Бриганты (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 11

Мой черед подошел часа через три. Я надел поверх шелковой рубахи тонкую стеганку, кольчугу и бригандину, а поверх шелковых длинных трусов — кольчужные шоссы. Сапоги обул обычные, с тупым носком и без шпор. Жак и Хайнриц закрепили наплечи, наручи, набедренники, наколенники и поножи. Первый держал сабельные ножны, которые я отцепил от ремня, чтобы не мешали, оставив только кинжал, а второй — мой щит, изготовленный еще в Венеции. Щит весил килограмма четыре, поэтому возьму его перед самым поединком.

Закончился предпоследний поединок турнира. «Синий» рыцарь проиграл. Его унесли четверо слуг. Рыцарь был молодой, не старше двадцати. Судя по доспехам и коню, из богатой семьи. И то, и другое должно перейти победителю, но я был уверен, что рыцарь, когда очухается, выкупит своего коня и доспехи. Во-первых, новые обойдутся дороже; во-вторых, к старым привыкаешь, не хочется менять.

Я остановился у синего флага на краю ристалища. Ко мне подошел герольд — немолодой мужчина с окладистой бородой, одетый в сине-красное котарди и обутый в темно-красные пулены с носами чуть короче, чем я видел вчера на моем сегодняшнем противнике. Нос правого пулена кто-то оттоптал, отчего он смотрел не вверх, а вбок.

— Александр Венецианец? — уточнил герольд сорванным голосом, сверившись с развернутым свитком из толстой бумаги желтоватого цвета.

— Да, — подтвердил я.

Герольд отправился к другому краю ристалища. Там у красного флага появился Ульфар де Велькур. Он был в бацинете с забралом «пёсья морда». Поверх длинной кольчуги надето что-то вроде кирасы — две стальные пластины, закрывающие грудь и спину, соединенные на боках стальными цепочками. Их дополняли подбородник, закрывающий шею спереди, наплечи, налокотники, наручи, набедренники, наколенники, поножи и сапоги-сабатоны. Скоро все это научатся сочленять, и появятся так называемые белые доспехи, благодаря которым рыцари превратятся в спортсменов. На левом предплечье, которое повернуто к благородным зрителям, завязан большой красно-зеленый бант. Представляю, как часто сейчас бьется сердце какой-то девицы. Мое тоже забилось немного чаще, потому что увидел, что Ульфар де Велькур держит в руках двуручный меч. Длина лезвия была метра полтора. Плюс рукоятка сантиметров двадцать. В прошлой эпохе я не встречал таких мечей. На коне с ним не повоюешь, а низкородному пехотинцу такой был не по карману. Рыцарь помахал мечом, хвастаясь перед зрителями. Длинная и тяжелая железяка летала в его руках, как тонкий вертел. Девицы громко завизжали, приветствуя его. Наверное, громче всех старается та, чей бант повязан на предплечье рыцаря. То, что это смертельный поединок, что один сейчас будет убит, их не печалило. Они точно знали, кто именно останется жив.

— «Играющий двуручным мечом», — произнес Хайнриц Дермонд, тоже любуясь Ульфаром де Велькуром.

Суля по восхищенному тону, заиметь такой меч — его мечта.

— И что это значит? — поинтересовался я.

— Очень сильный боец, который таким мечом не дает никому подойти к своему упавшему или раненому сеньору, пока тому не окажут помощь, — сообщил мой оруженосец.

Теперь мне стало понятно, почему Ульфар де Велькур делал ударение на словах «любой меч».

Герольд убедился, что и на «красной» стороне на поединок вышел тот, кто был заявлен, и направился к центру ристалища, чтобы объявить нас.

— Быстро снимите с меня наручи, набедренники, наколенники и поножи! — приказал я своим оруженосцам.

— Сейчас? — удивленно спросил Хайнриц Дермонд.

— Да! — резко бросил я. — И быстро!

Чем легче я буду, тем проворнее, тем больше шансов победить. Заодно сбросил на землю кольчужные рукавицы. От удара таким мечом они не спасут, а без них буду крепче держать оружие. На руках у меня остались тонкие кожаные перчатки с обрезанными пальцами. Можно сколько угодно утверждать, что ты очень смелый, но руки от страха жутко потеют. Оружие может из них выскользнуть, если будешь без перчаток.

