Библиотекарша по характеру (СИ) - Анкай Виктория. Страница 57

Я немного поморгала, но подруга не растворилась в воздухе и даже не замолчала. Не снится значит.

- Эээм... Светочка, это ж всё не так просто... Мы с Ириной уже думали ведь об этом... Так ничего и не придумали... Да и чему ты детей учить собираешься? Шить может? Или вязать?

Я подавила смешок, глядя на сердитое Светкино лицо.

- Вот ты и шей. Я буду учить тому, что сама неплохо умею - открою игровые развивающие компьютерные курсы!.. Буду с нуля учить их пользоваться простейшими программами, качать мультики и рисовать в паинте...

Ну да, тут не поспоришь, идея здравая, у нас в городе есть курсы для взрослых, а дети сейчас, конечно, весьма развиты в этом плане и так, но учатся методом проб и ошибок, а тут почти школьная программа для начальных классов... Я и сама бы походить на детские курсы попробовала...

Видя, что я молчу, Светка приободрилась:

- Только комнату я себе сама выберу - побольше и посветлее...

- Свет, комнаты там все одинаковые, если только две в одну объединить... А где ты оборудование возьмёшь? Компьютеры там всякие...

- Я же говорю, что всё обдумала. Я возьму кредит на несколько средненьких ноутбуков, группа будет сначала маленькая, сама понимаешь... А там посмотрим.

- Ага. А пока твоя группа наберётся, разрастётся и станет известной на весь город, ты будешь на балансе фонда висеть? - я насмешливо улыбнулась и опёрлась щекой о кулак.

Светка даже не покраснела:

- Ну да... Зато я вам идею принесла, как вообще все эти ваши кружки тут организовать! Надо просто оформить их как детский развлекательный центр при библиотеке! Есть же такие при кинотеатре, например, или в торговых центрах, и у нас тут будет!

Чёрт, ну Светка! Ну даёт!

- Ладно, убедила, погоди...

Я достала телефон и набрала Ирину Витальевну, которая, скорее всего, копается сейчас в усадьбе вместо Игоря... Так получилось само собой, что её интерес к раскопкам и восстановлению усадьбы постепенно перешёл из разряда "просто интересно" на "главное дело всей жизни", и в библиотеке она теперь бывала не часто.

Ирина ответила бодрым голосом:

- Да, Лизаветта, слушаю!

Уф, как объяснить-то...

- Ирина Владимировна, тут Света пришла, которая со мной работала... Помните?

- Ну конечно помню. У неё всё хорошо?

- Да... Она к нам хочет. С очень интересными идеями, Вам обязательно надо с ней поговорить...

- Ну если с интересными, то у меня как раз обед через полчаса, пусть Тома там и на меня рассчитывает.

Я попрощалась и улыбнулась подруге:

- Сейчас приедет, поговоришь с ней... Знаешь, Светочка, мне тебя очень не хватало...

Светка притворно закатила глаза, но ей приятно это слышать, я же вижу... Она придвинулась поближе, сложила руки на столе, наклонила голову и тихим участливым голосом спросила:

- Ну расскажи хоть, как себя чувствует будущая молодая мамочка?

- Ой, как она себя только не чувствует... А когда ты была беременна, у тебя было такое, что... Не знаю даже, как сказать...

Наконец-то у меня появилась возможность спросить про всякие интимные и личные вещи, которые до этого я спрашивала только у Гугла, и я, не жалея подругу, завалила её вопросами...

***

Светка теперь стала чуть ли не правой рукой Ирины Витальевны - делала онлайн-запросы во всякие нужные организации, составляла смету расходов, вела бухгалтерский учёт... Обе они, как и все остальные, приходили в казарму, носились по комнатам, что-то замеряя и высчитывая, бурно обсуждали какие-то малопонятные сомнительные будущие проекты, и уходили. Одна я сидела тут безвылазно и набирала вес. Хорошо так набирала...

Мне теперь стало ещё интереснее общаться с детьми - наблюдать за их поведением, реакцией на прочитанные произведения, слушать сбивчивые наивные выводы, пытаться понять их логику... Они все такие разные, трогательные и доверчивые...

