Королевство Адальир. Возрождение (СИ) - Чайко Артемий Александрович. Страница 46

Алёна подошла к окну и посмотрела наружу: в свете только что зажёгшихся фонарей кружили пушистые снежинки, тень от которых изящными кружевами стелилась по заснеженной земле. Мирная, тихая картина столичного вечера. Никаких странных явлений и даже миганий света за прошедший день больше не происходило, значит, с герддронами обошлось, думала Алёна. Теперь её больше всего волновала судьба питомца. Жужу исчез из поля зрения так внезапно, что она не могла быть уверена в безопасности любимого таракана. После встречи в Адальире, и без того обожаемый жучок, стал для неё на самом деле родным существом.

Из-за пропущенного обеда вдруг жутко захотелось есть, Алёна поспешила к столу, выдвинула ящик и принялась шарить в нём рукой, надеясь отыскать хоть что-то съестное.

— Всё сожрали, попроворнее меня-копуши, — пробормотала она себе под нос недовольно, вновь подумав про Жужу, где он сейчас?

Вдруг что-то скользнуло по запястью, Алёна вскинула руку и увидела любимое насекомое: оказалось, Жужу всё это время прятался в рукаве!

Не помня себя от радости, девушка поспешила поцеловать таракана. И тут же поймала на себе сильно удивлённый взгляд Андрея Леонардовича. С его места никак нельзя было заметить сидящего на руке Жужу, и поэтому ему показалось, что Алёна зачем-то целует собственную руку. Потёртый мужичёк несколько мгновений озадаченно смотрел на девушку, а потом резко отвёл взгляд, сделав вид, что чем-то очень сильно занят.

Поняв, что сплоховала, Алёна поспешила спрятать таракана в карман офисного пиджака и уселась в кресло, продолжив возиться с документами. Рабочий день закончился минут пятнадцать назад, но сегодня она не очень спешила покидать офис, ведь здесь было так спокойно и уютно.

Андрей Леонардович потянулся через стол, чтобы взять карандаш, но сделал это, как всегда, нелепо, сбив стакан с канцелярскими принадлежностями. Алёна бросила в его сторону недружелюбный взгляд: наверняка, опять хотел изобразить что-то и сел в лужу. Тут грохот падающих предметов донёсся и со стола Елизаветы Евгеньевны. Алёна лишь недовольно вздохнула, ну, что за народ! Ничего по-человечески сделать не способны. Она-то никогда такого…

Вдруг её стол качнулся, чуть съехав в сторону, и из упавшего стакана по столешнице раскатились ручки и карандаши. Ластик жёлтого цвета в форме котика прокатился по клавиатуре, замерев прямо напротив Алёны. Девушка даже не поняла, что происходит, ведь никаких вибраций не ощущалось, но стол Андрея Леонардовича в этот момент тоже куда-то покатился. Растерявшийся клерк схватился за него обеими руками, пытаясь удержать и что-то пробормотал, видимо, призывая мебель вернуться на положенное место. Елизавета Евгеньевна подняла взгляд, посмотрев на коллег поверх очков, все трое переглянулись.

— Что вообще происходит? — в голос возмутился Андрей Леонардович, обращаясь непонятно к кому.

Алёна испуганно оглянулась: по батарее беззвучно растекались тончайшие электрические дуги. Вдруг всё здание зашаталось, и с потолка начала осыпаться штукатурка, затем поднялся заунывный гул. Он шёл снаружи и как бы втекал через окно, наполняя шумом всё пространство офиса, но не был похож на прошлые энергетические перепады, свидетелем которых довелось быть Алёне. Вскоре странный гул растаял, уступив место знакомому звучанию вырубающейся подстанции…

Городские шумы, достигнув апогея, резко стали сходить на нет. Мегаполис вновь издал звук сбрасывающего обороты авиамотора, а светлячки городских огней за окнами принялись гаснуть целыми секторами. Вот, в черноту скрылись соседние офисные здания и большой жилой дом. А вот уже и фонари у подъезда померкли, и… Свет в комнате погас, компьютеры, которые должны были работать на автономных источниках питания ещё не менее пятнадцати минут, почему-то тоже вырубились, погрузив кабинет в полнейший мрак тишину. Однако что-то ещё продолжало освещать помещение слабоватым зелёным сиянием…

Издалека донеслись гудки автомобильных клаксонов и неясный шум, видимо, что-то происходило на обесточенной автостраде, пролегающей за соседними домами. В воздухе запахло одновременно озоном и гарью…

Алёна машинально попыталась на ощупь найти кнопку питания компьютера, чтобы его выключить, и вдруг заметила в глади погасшего монитора отражение собственных глаз: они ярко светились молодой зеленью. Девушка вздрогнула: ведь коллеги могли заметить это! Она резко отвернулась, но вместо того, чтобы скрыть эффект, столкнулась взором с глазами Андрея Леонардовича.