Герольд заметил, что оруженосцы возятся с моими доспехами, решил, что поправляют их, и стал ждать, когда закончат. Вместе с ним на нас пялилась и большая часть зрителей. Поняв, что с меня снимают доспехи, начали обмениваться насмешливыми репликами. Хайнриц протянул щит, но я не взял его. Левой рукой достал из ножен кинжал, взял в правую саблю и вышел вперед, давая понять, что готов к поединку.

Герольд, повернувшись к помосту, объявил нас, отошел к нему, развернулся и махнул рукой: начинайте!

Я неторопливо пошел навстречу Ульфару де Велькуру. Саблю держало на виду, приковывая к ней внимание, а кинжал — в опущенной руке. Забрало опускать не стал, чтобы обзор был лучше. Если поединок пойдет не так, как я задумал, мне придется повертеться. Да и двуручным мечом попасть в лицо можно только колющим ударом, для которых он не предназначен. Разве что противник будет лежать на земле, но тогда уже будет без разницы, куда придется этот удар. Ульфар де Велькур, наоборот, опустил забрало и заспешил как можно быстрее расправиться со мной. Даже в тяжелом доспехе он двигался очень быстро.

Мой противник спешил так, что мы встретились не напротив помоста, а ближе к синему флагу. Играючи поднял Ульфар де Велькур свой длинный двуручный меч, замахнулся и ударил сверху вниз и справа налево. Я успел нырнуть под меч и рывком сблизиться с противником, стукнувшись правой передней стороной бригандины о правую переднюю часть его кирасы, немного оттолкнув его. Левой рукой с размаху ударил кинжалом в его правый бок и снизу вверх, чтобы ребра не помешали. Лишь бы не попасть в цепочку. Дамасский клинок, звякнув, прорвал кольчугу и дальше пошел легко, влез по самую рукоятку. До сих пор поражаюсь, как мягка человеческая плоть. Ульфар де Велькур вскрикнул от боли. Не очень громко, хотя удар в область печени жутко болезненный. Я повернул кинжал влево-вправо, после чего выдернул из раны. На руку брызнула кровь, показавшаяся мне горячей. Стряхнув ее с руки и кинжала, я быстро отошел на три шага назад. Эпизод этот длился всего несколько секунд. Мы как бы столкнулись в пылу боя и разошлись. Уверен, что большая часть зрителей, даже незнатных, которые стояли слева от меня и видели мои действия, не поняли, что произошло. Только опытный боец догадается.

Ульфар де Велькур стоял неподвижно, уперев двуручный меч в землю спереди и слева от себя. Мне казалось, что я слышу его частое хриплое дыхание. Или я слышал это дыхание, когда стоял впритык, а сейчас оно еще продолжало звучать в моих ушах. Или это я слышу собственное дыхание, напряженное, не осознавшее еще, что смертельная опасность миновала. Подождав немного, я понял, что продолжения не будет, развернулся и медленно пошел к синему флагу, пряча кинжал в ножны. Саблю, которой я не бил, держал опущенной к земле.

Благородные девицы не понимали, почему их герой стоит на месте, не догоняет меня и не сражает своим длинным и тяжелым мечом. И не только девицы. Кто-то свистнул, кто-то захихикал, кто-то поинтересовался, почему я удираю? Я не реагировал. Не оглянулся даже тогда, когда услышал за спиной звон доспехов и меча, упавших вместе с телом на землю. Зрители перестали свистеть и смеяться. Наступила такая тишина, что я слышал звук собственных шагов. Затем публика взорвалась. Что они кричали — я не понимал. Наверное, ругали, что обломал им представление. Они ожидали долгую и кровавую сечу, в течение которой меня пошинкуют, как кочан капусты, а тут такой быстрый облом!

Я отдал саблю Жаку, снял шлем. Вроде бы недолго был в нем, а голова мокрая от пота.

— Сходить за оружием и доспехами? — спросил Хайнриц Дермонд.

Что-то в нем изменилось. Больше стало уважения ко мне, что ли. Он и раньше относился с почтением, как положено оруженосцу к рыцарю, который, к тому же, лучше бьется на мечах, но теперь добавилось восхищение.

— Может, выкупить захотят, — сказал я. — Сколько могут стоить такие доспехи и оружие?

— Не меньше сотни флоринов, а то и две сотни, — ответил оруженосец.

— Запроси две, — поручил я.

Жак помог мне снять бригандину, кольчугу, стеганку и шоссы и облачиться в бело-синий дуплет из тонкой шерстяной ткани с шелковой подкладкой и облегающие, шелковые, синие шоссы, которые я купил здесь, чтобы не сильно выделяться из толпы. Вот только башмаки у меня были с короткими и тупыми носками.