Бриганты (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич. Страница 21

— Триста ливров серебром, — оценил Николя Лефевр «подвиг» и трофеи.

— Даже не знаю, засмеется герцог Людовик или разозлится, когда расскажу ему, во сколько оценили действия его лучшего командира, — произнес я. — Тысячу золотых франков покажутся ему более правдоподобной цифрой.

— Пятьсот ливров, — сразу повысил интендант.

Сошлись на семистах пятидесяти золотых франках после того, как я предложил расписаться в получении восьмисот. Николя Лефевр сразу согласился, что замок и трофеи стоят этих денег. Еще пятьсот перепало лично мне за эсквайра Роджера Кобхэма. На этот раз обошлось без отката, потому что цену определил сам герцог Бурбонский. За пленных лучников ничего не полагалось, поэтому я отпустил их.

— Только сперва отрубите им указательный и средний пальцы на правой руке, чтобы больше не воевали с нами, — вспомнив валлийский опыт, приказал я своим бойцам.

Что они и сделали. Англичане, наскоро перевязав кровоточащие раны, быстро зашагали в сторону Пуату. Не уверен, что они доберутся туда. Встретить безоружного англичанина в глухом месте — это голубая мечта многих французских крестьян. Им отмщение, и они воздадут плотницкими топорами, вилами и мотыгами.

17

Мы едем по лесной дороге в сторону города Рошешуара. Недавно закончился дождь. С листьев еще падают капли. Хотя грозы не было, воздух наполнен пьянящим озоном. Метрах в трехстах впереди скачет разведка из четырех арбалетчиков, которыми командует Мишель де Велькур. Следом за мной едут мои новые оруженосцы. Первый — Ламбер де Грэ, уроженец графства Эно, девятнадцатилетний крепыш с густыми каштановыми волосами и широкими усами. Массивный, выпирающий подбородок он бреет. Ламберу кто-то сказал, что так он выглядит воинственнее. Не могу судить, потому что не видел его с бородой. Поскольку одни усы сейчас отращивать не принято, парень он, видимо, смелый. Под ним боевой конь Роджера Кобхэма. Второй — Анри де Халле, уроженец Брабанта. Я взял его только потому, что мне всегда везло с брабантскими рыцарями. Анри пятнадцать лет. Он русоволос, худощав и высок. Нос и щеки коричневые от веснушек. Он еще не бреется, но часто поглаживает щеки, проверяя, не пора ли начать? Под Анри де Халле второй боевой конь английского эсквайра. Тех жеребцов, на которых оруженосцы ездили раньше, я отдал новым арбалетчикам. Увеличил их численность до пятидесяти человек. Больше брать не стал, чтобы преобладали «ветераны», сохраняли навыки и традиции отряда. От желающих служить под моим командованием отбоя не было, хотя обычно предпочитают наняться в большой отряд, в котором несколько сотен бойцов. Во-первых, у моих зарплата выше, чем в других отрядах. Во-вторых, у них тут существует теория об удачливых и неудачливых командиров. С первыми и в маленьком отряде найдешь, а со вторыми и в большом потеряешь. В-третьих, я помогал с оружием, экипировкой и конем. Если видел, что боец толковый, снабжал его всем, чего у него не хватало, чтобы соответствовать требованием, предъявляемым Николя Лефевром, который в последнее время, после того, как мы согласовали с ним схему «распилки» казенных денег, стал намного меньше придираться.

За оруженосцами скачут три десятка арбалетчиков. В колонну по три — в лучших традициях армий будущего. Бойцы считают это моей придурью. За ними едут три фургона, в которые запряжено по паре лошадей. Правят лошадьми женщины, жены бойцов. Их теперь четыре. Как только у мужчины появляются лишние деньги, к нему сразу прилипает женщина, чтобы помочь тратить их. Дамы получают долю в добыче, но уже не полпая, как раньше, а по четверти. Так потребовали мои бойцы. Им показалось, что те суммы, которые женщины получили после захвата замка, слишком высокая плата за готовку и стирку. Мне без разницы, как они поделят свою часть добычи, поэтому спорить не стал. В первом фургоне везут мое имущество, в том числе и окованный медью сундук из красного дерева, бывшую собственность Роджера Кобхэма. В сундуке, среди прочего, лежат кожаные мешки с золотыми и серебряными монетами — моя зарплата, доля в трофеях и выкуп за пленных. Николя Лефевр до последнего су расплатился с нами за первый контракт. Кстати, по повелению герцога Людовика я теперь получаю тридцать су (полтора ливра серебром) в день.

