Кровь звезд - Хеннеберг Натали. Страница 21

— Речь идет вовсе не о друге, а о странном существе, являющемся на самом деле каким-то отродьем, которое не полностью принимает человеческую внешность…

— Что вы об этом знаете? — спросил он.

Сад, казалось, оживился; каждый куст роз, усыпанный крупными бутонами, каждый фонтан воды в бассейне, все заговорило. Перекликающиеся голоса слышались в темноте.

— Она царит, — говорил куст боярышника, — исчезая вдруг и принося беды, огонь, страсти, проявления гнева и восторга, неистовое безумие. Все, что прикасается к ней, погибает. Ее сопровождают эпидемии чумы, пожары и резня.

— Верна любви, а не любовнику, — рассказывала окруженная глициниями голова тритона, — она несет в себе силы, которые способны уничтожить мир. Ее разум играет с расщепляющимися материалами и любит странствующие кометы, которые состоят из расплавленных металлов и огненного воздуха…

— Все войны… — подтверждала красная роза с черной сердцевиной.

— Нашествия, извержения вулканов, — шептали ракушки, — вот ее стихия.

— Господин, — простонала Анна, — никогда ревность не говорит моими устами. При других обстоятельствах я бы вам посоветовала прибегнуть к хитрости и увезти ее в Триполи, спрятать в секретной башне… Но разве прячут падающую звезду, чья мощь увеличивается каждую секунду и растворяет всякую плоть?

— Вот именно, — сказал Жильбер. — Анна, вы об этом ничего не знаете: падающие звезды, метеориты… Мы же выучили это наизусть: взаимодействие между тысячами космических частиц вызывает потерю кинетической энергии, отсюда сокращение орбит, истощение и утечка массы…

Он цитировал непреложный закон, существующий на Земле, но Анна прервала его:

— Вы, наверное, не знаете, что стихии подчиняются совершенно обратным законам. Надо, по-видимому, перефразировать ваши слова: «Взаимодействие возбуждает атомы, которые сталкиваются друг с другом и развивают свою внутреннюю энергию…» Подумайте, что несколько дней назад вы могли говорить с ней, не беря ее на руки, а сегодня… Я умоляю вас на коленях, принц Д'Эст!

— Анна, — сказал Жильбер. — Вы мне говорили об астрофизике? Откуда вы узнали это?

Луч голубой (самой маленькой) луны Анти-Земли прошел сквозь сплетение садовых вьюнков и лег на бледное лицо землянина. Никогда он не был столь прекрасным. Анна сложила руки и простонала:

— Вы не Жильбер Д'Эст!

Он не был готов к этому и задрожал. Однако в эту минуту опасности Жильбер почувствовал прилив сил: он больше не принц Триполи, а астронавт, настроенный на борьбу, искатель приключений в просторах Космоса, готовый к схватке на этой планете с существом…

Анна отвела рукой ветки и протянула к нему тонкие ладони.

— Я знаю это хорошо! Но другие ни о чем не догадываются. Я узнала это в пустыне, когда вы меня поцеловали: вы не могли быть «другим» Жильбером, бесхарактерным и малодушным, который не желает… Ваши руки были тверды, и так сладки были ваши губы! Господин, о господин, ради вашего спасения я отдала бы свою жизнь!

Она рыдала безутешно, как и все представители Воды. Жильбер взволнованно склонился над этим бледным ртом. Он опускался в бездну и находился сейчас среди водорослей со звездой, в зеркальном отражении мира — он верно шел ко дну, светила разбивались о водовороты, а плавающие лианы захватывали свои жертвы. Эта смерть не уступала смерти в костре Саламандры.

Инстинктивным движением он вырвался из этого сладострастия, из этой опасности.

— Берегитесь! — предупредила Анна, на ее губах выступили капельки крови. — Земля послала вслед за Бичом грозного Охотника, еще лучше подготовленного, чем вы. Тамплиеры являются его сворой, начинается Охота… Прощайте, сердце мое!

Шелест платья сказал ему, что она покинула беседку. Он так и не успел спросить, откуда она знает о Земле, про ее учебники по астрофизике и степень подготовки…

— Прощайте, сердце мое! — повторил хриплый голос.

