Подруга по контракту (СИ) - Трифоненко Елена. Страница 35

На мгновение мне показалось, что я задыхаюсь. Ноги у меня так и пытались подогнуться, и только легкие нотки презрения во взгляде Павла заставили собраться. Я привалилась к стене и тихо сказала:

— Я и правда по делу. Вот! — я раскрыла альбом и протянула ему. — Смотри: это Виола нарисовала сегодня.

Он переменился в лице. Тут же забрал у меня альбом и впился взглядом в рисунок, провел по нему ладонью. Его глаза почти мгновенно подозрительно заблестели. Неужели слезы?

Подтвердить догадку я не успела: он отвернулся, отошел на пару шагов в сторону.

— Как ты смогла ее уговорить?

— Хитростью.

Несколько секунд он молчал, а потом едва слышно вздохнул.

— Ну хоть так…

Раздался странный хруст. Я заглянула через плечо Павла и поняла, что он вырвал лист из альбома.

— Эй! — завопила я. — Ты что творишь?

Павел оглянулся, в его лице уже не было и капли того наглого выражения, с которым он меня встретил.

— Пожалуйста… — попросил он дрогнувшими от волнения губами. — Разреши мне взять этот рисунок себе.

В его голосе было столько мольбы, что я даже не поверила собственным ушам.

— Ладно, бери, — пробормотала я, почему-то смущаясь. — Все равно ты его уже выдрал.

Он вернул мне альбом, и я натянуто улыбнулась:

— Спокойной ночи.

— Подожди, — он снова придвинулся ко мне и как-то по-особенному сжал мою руку. — Спасибо тебе.

— Да пока не за что. О серьезном прогрессе говорить еще рано, но мы работаем.

— Я знаю. Кстати, извини за утро.

— И ты меня извини, — пробормотала я чуть слышно и быстро выскользнула из комнаты.

Сердце у меня стучало как бешеное.

41

Еще два дня до поездки в Краснодар пролетели почти молниеносно. Я все так же устраивала для Виолы уроки кулинарии, а она продолжала учить меня рисовать. Последнее ей давалось нелегко: я старательно «тупила» и косячила.

Один раз я улучила момент и тайком спросила у Павла:

— А где Виолины подруги? Вроде Георгий говорил, что до аварии твоя дочь была довольно общительным ребенком.

«Брат» как-то сразу приуныл:

— Подруги отвалились. Виола несколько месяцев отказывалась с кем-либо общаться, так что эти девочки уже давно о ней забыли.

— Понятно. Ну ничего: эти забыли, новых найдем.

Он скупо улыбнулся:

— Какая ты все-таки амбициозная девушка! А по виду и не скажешь.

— Не стоит судить людей по внешности. А тем более делать скоропалительные выводы. Мне вообще кажется, твое мнение обо мне во многом не соответствует действительности.

— Может быть, — вдруг согласился он. — И все-таки я тебе так скажу: на подруг можешь особо не упирать. Главное, чтобы Виола к осени перестала противиться возвращению в школу. Большего от тебя не требуется.

Я, конечно, спорить не стала, но тут же решила искать нашей девочке приятельниц. И удача довольно скоро мне улыбнулась.

За день до поездки к деду я и Виола довольно долго шатались по городу, а, возвращаясь с прогулки, заметили неподалеку от дома двух девчонок, играющих в бадминтон. Незнакомки показались мне милыми и приветливыми, потому я тут же изобразила живейший интерес к игре, заставив Виолу остановиться.

Девчонки немного смутились, но лупастить ракетками по потрепанному воланчику не перестали.

Почти с минуту я пялилась на игру молча, а потом, когда незнакомки чуть привыкли к нашему присутствию, стала нахваливать особенно ловкие удары. В принципе, мне и правда было интересно. Лет десять назад мы с Шуриком тоже «резались» в бадминтон часами.

Когда девчонки устали и присели отдохнуть в траву, я нагло одолжила у них ракетки и кивнула Виоле:

— Попробуем?

Она, кажется, стеснялась, но отказаться не решилась. Смущенно хихикая, мы начали свою игру. Виоле понадобилось несколько минут на то, чтобы приноровиться, но потом получаться у нее стало весьма неплохо. Наверное, она тоже была знакома с бадминтоном раньше.

