на этом все.

— Ладно.

Хватка его руки ослабла, и подушечкой большого пальца он нежно провел по тыльной стороне моей руки. Попросил с хрипотцой в голосе:

— Вернемся в дом.

Я кивнула. И заглушив машину, вслед за Хэнтоном вышла из нее.

Мы вернулись в пустой дом, по сути. Даже в кухне, в которую мы прошли с Джоном, никого не было. Судя по всему, дворецкий позаботился, чтобы персонал не стал свидетелем нелицеприятной сцены, разыгравшейся между хозяевами дома.

Хэнтон снял с полки два стакана и плеснул в них золотистого виски.

Один стакан протянул мне.

Я сказала:

— Майкл тебе не враг, Джон.

На решительном угловатом лице не шелохнулся ни один мускул, но я видела, как в глазах потемнела сталь. На то, чтобы сказать следующие слова, требовалась храбрость. Набравшись ее, добавила:

— Я была готова идти до конца, но Майкл не позволил… Не позволил нам так поступить с тобой. Скажи, что понимаешь.

Джон ничего не ответил и молча поднес стакан с виски к губам.

Размолвки. Обиды. Наши любовники…

Мы окунулись в эту грязь. Сегодня должны были с этим покончить.

— Мне очень важно знать, что ты намерен с этим делать, — попросила я.

— Ничего.

На Хэнтона смотрела недоверчиво, а потом задумчиво поднесла к губам стакан с виски. Напиток обжог горло. И я вспомнила то утро в Стилдоне: я спустилась в гостиную. Майкл потирал челюсть. А значит, Джон его ударил не сразу. И пока меня не было, между ними состоялся диалог.

О чем они говорили?

Поставила стакан с виски на стол…

Как бы там ни было, Майкл отделался только ударом в челюсть.

Да и неспроста Хэнтон требовал от меня конкретики: что именно между нами — мной и Майклом — произошло? В обычных обстоятельствах достаточно было бы самого факта романа.

Но если подумать, то даже не роман был.

И, кажется, Хэнтону важно было убедиться в этом, услышав правду от меня. А те претензии, которые мы высказали друг другу этим вечером, окончательно поставили во всем этом беспорядке точку.

Я подступила к Джону, коснувшись его лица…

Глава 12

Мужчина отложил стакан с виски. Притянул к себе и примкнул к губам, пальцами слегка сдавив мне челюсть. Жмусь к нему бедрами и грудью. Едва дышу от волнения, с готовностью отвечая на желанный поцелуй…

Когда его горячая ладонь примкнула к тонкой оголенной шее, поцелуй стал сильным и глубоким. Умопомрачительным! Таким, что у меня подогнулись ноги и стало трудно дышать…

О чем мы говорили?

Обиды?

Претензии?

Забылись все эти глупости, а взамен по телу растеклось приятное тепло.

Рука Джона скользнула мне под юбку. А я едва не порвала все пуговицы на его рубашке, пытаясь распахнуть ее. Впрочем, одна пуговица на пол упала точно.

Губы Джона примкнули к шее и в тот же миг, рывком он поднял меня на стол. Стянул из-под юбки белье и бедрами раздвинул мне колени. Шумно выдохнула, как вдруг…

Из коридора донеслись негромкие женские голоса. Кто-то из персонала приближался к кухне.

Грязно выругавшись, Хэнтон стянул меня со стола, а я подобрала белье и затолкала в карман платья. Когда думала, что момент неизбежно испорчен и нежность придется оставить на потом, Джон вдруг бескомпромиссно увлек меня в кладовую при кухне. Закрыл узкую дверь и запер ее на замок, припечатав меня к светлой панельной стене рядом с выключателем — в кладовой возник неяркий желтый свет — единственное свободное от полок, банок и заготовок на год, место.

Крепко сжав пальцы на тонкой талии, мужчина приблизился к моему лицу, выдохнув предостерегающе: «Не вздумай укусить», и в глубоком жарком поцелуе губами распахнул мне губы.

Мне припомнилось наше приключение некогда в кладовой в доме Стоуна, и на лице расползлась растерянная улыбка.

Лязгнул ремень… Одновременно с тем, было слышно, как там за дверью кто-то вошел в кухню. И несмотря ни на что, Хэнтон задрал мне юбку. Схватил за бедра, усадив на ящик слева. Уткнулся мне в шею лицом, жаром своего дыхания опалив чувствительную кожу… А в следую секунду я прикусила нижнюю губу, чтобы не издать ни звука…

Волна удовольствия растеклась по телу. Затуманился мой рассудок.

Я пальцами вцепилась ему в плечи, набок перетянув настежь распахнутую серую рубашку. Тянула его к себе. Хотела больше и больше…

Его прикосновений.

Поцелуев…

Я слышала безмятежные голоса там, в кухне. Но как-то не получалось беспокоиться о них. В этот миг никого не существовало, кроме нас с Джоном.

Я уже не сдерживала свое шумное прерывистое дыхание. Вот-вот и не сдержу голос…

С пугающе оглушительным лязгом что-то железное рухнуло о пол там, за дверью. Сердце дрогнуло. Хэнтон в тот же миг накрыл мне рот ладонью и крепче сжал пальцы на бедре. Когда его дыхание с новой силой обожгло мне шею, только ладонь Хэнтона заглушила вырвавшийся из моих губ голос.