Талисман - Хенли Вирджиния. Страница 66

– Пути Господни неисповедимы… в последнюю минуту он подарил ему наследника.

– У Линкса есть сын! – пробормотала себе под нос Алисия и сделала шаг вперед. – Милорд, этот ребенок незаконнорожденный. Линкс де Уорен не был женат на той служанке, которая утверждала, что носит его ребенка.

Джон пристально посмотрел на Алисию, как будто впервые заметил ее присутствие. – Ты ошибаешься, – спокойно ответил он. – Линкс уехал отсюда после Рождества с единственной целью – жениться на леди Джейн, чтобы ребенок был рожден в законном браке.

– А откуда мы знаем, что это его ребенок? – спросил Роджер.

Джон с жалостью взглянул на него и тяжело вздохнул:

– Действительно, откуда мужчине знать, что сын родился от его семени?

Глаза Фитцуорена сузились от ненависти. Жажда убийства железной рукой сжала горло, и лишь присутствие оруженосцев остановило его.

– Как только я получу официальное сообщение о смерти племянника, я намерен объявить сына Линкса наследником графства Суррей, – объявил наместник.

– Линкс де Уорен жив? – с изумлением воскликнула Алиса.

– Когда я последний раз видел его, то не сомневался, что он не перенесет дороги в Дамфрис: его раны были ужасны. – Слезы покатились по лицу Джона.

Как только Роджер закрыл за собой двери их покоев, Алисия набросилась на него, как разъяренная волчица:

– Бездарный бастард, ты хоть что-нибудь можешь сделать как следует? Линкс де Уорен жив!

Тыльной стороной ладони Фитцуорен ударил ее по губам, и она отлетела в угол комнаты.

– Посмей только еще раз назвать меня бастардом! – прошипел он. – Мне всегда достаются крошки со стола де Уоренов. Даже твои прелести – это объедки, не нужные Линксу.

Алиса с ужасом поняла, что дернула не за ту ниточку, и закричала, но кулак Роджера заставил ее замолчать. Падая, Алисия ударилась головой о толстую медную каминную решетку и умолкла навсегда.

Глава 30

Линкс тихо застонал. Лежащая рядом с ним Джейн услышала это, и сердце ее затрепетало, но затем быстро успокоилось. Она соскользнула с кровати и зажгла свечи, чтобы рассеять полумрак, а затем разожгла огонь в камине.

Груди Джейн болели от прибывшего молока, и она, приняв ванну и завернувшись в бархатный халат Линкса, собралась крикнуть Грейс Мюррей, чтобы та принесла наверх сына. На полпути к двери Джейн внезапно остановилась и взглянула на Линкса. «Грудное молоко! Я попробую покормить его своим молоком!» Надежда вновь расцвела в ее душе. Она медленно подошла к кровати, осторожно легла рядом с мужем и, повернув к себе голову Линкса, ласково заговорила с ним:

– Любимый, я хочу, чтобы ты попробовал моего молока, я хочу покормить тебя грудью.

Линкс не мигая смотрел на нее, и Джейн пыталась понять, дошел ли до него смысл ее слов. Затем он произнес первые после возвращения домой слова:

– Для… сына.

– Нет, Линкс. Он и так толстый, как поросенок. Ему не нужно мое молоко. А тебе нужно! Я хочу кормить тебя… позволь мне сделать это… не сопротивляйся, Линкс, доверься мне.

Джейн некоторое время ждала его согласия, а затем не выдержала:

– Если ты не хочешь сделать это ради меня, сделай это ради своего сына… ему нужно, чтобы ты выжил! – И прижала его голову к своей пышной груди. Ласковыми пальцами она сунула сосок ему в рот и, затаив дыхание, стала ждать. Это единственное, что она могла дать ему. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Джейн с облегчением вздохнула, почувствовав, как горячий язык обвился вокруг ее соска.

Линкс был оскорблен этим предложением. Он знал, что умирает, и проклинал судьбу за то, что не был убит в бою. Джейн такая маленькая и нежная; несправедливо, что ей приходится иметь дело с ужасной раной и отвратительным запахом. Неправильно, что любимая изнуряет себя, ухаживая за ним, – ведь наградой ей будет только его смерть.

Он ощущал ее сосок у себя во рту.

