Р26/5/пси и я (СИ) - Коуни Майкл Грейтрекс. Страница 15

Когда я, рассматривая неровные треугольные трещины на потолке, начал сочинять свою первую сказочку на эту тему, я вдруг вспомнил о роботе, который, наверное, все еще сидел в моем кресле. Я постарался сконцентрировать внимание на трещинах, но ничего хорошего из этого не вышло. Я по-прежнему думал о роботе и хотел узнать, о чем думает он.

Или он совсем не думает, а просто отключился и лежит себе в кресле обесцененная модель устаревшей конструкции, и на него только зря тратят общественные фонды?! Я взволновался не на шутку. Он бы должен по меньшей мере принести мне завтрак в постель.

— Что ты там поделываешь? — крикнул я ему через ширму, которая отделяла мою кровать от остальной части комнаты.

— Разглядываю трещины на потолке, — ответил он. Кровь бросилась мне в лицо. Вчера вечером он уже вызвал у меня такой приступ ярости. Я сидел в «гостевом» кресле, а он — в моем, и внезапно я заметил, что он постукивает кончиками пальцев по обивке кресла. Я чуть было не поднял голос протеста, когда обнаружил, что сам постукиваю кончиками пальцев по обивке, и уже довольно давно! Этот ублюдок передразнивал меня!

— Какого же черта ты разглядываешь трещины? — закричал я.

— А из интересу, — ответил он. — Я нахожу, что это хорошая тренировка для ячеек моего мозга. Да, откровенно говоря, и делать-то особенно нечего. Почему вы не встаете?

Я успокоился. Он не мог знать, чем я занимаюсь; это было простое совпадение.

— Предстоит еще один томительный день, — рассеянно пробормотал я себе под нос.

— После того как вы всю ночь проспали, у вас нет никаких причин чувствовать себя утомленным, — раздраженно отозвался он. — У вас, видно, что-то не в порядке.

— Потому-то ты и здесь, — ответил я, стараясь не сорваться. — Ты должен привести меня в порядок.

Я всегда бываю несколько возбужден сразу же после вставанья.

— Неправда. Я здесь для того, чтобы доказать вам, что вы в полном порядке.

— Ради бога! — Я выскочил из-за ширмы, весь кипя от негодования. Сначала ты сказал, что у меня что-то не в порядке, а потом говоришь, что ничего подобного. Тебе нужно наладить логические цепи!

— С логикой у меня все нормально! — разозлившись, он вскочил и сжал кулаки. Мне оставалось надеяться, что он все еще помнит Первый закон роботехники. — Вы симулянт, поглотитель общественных фондов! Хотите получить кулаком по носу?!

Двумя прыжками я пересек комнату.

— Ты что, сам захотел по носу? — взвыл я, забыв и о самом себе, и об азимовских законах.

Внезапно он сел.

— Простите, — немного помолчав, пробормотал он. — Не знаю, что со мной. После перезарядки мне нужно какое-то время, прежде чем начать работать нормально.

Я стоял над ним, все еще сжав кулаки, ошеломленный этой неожиданной переменой. Он уставился на стену, время от времени вздрагивая. В комнате было очень тихо. Я чувствовал себя по-дурацки. Я не совсем понимал, что это на меня накатило. Передо мной был лишь Р/26/5/ПСИ, и я как-то не представлял себе, что он может меня передразнивать.

На следующей неделе дела пошли все хуже и хуже. Тем не менее я опять уселся в свое кресло — просто при первом же удобном случае потребовал, чтобы он его освободил. В конце концов, должен же робот повиноваться прямым приказам! Но тот уступил на редкость неохотно и усмирил свою гордость тем, что стал расхаживать по комнате, а потом включил 3-V.

Мне не по душе 3-V; слишком уж натуралистично. Это все равно что впустить в свою комнату живых люден, словно мало того, что сам робот основательно вторгся в мои владения. Теперь, когда он сидел за моей спиной, а вереница идиотов из какой-то многосерийной передачи для домохозяек разыгрывала в углу реалистическую драму, все это вообще стало непереносимо. Я бы опять — в который раз — попросил его выключить 3-V, я он бы, конечно, повиновался. Но очень скоро он бы втихую снова все включил.

