Подруга по контракту (СИ) - Трифоненко Елена. Страница 40

— Ладно, — неожиданно для себя согласилась я. — Пойдем скорей.

Мы зашагали на парковку.

А уже через пятнадцать минут стало понятно, что интуиция меня подвела. Георгий мчал нас отнюдь не к вокзалу, он мчал нас из города.

— Гоша! — выпалила я с ужасом. — Мне кажется, вокзал в другой стороне.

— Нет, — ухмыльнулся он. — Ты ошибаешься. Ты ведь совсем не ориентируешься в этом городе. Ты тут первый раз.

Я посмотрела на Виолу, она быстро отвела глаза в сторону. Мне захотелось завопить от отчаяния, но я сдержалась.

Черт! Черт! Черт! Даже если Георгий сейчас развернет машину, нам все равно не успеть на поезд. Ничего уже не поделать. Ничего не изменить.

Несколько секунд я почти не дышала от разочарования, а потом в изнеможении откинулась на сиденье:

— Ладно, ребят. Кончайте этот цирк. Ваша взяла: едем смотреть джакузи.

Квартира у Георгия была по-настоящему крутой. Во-первых, она располагалась в доме у Затона (я как-то смотрела видео популярного блогера и в курсе, что жилье в этом районе стоит баснословных денег), во-вторых, она поражала своей площадью. Здесь имелись кухня-гостиная, три спальни, сауна и еще куча каких-то дверей. Но больше всего мне понравился балкон с красивыми плетеными креслами. Я тут же обосновалась там и стала искать новые билеты на электричку.

Краснодарцы обожают летом ездить к морю, потому урвать место в «Ласточке» не всегда просто. А уж если на побережье что-то грандиозное проводится (молодежный форум или чемпионат по футболу), то вообще пиши пропало. К счастью, в этот раз мне повезло. Сочи отдыхал от насыщенной светской жизни, и я нашла билеты на следующий день — на двухчасовую электричку.

Оплатив билеты через «Сбербанк-онлайн», я решила, что сейчас самое время сообщить Павлу о том, что мы решили задержаться в Краснодаре. Несколько минут пришлось собираться с духом, а потом я все-таки пересилила огромное внутреннее сопротивление и набрала номер «любимого брата».

— Наконец-то ты обо мне вспомнила, — Павел сразу начал разговор с ворчанья. — Почему не позвонила, когда добрались до Краснодара? Я, между прочим, волновался.

— Серьезно? — я даже ушам своим не поверила. — Ты за меня волновался?

— Конечно! Твоя сознательность не внушает мне доверия. К тому же с тобой — моя дочь.

Ах, ну да…

Я почему-то вытянулась по струнке, как будто Павел мог меня видеть:

— Слушай, тут такое дело. Мы, в общем, домой сегодня не вернемся.

— В смысле?

— Мы решили переночевать у Георгия, а в Сочи приедем только завтра около шести вечера.

В моем голосе, как назло, прорезались неприятные блеющие интонации. Наверное, в горле пересохло. Надо было водички попить и только потом звонить.

Павел несколько секунд осмысливал полученную информацию, а потом обидно хмыкнул:

— Что, решила прислушаться к моему совету и таки окучить Георгия? Давай-давай. Только поосторожней с щедростью. Ты еще не настолько зацепила моего шурина, чтобы прыгать к нему в постель. Он может, и интерес потерять, если получит все, что хочет.

— Спасибо за заботу, — процедила я, — но я уж как-нибудь сама разберусь, когда и к кому прыгать в постель.

— Я вообще-то из добрых побуждений, — с нарочитой мягкостью уточнил Павел. — Но ты у нас, конечно, не привыкла слушать старших и предпочитаешь учиться исключительно на собственных ошибках. Ладно! Тогда лучше так скажу: не забывай предохраняться. Мне не хочется, чтобы ты испортила каникулы моего ребенка своим токсикозом.

— Ты прямо как настоящий старший брат. Прекрасно вошел в образ.

— Это не образ, это у меня характер такой. Когда вижу людей без мозгов, хочется поделиться своими.

— Смотрю, большую часть мозгов ты уже раздал, — я нарочито злобно рассмеялась, хотя в душе немедленно воцарилось мучительное чувство обиды. Вот за что он так со мной? Есть у меня мозги, есть. Просто иногда хочется слушать не их, а сердце.