Джейн приказывала ему, умоляла, а теперь просила полностью довериться ей. Линкс понимал, что, если он не примет этот последний дар, Джейн будет глубоко оскорблена его отказом. Он был уверен в своем близком конце и в эту минуту признал, что Джейн сильнее его и надо покориться ее воле.

Чудесным образом измученный организм не отверг пищу, которую предложило тело Джейн. Позже, неподвижно лежа рядом со спящей женой, страдающий от боли и жара Линкс ощутил некоторый прилив сил. Ее присутствие давало никогда прежде не испытанное чувство покоя. Ему казалось, что мысли парят отдельно от тела. Сознание было необыкновенно ясным и свободным, и он безразлично подумал, что это, наверное, и есть первая фаза смерти.

Линкс посмотрел на лицо спящей Джейн и увидел, как она измучена. Необыкновенная женщина! Она обладала редкими качествами, которых Линкс раньше не встречал у женщин. Самоотверженность ее не знала границ. Джейн отдавала, ничего не беря взамен, исполнила его самое заветное желание, хотя он всегда втайне боялся, что мечта о сыне недостижима. Теперь Линкс без страха встречал смерть, потому что Линкольн Роберт де Уорен сделал его бессмертным. О чем еще может мечтать мужчина?

Он знал, что Джейн безраздельно предана ему. С самого начала она великодушно отдала ему свое тело, верила ему, даже когда была еще необыкновенно робкой и пугливой девочкой. И теперь она снова отдавала ему себя, но не для того, чтобы усладить, а чтобы подарить жизнь.

Вот это и есть любовь!

Джейн любит его, и Линкс вдруг понял, что тоже любит ее. Какое странное и прекрасное чувство! Его охватила паника: ведь он никогда не говорил Джейн об этом. А что, если он умрет, так и не сказав ей о своей любви? Лихорадочный взгляд медленно и восхищенно скользил по ее тонким чертам. Жена была измучена, и он не мог разбудить ее только для того, чтобы сказать о своих чувствах, – это был бы в высшей степени эгоистичный поступок, и далеко не первый, вынужден был признать Линкс. Он стал беззвучно молиться, чтобы ему было позволено жить, пока не проснется Джейн.

Томас и Тэффи затаили дыхание, наблюдая, как Джейн храбро положила ладонь на сердце Линкса, проверяя, дышит ли он. Как только Джейн ощутила пульс, ее глаза наполнились слезами.

– Очень даже жив, – сказала она, улыбаясь сквозь слезы. – Он спит.

Линкс открыл глаза.

– Он спал, – уточнила Джейн, взглянув на посветлевшие лица оруженосцев. – Любовь моя, – прошептала она, – мне нужно взглянуть на твою рану… я постараюсь не делать тебе больно.

Осторожно, как будто касалась драгоценного сосуда, Джейн отвернула края раны, заглянула в брюшную полость и вскрикнула:

– Она чистая! Взгляните… – И отодвинулась, давая возможность Томасу и Тэффи посмотреть. – Запах гниения исчез!

Когда Тэффи склонился ниже, Линкс ему что-то прошептал.

Верный оруженосец просиял.

– Наверное, он выпил немного жидкости… и теперь хочет в туалет! Что это было, миледи, что его организм не отверг?

На мгновение Джейн смутилась.

– Наверное, это твоя ячменная вода, Тэффи, – мило улыбаясь, солгала она, сохранив их с мужем секрет.

– Я принесу еще! – воскликнул Тэффи и бросился вон из комнаты.

Джейн передала Томасу пустой кувшин, чтобы тот помог Линксу справить нужду.

– Я намерена снова промыть рану и оставить ее открытой еще на день. Если завтра она по-прежнему будет чистой, присыплю ее серой, зашью, а затем наложу повязку. Как ты считаешь, Томас?

– Я думаю, что вы обладаете даром настоящей целительницы, леди де Уорен.

Джейн улыбнулась, глядя в глаза Линкса, и прижала ладонь к его лбу.

– Жар спадает, милый! – Она прочитала на его лице не облегчение и не благодарность, а любовь, и по щеке Джейн скатилась слеза. – Если ты посмеешь теперь умереть, Линкс де Уорен, клянусь, я убью тебя!

После того как Томас помог ей сменить постельное белье, а Тэффи принес еще один кувшин с ячменной водой, Джейн сердечно поблагодарила их, но твердо дала понять, что хочет остаться с мужем наедине. И как только они остались одни, разделась и легла рядом с Линксом.