А ещё я устала... Точнее, меня медленно прибивала к земле непонятная депрессия. Не такая, когда нужно прореветься как следует, выспаться и встряхнуться. А какая-то тёмная, тяжёлая и бесконечная... Я списывала её поначалу на беременность, на отвратительную в этом году позднюю осень и бесконечные дожди, на недостаток витаминов... Но чем дальше я старалась весело улыбаться Игорю, Светке и всем остальным, тем отчётливее понимала, что это что-то другое. Мне совсем не хотелось рыдать, выяснять отношения или пытаться быть понятой кем-то...

У меня просто больше не было свободы. Я больше не могла пить литрами кофе, читать ночи напролёт хорошие книги, пить мартини и обсуждать мужиков со Светкой, вообще не готовить еду по три дня подряд или только печь торты, вляться в кровати все выходные напролёт... Да что там, меня увозили на работу и привозили обратно, и даже лишний раз пройтись пешком в одиночестве возможности не было...

Умом я понимала, что это неправильное чувство, что я должна радоваться тому, что рядом со мной любимый человек, что я жду ребёнка (хотя этому я искренне радовалась, и, пожалуй, это единственное, что не давало мне отчаяться окончательно), что я снова занимаюсь любимым делом... Но вместо этого я ощущала тоску и безысходность, настолько острую, что она постепенно поглощала все остальные эмоции.

Несколько раз, когда Игорь забирал меня после работы, я пыталась предложить заехать поужинать куда-нибудь, потому что не хочу сегодня готовить... Но, глядя на его уставшее лицо и грустные глаза, замолкала на полуслове и вставала к плите.

Это было до боли знакомое, но на много лет забытое чувство, когда понимаешь, что перестаёшь жить своей жизнью, а существуешь только интересами других людей. Но теперь-то я знаю, что значит МОЯ жизнь, и тоска по ней (а именно по собственным желаниям и отсутствию обязательств перед кем-либо) делала нынешнее состояние невыносимым.

Иногда хотелось кричать, что я больше не могу так, что хочу не вылезать из кровати неделю, что хочу питаться дошираками и не мыть посуду вообще, но я стискивала зубы и улыбалась... Игорь наверняка не поймёт меня, обидится, а без него я тоже не хочу...

В те редкие минуты, когда у меня появлялось такое драгоценное свободное время, я, держа в руках книгу, просто смотрела в пустоту и тёрла абсолютно сухие глаза, пытаясь выдавить хоть одну слезинку в надежде на то, что слёзы принесут долгожданное облегчение, но всё тщетно...

Я убеждала себя, что свыкнусь, смогу, справлюсь... Что когда родится малыш, мне вообще не до всего этого будет, что надо потерпеть немного, и всё решится само собой... Но это не помогало справляться здесь и сейчас.

Ещё меня беспокоили отношения с Игорем в постели. Я ощущала себя толстой неповоротливой слонихой, жутко комплексовала и не могла выгнать из головы образ стройной сексапильной Юленьки. Мне вся эта половая жизнь не то что больше не приносила радости и удовлетворения, а давно стала тягостной обузой и вызывала только горечь...

Я не знаю, что там думал обо мне Игорь. Я вообще перестала смотреть ему в глаза. На вопросы старалась отвечать односложно - да или нет, не приставала с разговорами и пыталась меньше попадаться ему на глаза. У меня не было к нему претензий - он вёл себя идеально. Но, наверное, рано или поздно нам всё-таки придётся поговорить...

***

Я долго планировала этот разговор. Однозначно он должен проходить не дома, чтоб не засорять атмосферу крепости возможной ссорой, к которой этот разговор может привести... И говорить я собиралась мягко, намёками, не задевая ничьих чувств...

Промозглым декабрьским вечером по пути домой я предложила Игорю поужинать шавермой в ближайшей забегаловке - умнее ничего в голову не пришло. Игорь пожал плечами и поинтересовался, не хочу ли я в Макдональдс, но я помотала головой - шаверму я хоть действительно люблю, а картошку фри не очень...

Кафешка оказалась вполне приличной, уютной и совершенно пустой. Меню, закреплённое на стене, вызывало улыбку: дабы избежать споров о названии любимого блюда, оно делилось на две половины, одна из которых была посвящена шаверме, а другая шаурме, с абсолютно одинаковым составом продуктов и ценами. Всё-таки в нашем городе давно прижилась шаверма, но маркетинговый ход очень неплохой...