— Вы не совсем правильно держите ракетку, — вдруг заметила одна из девчонок.

— Серьезно? — искренне удивилась я. — Покажи как надо, пожалуйста!

Девчонка попалась на эту хитрость и вскоре уже играла с Виолой вместо меня.

Через полчаса мы все перезнакомились. «Спортсменки» оказались сестрами. Их звали Оля и Юля, они были чуть младше Виолы, но не критично. Я, конечно же, пригласила их на чай. Да-да, вот такая я гостеприимная!

Девчонки засомневались и стали рассказывать про то, что родители запрещают им ходить в гости к незнакомым людям. Тогда я пошла и познакомилась с их мамой. Мне хватило и пяти минут, чтобы уговорить ее отпустить со мной детей. Не знаю почему, но обычно я легко вызываю у людей доверие (Павел чуть ли не единственное исключение).

Марта Петровна, кстати, ужасно обрадовалась гостям. Она любила готовить и переживала из-за того, что завтрак мы теперь стряпаем сами. На радостях, что снова есть повод встать к плите, Марта Петровна забабахала нам шикарные блинчики.

Когда домой вернулся Павел, Виола и наши юные гостьи уже покончили со светскими беседами и вовсю плескались в бассейне.

— Боже, кто это? — спросил Павел, поглядывая на меня ошарашено.

— Дети твоих соседей.

— Ты их выкрала?

— Нет, просто одолжила. К вечеру надо вернуть.

— Капец! — ухмыльнулся он. — Кто в здравом уме доверил тебе детей?

— Думаешь, кроме тебя в округе нет других идиотов? Ошибаешься!

Он почти сразу ушел в дом, но напоследок так странно на меня посмотрел! Словно впервые увидел. Во взгляде его даже промелькнуло что-то весьма похожее на уважение.

Спать мы легли пораньше. Поезд в Краснодар отправлялся из Сочи в несусветную рань, а перед дорогой обязательно нужно выспаться. Я это все понимала, а вот мой организм нет. Он никак не хотел засыпать. Почти час я вертелась с боку на бок, а потом все-таки отчаялась побороть бессонницу и отправилась на кухню, чтобы сделать себе чаю.

В доме стояла невероятная сонная тишина. Перед уходом Марта Петровна, ненавидящая духоту, законопатила все окна, потому с улицы сейчас не проникало ни звука.

Я неторопливо вскипятила воду и заварила себе чаю с тимьяном. В одном из шкафчиков нашелся липовый мед, он тоже отправился в чашку. Получилось вкусно. Я сделала маленький глоток, и мне вдруг захотелось звуков и запахов ночного Сочи. Открывать окна я не рискнула, чтобы не выпускать холодок, нагнанный кондиционерами, вместо этого перелила чай в закрывающуюся кружку и пошла на крыльцо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Там не горел свет, но даже в полумраке я смогла разглядеть сидящего на ступенях Павла. Мое появление заставило его вздрогнуть и оглянуться.

Впрочем, поняв, что это я, он почти сразу расслабился, вытащил из уха один из наушников:

— Что, тоже не спится?

— Ага, — я слегка растерялась. — Не знала, что ты здесь. Я тогда лучше посижу у бассейна.

— Да ладно тебе! — он тихо фыркнул, а потом похлопал ладонью по месту рядом с собой. — Падай.

42

Наверное, нужно было уйти. Даже не наверное, а точно. Но я, конечно, не двинулась с места. Из вежливости помялась еще несколько секунд и таки присела на ступени рядом с Павлом. Его присутствие будоражило и притягивало.

— Угощайся, — чуть погодя, сказал он и протянул мне один из наушников.

Мне пришлось придвинуться, чтобы проводок дотянулся до моего уха. Наши плечи соприкоснулись.

От Павла веяло теплом и уютом. Меня так и подмывало положить ему на плечо голову, но я изо всех сил боролась с наваждением.

Мелодия, играющая в наушниках, была мне незнакома. От нее веяло грустью.

— Что это у тебя? — спросил Павел, когда я сделала очередной глоток из своей кружки.