К концу первой недели ему, как это ни странно, вдруг наскучил 3-V, как раз тогда, когда у меня только-только пробудился интерес к передачам. Мы поменялись ролями. Он стал выключать 3-V, а я с радостью встречал персонажей передач, только чтобы не видеть его невыразительной физиономии.

Примерно к этому времени я разобрался, что же происходит.

В намерения пси-отдела не входило дать мне друга и компаньона.

Робота послали ко мне, чтобы я совсем спятил. Нет, лучше все, все, что угодно, только бы не сидеть с ним в одной квартире.

Что же, стану разъезжать и осматривать достопримечательности, делая вид, будто это доставляет мне наслаждение. Для начала прокачусь завтра за город. Это утомительно, но необходимо же произвести должное впечатление на пси-отдел.

Через несколько дней Р/26/5/ПСИ убедится в том, что он выполнил свою задачу и, упоенный успехом, доложит, что я вне опасности.

В конце концов они заберут робота и оставят меня в покое.

Но разве у таких простых смертных, как я, что-нибудь когда-нибудь происходит в соответствии с их планами?

В этом огромном городе, где любой человек в любую минуту находится под контролем, на долю случая остается очень мало. Горит жилой квартал? Движение направляется по другим улицам, и в считанные минуты прибывает пожарная команда. Массовая эпидемия? Мгновенно разыскивают докторов, удваивают, утраивают вместимость больниц. Никогда нигде не бывает беспорядка.

Поэтому рок, загнанный в угол, отыгрывается на таких беспомощных существах, как я.

День выдался прекрасный, и я уже предвкушал длительную поездку за город — путешествие по кольцу примерно в сто миль. Это займет весь день, и я подумал, что буду хоть одним днем меньше находиться в компании Р/26/5/ПСИ. Я представил себе, как он сидит там, в квартире, отключенный, вялый, в то время как я гоню вдоль холмов и деревьев в приятном одиночестве.

— Ну как, готовы? — Он стоял за моей спиной.

— К чему?

— К поездке за город, — сказал он с участливым видом. — Вы говорили, что мы сегодня поедем.

— Я собирался ехать один, — ответил я с достоинством, надевая пальто.

— Я не могу этого допустить. Сожалею, ни должен вас сопровождать. Поймите, что сегодня вам нельзя ехать одному.

— Но мне намного лучше, — запротестовал я. — А если так, я вообще никуда не поеду.

— Возможно, вы замышляете самоубийство, — проницательно заметил он. Мой долг — сорвать ваши планы.

Я уступил. Больше мне ничего не оставалось. Если бы я продолжал настаивать на том, чтоб ехать одному, и постарался бы запереть его в квартире, он бы силой заставил меня подчиниться.

Мы уселись в машину, я перешел на ручное управление и стал плавно набирать скорость — совсем неплохо, если учесть, что я последний раз вел такую машину по меньшей мере три года назад.

Мы проехали примерно четыре квартала, прежде чем я понял, что робот использовал двойное управление и машину ведет он, а не я.

Когда мы проехали еще полмили, я заметил кнопку, которая отключала контроль. Я нажал на нее.

— Вы понимаете, что пока мы не вышли за пределы города, машина должна находиться под Дорожным Контролем? — проскрежетал он, нажимая на бесполезные теперь тормоза.

— Да, — с удовлетворением ответил я.

— Я буду вынужден применить силу. — Он подвинулся ко мне и потянулся к рулю. — Ради вашей же пользы.

— Только попробуй, — ответил я. Мне было уже все равно.

Впереди виднелся перекресток. Когда он стал отрывать мои руки от руля, я нажал на акселератор.

Машина внезапно с неистовым скрежетом остановилась. Прямо перед нашим носом оказалась другая машина, и нас всех основательно заклинило.

Лицо женщины, сидевшей в чужой машине, скривилось.

— Что вы делаете, черт возьми?! — крикнула она, перекрывая уличный шум.

— Очень сожалею, что мой друг временно утратил контроль над собой, проблеял Р/26/5/ПСИ.

Она переключилась с меня на смешавшегося робота.

— Вы хотите сказать, что вы сидели и спокойно смотрели, как этот человек в пределах города перешел на ручное управление? — возмутилась она. — Какой у вас номер, робот?