Он вздрогнул и поднял глаза на пламенеющую ветку: попугай с переливающимися зелеными и голубыми перьями смотрел на него глазами человека.

— Прощайте, сердце мое! — прошептало яблоко, падающее в кувшин.

— Прощайте, прощайте, сердце мое! — повторяли весь сад, фонтаны с оранжевыми лилиями. Это были какие-то колдовство и волшебство. Розовые кусты боярышника открывали свои объятия, наполненный запахами валерианы и ночных ароматов воздух вызывал головокружение.

Дест закрыл глаза, заткнул руками уши и бросился бежать.

Метеорит становится кометой

С этого момента события стали развиваться с поразительной быстротой.

У дворца патриарха, на самом его пороге, Жильбер споткнулся о тело молодого конюха-араба, который убил себя своим кинжалом. Переступив труп, он увидел метавшуюся по залу Эсклармонду. На ней было платье, которое она себе выкроила из золотой ткани, ее невероятно длинные волосы были собраны с помощью заколки, усыпанной черными жемчужинами.

Она непринужденно призналась, что этот парень стал бредить за ее дверью; он говорил безумные слова, приглашая ее сбежать вместе с ним в ущелья Атласовых гор, где племена синих пьют молоко верблюдиц. Это был, уверял он, рай Терваганта! Она смеялась над ним, и юноша бросился на свой нож… Но она призналась также, что позволила ему поцеловать свою лодыжку и ремешок на своих сандалиях.

— Я не предполагала, — добавила она равнодушно, — что он опять упадет и замрет. Ты говоришь, он мертв? Умереть, что это такое? Разве это не значит стать таким же холодным и твердым, как камни? Потрогай его лицо, оно еще горит от возбуждения.

— Этот конюх, — спросил испытывающий душевные муки Жильбер, — он не один тебя преследовал, не так ли?

— Конечно же, нет! Каждый день за дверью этот нескончаемый поток людей. И все говорят глупости.

Итак, ее присутствие, ее осязаемая теплота проникли через стены из кедра. Анна не лгала: энергетическая дуга расширялась. Все находящиеся во дворце люди устремлялись к этой двери; проходящие мимо монахи прикладывали руки к замку, плакал даже какой-то епископ. Носильщики-осетины дрались между собой своими устрашающе кривыми кинжалами. И на плитах, как и говорила Саламандра, стояли лужи красивого красного цвета!

Все жаловались на гнетущую жару, многие бредили. Сохраняя еще ясность ума, Дест отдавал себе отчет о той опасности, в которую она попала сама и которую она таила для других, толкая в пропасть незнания, в котором жила, находя вполне естественными огоньки пламени и все, что относится к любви, проявления жестокости, страсти и убийства. Его охватило предчувствие грядущих несчастий и бед, которые не замедлят обрушиться, как только Огонь пробьется сквозь ее телесную оболочку. Он просил бы совета даже у дьявола. Тут Дест обернулся и увидел Сафаруса.

Тот появился в разорванных одеждах откуда ни возьмись, приветствуя Жильбера. Его голова была покрыта слоем пепла. На пороге зала он пал ниц.

— Ты слышал ее? — спросил принц, словно Сафарус никогда и не уходил от него.

— Да, господин.

— Что делать? Она как будто только что родилась! Первый попавшийся раб воспользовался бы ее наивностью!

— Ну, так что же, — воскликнула Саламандра, — просветите меня! Я чувствую, что найду это забавным… безумно забавным!

На следующий день Сафарус провел ее по потайной лестнице в библиотеку сионского патриарха, которая не могла сравниться с библиотеками ни в Ватикане, ни в Компене, но была все же огромной. Расположенная под крышей дворца и редко посещаемая монахами, людьми добродетельными, эта библиотека стала любимым местом времяпрепровождения Бича. Полки были заполнены папирусными свитками в футлярах из слоновой кости, глиняными табличками и пергаментами. На Анти-Земле, как и на Земле, Александрийская библиотека была подожжена неким Омаром, и уцелевшие после бедствия ценные манускрипты прибыли на византийских кораблях в порт Иоппе, где были гроб Александра Великого и мумия Клеопатры. Позднее путешественники и рыцари Тау доставили туда новые богатства: кореишитские поэмы, рецепты иглотерапии, написанные на шкурах яков кисточкой.