За обозом едут еще двадцать арбалетчиков под командованием Хайнрица Дермонда. Он теперь заместитель командира и получает пятнадцать су, как рыцарь-башелье. Я пробил ему повышение ставки, чтобы поскорее рассчитался со мной. Он только коня успел отбить, а еще надо заплатить за доспехи и двуручный меч, которым саксонец уже неплохо владеет.

Мы едем по следам отряда Джона Чандоса, коннетабля Гиени, который недавно стал еще и сенешалем Пуату. Теперь отрабатывает новое назначение. В его отряде три сотни латников, сотен шесть-семь легкой конницы, две сотни пеших лучников и сотен пять копейщиков. Легкая конница и пехота набраны в основном из гасконцев, не считавших себя французами. Власть живущего далеко, за морем, английского короля, который не часто вмешивался в их дела, нравилась гасконцам больше, чем находившегося рядом французского. После того, как в Аквитании поселился принц Уэльский и начал, по мнению гасконцев, самодурствовать, ситуация стала меняться в другую сторону, однако оттолкнула от него еще не всех. У французов в этом регионе сил в несколько раз больше. Было бы желание, быстро выпроводили бы непрошеных гостей из виконства Рошешуар. Карл Пятый, король Франции, запретил сражаться с большими отрядами англичан, особенно, если ими командуют такие известные командиры, как Джон Чандос, участник великих побед в Кресси, Пуату и Оре. До недавнего времени виконт де Рошешуар сидел под арестом в Ангулеме. Эдуард, принц Уэльский, заподозрил виконта в желании переметнуться на сторону французского короля. Бедолагу, который, ничего не подозревая, приехал по вызову принца, чуть не казнили. Подержали его для острастки в темнице несколько недель, а затем отпустили. Был ли ошибочным арест виконта — не знаю, но с освобождением точно лоханулись. Как только его выпустили, виконт переоделся в простого солдата и вместе с верным человеком ускакал в Париж, где сразу совершил оммаж французскому королю. Сейчас подданные расплачивались за этот поступок сеньора. Отряд сэра Джона Чандоса уничтожал всё и всех на своем пути.

По данным разведки англичане должны быть под стенами столицы виконства. Догадываюсь, что город Рошешуар — главная цель рейда. Решили жестоко наказать изменника, чтобы другим неповадно было. Защищал Рошешуар отряд под командованием рыцарей Тибо дю Пона и Элиона де Талая — преданных виконту людей, как меня заверили. Совсем недавно меня заверяли, что англичане никогда не возьмут замок Ла-Рош-сюр-Йон, в котором кастеляном был рыцарь Жан де Блондо. У замка были крепкие стены и башни, большой отряд защитников, артиллерия и припасов на год. Продержался он чуть больше месяца. Кастелян заключил с англичанами договор, что, если в течение месяца ему не придет помощь, сдаст замок на условии свободного прохода с оружием и вещами и компенсацией за продовольственные запасы и артиллерию в сумме шести тысяч ливров серебром. У настоящего рыцаря Жана де Блондо хватило наглости или, что скорее, глупости, с чувством добросовестно выполненного долга прибыть в расположение французских войск. У герцога Анжуйского было несколько извращенное представление о рыцарском долге, поэтому Жана де Блондо, не дав покаяться и причаститься, зашили в мешок и кинули в реку. Так обычно казнят ведьм. Людям знатного происхождения принято отрубать голову, а покаяния и причастия лишали только конченых негодяев.

Мы въезжаем в деревню. Точнее, в то, что от нее осталось. Дома и хозяйственные постройки не успели сгореть полностью. Помешал дождь. Торчат черные, обгоревшие столбы, на грудах камней слой копоти. Сильно воняет гарью, жженым мясом. Везде обнаженные, обгоревшие трупы: старики, женщины, дети. Мужчины успели убежать. Если их можно назвать мужчинами. Когда посмотришь на это, становится понятно, почему во французской армии все чаще звучат призывы не брать англичан в плен, даже знатных. Хотя в Аквитании большую часть английской армии составляют гасконцы, бретонцы и наваррцы, их всех называют англичанами и требуют уничтожать без пощады.