Клерк сидел напротив, Алёна отлично видела ошеломлённое выражение его лица, которое озаряло зелёным светом, расточаемым её собственными глазами.

Сцена довольно затянулась. Алёна поняла, что в темноте просто не может скрыть странной особенности взгляда, приобретённой в Адальире. В этот момент заволновался Жужу, он начал бегать в кармане, как будто стараясь привлечь внимание хозяйки.

Вдруг здание опять зашаталось, раздался треск, и по стёклам снаружи потекли крупные капли, напоминающие конденсат. Все компьютеры и оргтехнику покрыло сетью тончайших молний статического электричества, и вместе с их появлением Алёна ощутила жуткий, почти животный ужас. Это пугающее ощущение мгновенно заполнило всё тело, мерзкими мурашками пробежало по спине и вновь мелкой дрожью отдалось в кончиках пальцев. Избранная вскочила, будто собираясь бежать, но тут же застыла на месте, не понимая, куда именно.

Прошло ещё несколько минут. Город продолжал молчать, и вокруг по-прежнему царил мрак. Откуда-то с нижнего этажа стали доноситься топот и грохот. Послышались голоса: сперва люди говорили тихо, потом кто-то завизжал и раздались крики. Грохот нарастал и раскатывался по зданию, начиная от подъезда, и постепенно уходя вглубь.

Алёнино сердце неистово забилось, словно бы собираясь выпрыгнуть из груди. Девушка раскрыла рот, принявшись жадными глотками хватать воздух. Коллеги её продолжали оцепенело восседать на местах, пребывая в тотальной растерянности.

В полнейшей темноте шум переместился, раздавшись внезапно уже из коридора на этаже, создавалось ощущение, что за стенами кто-то нервно багет. Потом что-то сильно грохнуло, как будто на пол рухнул сейф, и до кабинета долетел звон мечей и звуки, напоминающие рычание хищных зверей. Кто-то кричал, охал, истерично взвизгивал. Андрей Леонардович не решался сдвинуться с места, в ужасе смотря на дверь кабинета, видимо, ярко представляя то, что происходит за ней. Теперь эта деревяшка была последней преградой, что отделяла офис от неведомого хаоса, происходящего во всём остальном здании конторки.

— Боже, что там творится?! — прошептала Алёна, отступая к окну.

— Может быть, люди просто испугались, что свет вырубили? — неуверенно пробормотал Андрей Леонардович.

— Эка невидаль, — буркнула Елизавета Евгеньевна. — То же мне удивительная вещь!

Неожиданно грохот, звон и крики стихли. Но тут же странное рычанье донеслось с верхних этажей. Видимо, события не прекратились, а просто переместились выше. Алёна непроизвольно пригнулась, с опаской посмотрев на потолок, впрочем, трудно было что-то разглядеть в антрацитовом мраке, по-прежнему царящем в кабинете.

В этот момент внезапно зажёгся свет, и мониторы компьютеров озарились приятным голубым сиянием. Вновь зазвучал привычный ушам голос мегаполиса. Он начался резко и очень быстро достиг обычного уровня. К нему поспешил примешаться стрекот ожившей оргтехники, так необходимой в работе каждой занюханной фирмы.

Все наполнившие пространство шумы на мгновение заслонили пугающие звуки сражения. Алёна рванулась к двери, но на полпути передумала и спешно вернулась за стол. Кинув взгляд на монитор рабочего компьютера, она увидела знакомый орнамент, напоминающий кипрское письмо с треугольником и древнеегипетским "глазом" в центре. Тут же в воздухе разлился аромат хорошего малинового вина…

Алёна с недоумением посмотрела на коллег, ожидая реакции. Елизавета Евгеньевна выглядела просто жалко: она сидела с застывшим на лице выражением полнейшего отчаяния и ужаса, напряжённым взглядом следя за дверью. Андрей Леонардович был чуть спокойнее, но всей позой выражал готовность в любой момент сорваться с места и, если потребуется, даже сигануть в окно, благо здесь было не так высоко.