Академия (СИ) - Бутырская Наталья. Страница 37

Джин Фу недовольно покачал головой, он не рассказывал сыну о делах, связанных с тем местом, но неохотно ответил:

— Ксиулан, мне жаль говорить это, но никого из твоей семьи не осталось в живых.

— А Мэй? Малышка Мэй? Младшая сестренка! — Сюэ вскочила на ноги, едва не наступив на длинные рукава.

— Мне очень жаль. Ее укусила ядовитая змея.

— Откуда вы знаете? — вскричала девушка. Байсо на секунду пожалел ее, но потом вспомнил, что она сама обрекла своих родственников на смерть. Впрочем, такую смерть, как у выбранных по жребию, он не пожелал бы никому.

— Я отправил туда своих людей, как и обещал старосте. И они ежемесячно докладывают мне о том, что там происходит. Насчет твоей семьи я узнавал отдельно.

— А семья Ао? Ао Минь? Они тоже умерли? — вот теперь Байсо окончательно узнал Сюэ. Такое же выражение лица у нее было, когда она кричала на свою мать, обвиняя ту в черствости.

— Ао? К сожалению, про них ничего сказать не могу. На этом и закончим наш разговор. Передай своей наставнице, что тебе нужно поработать над выдержкой и самообладанием. Столь вспыльчивая девушка не подходит для моих целей.

Ксиулан тут же опустилась на колени, легкими движениями поправила прическу и склонила голову:

— Эта недостойная нижайше просит прощения за столь неподобающее поведение. Она изгонит прошлое из сердца и посвятит себя целиком делам господина.

— Хорошо. Постарайся. Уже скоро тебя будет ждать первое задание.

Девушка поднялась, низко поклонилась и вышла через заднюю дверь. Байсо почесал затылок, что делал теперь лишь в присутствии приемных родителей:

— Она будет служить только весенней ласточкой? Или…

— Для ласточки достаточно было бы подобрать любую симпатичную девушку из весенних домов. Ксиулан же ждет более интересная и сложная роль.

Свежевыпавший снег приятно похрустывал под ногами. Киньян зимой завораживал не меньше, чем летом. Байсо прожил всю жизнь в более теплых широтах и считал, что снег не мог лежать больше нескольких часов и к полудню всегда превращался в жидкую грязевую кашу. Но здесь он не таял вот уже третий месяц.

Традиционно красные ворота ярче выделялись на фоне белых сугробов возле стен. Дороги же ежедневно расчищались работниками, которые нанимались во время крупных снегопадов. Джин Фу говорил, что зимой розничные продажи идут гораздо лучше, чем весной и в начале лета: у городской бедноты появляются свободные деньги как раз за счет таких разовых работ, а обогревающие амулеты нужны всем.

— Байсо, ты совсем не волнуешься? — в который раз уже спросила госпожа Роу.

— Мама, а зачем мне волноваться? Переживать нужно лишь тогда, когда можешь что-то изменить. Тут же остается надеяться, что я выучил все нужные уроки.

— Такой малыш, а разговариваешь совсем как твой отец, — шутливо укорила женщина. Она не спала несколько ночей, почти не ела и теперь даже не чувствовала холода. Что придумает этот старик? Какую проверку он устроит ее мальчику? Как Байсо справится со взрослыми мужчинами? И почему Фу идет с таким спокойным лицом, словно и не боится вовсе?

Она издалека заводила разговор с мужем о том, что можно бы отказаться от участия в этом состязании, ведь они счастливы и так. А если Фу станет главой торгового дома, то у него будет столько хлопот… Но тот оборвал ее, сказав, что делает это не ради себя, а ради самого Байсо.

Пойти против счастья сына она не смела.

Лупоглазы плохо переносили холод, к зиме их либо переводили в более теплые места, либо содержали в теплых стойлах. Перемещаться по городу в паланкине могли лишь благородные по рождению, поэтому остальные, богатые ли, бедные ли ходили пешком.

Семья Джин Фу была буквально окружена охранниками, Добряк позаботился и о ближнем, и о дальнем охранении. Торговец опасался последнего отчаянного нападения, но они добрались к дому главы Золотого неба благополучно.