Павел завис секунд на десять, а потом вдруг едко спросил:

— Ты там случайно не забыла, кто тебе платит зарплату?

— Ах, простите, мой господин. Немедленно исправляюсь. Сейчас достану блокнотик и запишу все ваши рекомендации относительно моей личной жизни.

— Да мне, в принципе, плевать на твою личную жизнь. Главное, воплощая там свои жаркие фантазии, не забывай, пожалуйста, о благополучии моего ребенка.

— Жаркие фантазии? А можно поподробней?

— Откуда мне знать подробности твоих фантазий?

— Действительно, откуда? — несмотря на то, что на балконе кроме меня не было, я понизила голос. — Но я тебе больше скажу: у меня нет никаких фантазий. У меня только воспоминания. Весь этот мучительно долгий день я вспоминаю губы, целовавшие меня вчера, и больше как-то в голову ничего не идет.

Кажется, он что-то уронил. А, подняв, спросил с какой-то угрюмой, тяжелой усталостью:

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Не знаю…

Несколько секунд в трубке висела пауза, а потом Павел заговорил нарочито деловым тоном:

— Ну все, Лида, мне некогда с тобой трепаться. Позвони завтра, когда сядете в поезд. Хочу быть уверенным, что ваша поездка опять не сдвинулась.

— Хорошо, — ответила я, и он тут же бросил трубку.

Я отложила телефон на плетеный столик и почти против воли провела пальцами по губам. Мне до покалывания в ладонях хотелось оживить внезапно нахлынувшие воспоминания. Такие сладкие, исступленно-пронзительные.

Под ложечкой приятно похолодело. Черт, мне так хочется все повторить! Даже привычка Павла беспрестанно грубить не делает его менее притягательным. Реально, наваждение какое-то! Помутнение рассудка и солнечный удар в одном флаконе.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Откинувшись на спинку кресла, я на целую минуту закрыла глаза. В мыслях мои губы вновь бесстыдно исследовали губы Павла, а пальцы зарывались в его мягкие волосы. А потом мне вдруг до боли захотелось продолжения, захотелось, чтобы мужские руки позволили себе намного больше, чем вчера.

Но ведь это немыслимо! Я никогда-никогда не соглашусь на какой-то там «незатейливый перепихон»… Или соглашусь?

Вечер прошел уныло. Мы немного покатались на катамаране, побродили по вечерним улицам, а, вернувшись домой, заказали суши в ближайшем баре. Их доставили минут через двадцать. Я быстро накрыла стол на балконе и позвала всех. И вот тут выяснилось, что почти ни у кого нет аппетита.

Виола задумчиво расковыряла пару роллов и, зевнув, заявила, что хочет спать.

Георгий оживился:

— Бедный ребенок! Не мучай себя — отправляйся в постель. Я тебе, кстати, уже все постелил.

— Хорошо! — «племяшка» тут же выбралась из-за стола и по очереди поцеловала меня и дядю. — Спокойной ночи.

Я тоже поднялась на ноги:

— И я, наверное, пойду. Привыкла, знаете, рано ложиться.

Мне не хотелось, чтобы ужин на балконе перетек в свидание. К сожалению, Георгий был не в моем вкусе, и я не хотела давать ему никаких надежд.

Вот только он решительно преградил мне путь:

— Лид, подожди. Давай посидим еще немного, я хотел с тобой кое-что обсудить.

Виола понимающе ухмыльнулась и в тот же миг ускользнула с балкона. Видимо, Георгий и ее подговорил посодействовать нашему с ним сближению. Я проводила племяшку завистливым взглядом, но все же вернулась к своему креслу.

— Что ты хотел обсудить?

— Твою карьеру.

— В смысле?

— Когда мы сегодня плавали на теплоходе, Виола рассказала мне, что ты не знаешь, куда пойти работать.

— И?

— Она попросила меня взять тебя к себе.

— Серьезно? — я невольно улыбнулась. — Это так мило с ее стороны. Она очень добрая и заботливая девочка, Павлу повезло иметь такую дочь.

Георгий задумчиво покрутил в руках палочки: