Возьми меня на поруки (СИ) - Трифоненко Елена. Страница 12

На следующее утро я решила отправиться на работу в новых туфлях. Очень хотелось поскорей отточить красивую походку и впечатлить Глеба своими успехами. Вот только о том, что пренебрегла кедами, я пожалела уже на подходе к остановке. Ноги с непривычки заболели, в щиколотках начались легкие судороги, да и вообще я как-то вся, целиком устала, всей своей невыспавшейся тушкой.

Хотя, буду откровенной, хождение на каблуках оказалось лишь прелюдией к самой изысканной садомазохистской радости. Основным блюдом дня стало стояние на каблуках в автобусе. Клянусь, дорога до колледжа показалась мне вечностью. Меня болтало и шатало, а мои ноги медленно, но верно превращались в две ходули, лишенные всякой способности сгибаться. В общем, не удивительно, что, доехав до нужной остановки, я повисла на первом встречном столбе и минут десять приходила в себя.

Потом, к счастью, мимо меня прошла преподаватель русского — массивная женщина, любящая потрепаться. Ура! Я с криками радости бросилась к ней, повисла у нее на руке и довольно сносно доковыляла до любимой работы. Хоть иногда мне улыбается удача.

Ворвавшись к себе, я скинула туфли и минут пять шастала туда-сюда босиком, чтобы размять ступни.

— У вас все в порядке? — спросил директор, заглянув в кабинет, который я делила вместе с его замом по воспитательной работе.

— Конечно! — ответила я, торопливо втискивая ноги в любимые и такие уютные чешки. — Вот гимнастику делаю. От плоскостопия.

— Похвально! — с сомнением констатировал начальник. — Кстати, мне кажется, или в вас что-то поменялось? Никак не могу понять что.

— Я покрасила волосы.

— Разве? — он выглядел озадаченным. — А я подумал, что пробор на другую сторону сделали. Впрочем, неважно. Я к вам не за тем пришел, чтоб играть в «Найди десять отличий». Я пришел сказать, что деньги для ваших бабушек таки будут.

Не знаю почему, но я бросилась к нему на шею. Директор у нас человек немолодой, скорость реакции у него так себе, потому увернуться он не успел. В таком положении нас и застала Римма Федоровна — моя начальница, заместитель директора по воспитательной работе.

— Какие у нас теплые отношения в коллективе! — процедила она, взглядом выжигая на мне затейливые узоры.

Ох, как же меня угораздило? Директор у нас вдовец, а пятидесятилетняя Римма год назад пережила ужасный развод и, кажется, была совсем не прочь замутить с начальником.

Я отпрянула от директора и, вытянувшись по стойке смирно, попыталась оправдаться:

— Дмитрий Петрович порадовал меня материально.

Лицо директора вытянулось, и я поняла, что брякнула что-то не то. К счастью, мужчина взял объяснения на себя:

— Я сообщил Ксении Витальевне, что выделю ей сумму, необходимую для организации сладкого стола в доме престарелых. Мы вместе с главбухом изыскали средства…

Дальше я не слушала, убежала из кабинета, будто бы в туалет, дабы эти двое смогли нормально поворковать. Настроение у меня взмыло к небесам. Дело в том, что уже третью неделю я готовила со студентами концерт для дома престарелых, и мне ужасно хотелось дополнить его чаепитием. Что же! Все сложилось. Теперь порадуем наших милых бабушек и дедушек на полную катушку.

***

— Ваша новая прическа, кажется, произвела фурор! — ревниво заявила Римма Федоровна, когда мы с ней в обед угощались в столовой картофельным пюре и курицей.

— Думаете? — без всякого интереса уточнила я. Меня никогда особо не трогали женские комплименты, а в тот момент все мое внимание к тому же занимала сочная и зажаристая ножка.

— Конечно! В учительской только о вас и судачат. Да и студенты косятся.

— Так уж и косятся! — хмыкнула сидящая с нами методист.

— А то! Вон, к примеру, Коля Соколов так вообще глаз не сводит.

Методист и моя начальница, как зачарованные, уставились куда-то в сторону. Хм… Я тоже повернулась туда, чтобы разглядеть, чего же их так заинтересовало. Через стол от нас сидел тот самый Соколов и, подперев голову рукой, глядел на меня не отрываясь. Я нервно сглотнула. Вот только юношеских влюбленностей мне и не хватало!

— Ой! — методист даже заволновалась. — Ксения Витальевна, вы бы поосторожней. Не давали бы парню ложных надежд.

— Разумеется! Никаких надежд! — пробормотала я, а у самой даже аппетит пропал.

Моя начальница покачала головой, а потом заметила с усмешкой:

— Ксения Витальевна, кажется, забыла, что Соколов у нас только недавно освободился из тюрьмы.

— А за что сидел, не напомните? — на лице методиста вспыхнуло любопытство.

— За изнасилование, — как о чем-то рядовом сообщила Римма Федоровна.

Под ложечкой у меня неприятно похолодело.

— Да он просто так смотрит! — пробурчала я, отодвигая тарелку. — От скуки.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Но, к сожалению, я жестоко обманывалась. После обеда мне пришлось отправиться в группу Соколова, чтобы провести небольшое анкетирование, посвященное хобби. И Коля все время так и ел меня глазами. Ужасно неудобно было. А уж когда я стала разбирать анкеты в кабинете, мне вообще стало не по себе. Соколов не ответил ни на один вопрос, зато изрисовал весь листок сердечками и исписал комплиментами.

Я порвала его анкету и выбросила в мусор. Откинулась на спинку стула и вздохнула. А ведь все из-за Глеба. Если бы он не задумал делать из меня первую красавицу села, у меня не возникло бы никаких проблем. Самое удивительное, что Глеб словно почувствовал, что я о нем думаю, и сразу мне позвонил.

— Слушай, тут такое дело! Мне удалось пораньше разгрестись с делами, так что могу прямо сегодня за тобой заехать.

— Нет! — воскликнула я громче, чем нужно. — Не стоит.

Я совершенно не могла встречаться с ним сегодня: во-первых, я надела старые брюки и свитер, во-вторых, и не подумала о том, чтобы накраситься.

— Ксюша, если ты и правда хочешь устроить личную жизнь, нам надо видеться чаще, — Глеб явно не собирался так просто отступать.

— У меня сегодня слишком много работы, — соврала я. — Просто завал.

— Да ладно! Какая сверхурочная работа может быть в учебном заведении?

— У меня сегодня рейд! — серьезным голосом сообщила я. — Да, рейд! По неблагополучным семьям.

— Ну давай встретимся не в пять, а в семь.

— Нет, извини. Я не знаю, когда закончу. К тому же, скорей всего, очень устану.

— Ладно, — в его голосе прозвучала неприкрытая досада. — Хорошо. Встретимся в другой раз.

Я отложила телефон и выпрямилась. Зам по воспитательной глядела на меня с энтузиазмом:

— Ксения Витальевна, это здорово!

— Вы про что? — не поняла я.

— Про рейд! Мы ведь давно ничего подобного не устраивали, а скоро экзамены. Самое время — навестить наших злостных прогульщиков.

— Но я…

— Для начала составим список тех, кого стоит навестить в первую очередь, — захлопотала она. — На ум пока приходят только Мезинцев и Каракаева. А вы бы с кем повидались?

Я только руками развела. Но это мне нисколечко не помогло. Через десять минут передо мной лежал список с пятнадцатью адресами. Рейд на каблуках! Разве не об этом мечтает каждый социальный педагог? Я вздохнула и попыталась юлить:

— За сегодня мне всех не обойти.

— Ничего страшного, — успокоила Римма Федоровна. — Завтра зайдете к тем, к кому сегодня не успеете. Зато на майские праздники я дам вам дополнительный отгул.

В общем, мне таки пришлось после работы шкондыбать по адресам. В принципе, трудно было только первые полтора часа, потом все слилось в туман, сотканный из боли и моего нытья.

Дома на ногах обнаружились ужасные кровавые мозоли. Я поливала их перекисью и слезами и чувствовала себя младшей сестрой Русалочки. Ох, почему мы с ней такие дуры?