Поместье старика было намного меньше, чем любой из сыхэюаней его сыновей. Джин Юн был довольно скуп и непритязателен в жизни, ходил в старых теплых халатах, ел из глиняной посуды, довольствуясь лишь тремя слугами, и при этом он умел тратить деньги, если этого требовало дело. На торговые встречи он всегда приходил при полном параде, в дорогих шелковых одеждах, вложил кучу денег в выкуп пролетов на лестнице Киньяна. Даже Фу тогда сомневался в выводе такого объема денег из оборота. Но уже через месяц торговый дом «Золотое небо» заключил свой первый крупный контракт с военным министерством.

Пустой обычно двор был переполнен людьми. Собрались пять сыновей с семьями, внуки с женами и детьми, повсюду стояли люди из торгового дома, сновали туда-сюда служанки.

— Не отходи далеко, — шепнул Фу сыну, — отец обычно сначала разбирается с делами, а уж потом дает позволение развлекаться.

При входе стоял доверенный человек Юна, который отмечал гостей в списке, затем по его знаку ворота закрыли. Всех членов семьи провели во внутренний двор, разрешив взять с собой одного сопровождающего на семью. С Фу внутрь прошел Добряк.

Как и ожидал Фу, старик устроил прием прямо во дворе, по всему периметру поместили согревающие амулеты. Снег весь был тщательно выметен, в землю были вкопаны ящики с цветами, едва уловимо пахло медом и свежей травой, словно весна была в самом разгаре.

Юн сидел на небольшом помосте, перед ним стоял столик с чайником и одной чашкой.

— Мои сыновья, внуки и правнуки! — проскрипел он, и тут же все замолчали. Негромкий голос старика легким эхом отразился от стен. — Когда я был совсем юным, мне в наследство перешло крошечное помещение на самых задворках торговой улицы.

— Как тебе повезло! — говорили тогда знакомые, торговавшие с лотка. — Если бы мне привалило такое наследство, больше и мечтать не о чем бы было.

Я же не радовался. Я тяжело работал, и вот уже вместо всеми забытой лавки у меня был популярный магазин с двумя продавцами.

— Как тебе повезло! — говорили мне соседи, мелкие лавочники. — Если бы я имел такой успех, то мне бы хватило денег на любые желания.

Я же не спешил разбрасываться деньгами, покупать красивую одежду и красивых женщин. И вот уже у малыша Юна, как меня тогда называли, десять магазинов по всему Киньяну.

— Как же тебе повезло! — говорили мне те, у кого был лишь один магазин. — Теперь с твоим мнением считаются торговые дома, и ты можешь обсуждать оптовые цены. О чем еще можно мечтать?

Я же не успокоился на этом и создал свой торговый дом. Меня называли сумасшедшим, говорили, что я не аристократ, у меня не хватит опыта, умений, связей или сноровки, что я так только разорюсь и обреку свою семью на нищету и голод.

— Тебе просто повезло! — говорили мои бывшие товарищи. — Торговые дома так легко не открыть. Это чудо! Но ты должен знать свое место и не лезть выше.

Всю жизнь я трудился изо всех сил, и вы, мои дети, были рядом. Вы прошли этот путь со мной, не сомневаясь и не колеблясь. И благодаря вам мелкий торговый дом «Золотое небо» раскинулся по всей стране, поднялся до вершины. О нем узнали в императорском дворце, и я, лавочник Джин Юн, был приглашен на прием к императору и даже лицезрел его величие.

Казалось бы, о чем еще можно мечтать? Наш годовой оборот сравним с бюджетом крупного города, мы можем позволить себе любой каприз. Наши пролеты на лестнице поднимаются все ближе к вершине. Мы диктуем свои условия по всей стране.

Но и это только начало!

Как только наш торговый дом перестанет взбираться вверх, то тогда и начнется его падение.

Мне до сих пор говорят: «Успокойся, ты уже стар. Ты всего добился, просто сбереги то, что есть». Но если бы я жил по этим правилам, то до сих пор бы ютился в лавке на краю города! — старик хлопнул ладонью по столу так, что чашка подпрыгнула.

— Мне говорят, что все дело в везении. Что если бы я хоть раз оступился, то потерял бы всё. А я говорю, что в любой момент могу начать с самого начала. С лотка на шее. С замызганной лавчонки. С последней монеты. А потому не боюсь рисковать.