Молчаливый мужчина (ЛП) - Эшли Кристен. Страница 18

Они поставили сумки на кухонный пол, странно, но Мо понял, что мальчики помогали тете ни раз заносить пакеты в дом, кроме того, они не могли дотянуться до столешницы, отчего тут же стали рыскать по пакетам. Джет и Лотти выкладывали из пакетов все, что они купили, но только Лотти убирала все в холодильник, согласно своему строгому плану сортировки.

— Так ты профессиональный борец? — Спросил его Алекс.

— Нет, — ответил Мо.

— Солдат? — Спросил Данте, не сводя глаз с пистолета в кобуре на поясе Мо, продетой через пояс брюки-карго.

— Нет, — повторил Мо.

— Он коммандос, — объявила Лотти.

Алекс замер с открытым ртом, уставившись на Мо.

— А что такое коммандос? — Спросил Данте.

— Круче всех крутых, — прошептал Алекс, а потом крикнул: — Даже круче, чем дядя Люк!

Лицо Данте покраснело, он сказал брату:

— Нет никого круче дяди Люка.

— Мучачо, — Алекс махнул рукой в сторону Мо, — посмотри на него.

Данте посмотрел и вроде бы согласился, но не до конца.

Мо чуть не расхохотался.

Ему помогло справиться с этим, когда младший хлопнул его по бедру.

Мо посмотрел на парня сверху вниз.

— Я хочу тоже быть мандос!

— Дай время, малыш, — сказал он.

— О Боже, кто-нибудь, убейте меня, — взмолилась Джет. — На прошлой неделе Карисса уехала, Джокер приехал, чтобы забрать ее домой, а Сезар хотел стать байкером.

— Ну что ж… Я имею в виду, что Джокер есть Джокер, — пробормотала Лотти, одержимо выстраивая банки «ла Круа» в своем холодильнике.

— Я буду таким же, как дядя Люк, — упрямо заявил Данте.

— Я буду как дядя Ли, только не коммандос, потому что тетя Инди суперская, а я хочу такую же горячую малышку, как она, — объявил Алекс.

— А я люблю Энни Сэди! — Взвизгнул Сезар.

— Убейте меня, — заметила Джет.

— Зачем ты приехала? — Спросила Лотти сестру.

Данте сунул Мо в живот связку бананов.

Мо взял бананы и положил их в вазу Лотти.

— Во-первых, чтобы убедиться, что у меня все еще есть живая сестра, — ответила Джет.

Мо пришлось отдать ей должное, Лотти даже не взглянула в его сторону.

— И, во-вторых, сказать тебе, что мама и Текс хотят, чтобы мы поужинали все вместе в следующее воскресенье, — закончила Джет. — Всей семьей.

Внимание Джет переключилось на него.

— Круто. Мы с Мо придем, — ответила Лотти.

Он посмотрел на нее, и его руки зачесались от желания перекинуть ее через плечо, отнести наверх и отшлепать ее упругую попку.

— Ты... э-э... придешь? — Тихо спросила Джет.

— Ты можешь сказать при Мо, мы нормально с этим, — сказала ей Лотти.

За это она получила бы еще пять ударов.

— Хооооо...рошо, — прошептала Джет, глядя на сестру большими глазами.

Лотти только улыбнулась ей.

Глаза Джет сузились, видно она начинала злиться.

Ах, черт.

— Чувак, как ты стал коммандос? — спросил Алекс, прежде чем Джет успела поговорить с сестрой о том, откуда у нее так внезапно появился парень, о котором Джет никогда не слышала, с которым Лотти была настолько близка, что готова с ним прийти на семейный ужин.

— Этого чувака зовут — дядя Мо, — поправила Лотти.

Теперь он стал «дядя Мо».

Теперь он хотел, чтобы его кто-нибудь пристрелил.

— Хорошо, — обратился Алекс к тете, потом снова к Мо. — Дядя Мо, как ты стал коммандос?

Он открыл рот, чтобы ответить, что он не коммандос.

Хотя и выполнял некоторые задания для Хоук, тут он был прав.

Но Лотти опередила его.

— Он служил в армии.

— Крутоооо! — Крикнул Алекс. — Совсем как дядя Ли! — Его взгляд упал на оружие Мо. — А зачем ты носишь пистолет?

— Я на дежурстве, — ответил ему Мо.

— Круууууууууто, — выдохнул он, потом спросил: — Ты знаешь, как наносить камуфляжный макияж?

— Да, — сказал Мо.

— Знаешь, как пользоваться ракетницей?

— Ага.

— Ты летал на вертолете?

— Ага.

— Ты прыгал с парашютом из самолета?

— Ага.

— Ты бывал в Афганистане?

Тело Мо напряглось, и он повторил:

— Да.

И почувствовал внимание со стороны Лотти и Джет.

Алекс снова открыл рот, но не успел ничего спросить, Лотти тихо сказала:

— Алекс, милый, найди мороженое в пакетах для себя и братьев. — Хорошо?

— Конечно, тетя Лотти, — сказал Алекс и принялся рыться в оставшихся пакетах.

Мо избегал ее взгляда, когда наклонился и поднял пустые пакеты, сложил их пополам, как обычно, делала Лотти, и положил на прилавок.

Он услышал, как разорвалась обертка у мороженого, почувствовал, как Джет двинулась в его сторону. Он повернулся к ней, она несла лапшу, «Тостито» и коробки с мюсли.

Когда приблизилась, сказала низко:

— Спасибо за вашу помощь, Мо.

Она имела в виду именно его помощь с продуктами.

Они все это имели в виду, но она также поняла, что он был связан с ее сестрой, поэтому он привез ее домой из магазина, она имела в виду именно это.

— Без проблем, — пробормотал он, когда она прошла мимо него в кладовую.

Он больше не мог избегать пристального взгляда Лотти, она посылала ему определенные флюиды, и он их точно улавливал, поэтому перевел взгляд на нее.

Да, именно поэтому он в этот момент посмотрел на нее. На выражение ее лица.

Он знал еще перед тем, как стал мужчиной, что станет солдатом и будет солдатом долгое время. Это касалось многого, слишком многочисленных причин, которые отражались на лице Лотти. Они включала в себя его мать и сестер, а также чувство долга и верности, которое он испытывал по отношению к ним, поскольку в их жизни не было другого мужчины. Это не касалось одиноких дам или без характерного слабака. Ничего этого. Это было неважно. Именно личность, которым он был с самого начала, диктовала ему, каким он станет человеком.

Но взгляд Лотти, ее борьба с племянниками на лужайке перед домом, как она набросилась на женщину, в которой видела конкурентку, претендуя на него, решив за него отомстить, послужили причиной, по которой он влюбился в нее.

И в другом мире, где она бы действительно принадлежала ему, он мог бы ужиться с тем, что он повидал, что совершил в своей жизни, что потерял в пыли, грязи и песке.

Быть тем мужчиной, который бы заслуживал этот ее взгляд. Она смотрела на него, как на героя.

Тем, кто, действительно, заслужил бы его.

И кто мог претендовать на такую женщину, как она.

— Ничего особенного, — солгал он.

— Ты абсолютно не прав и знаешь это отлично, так что заткнись, пупсик-зануда, — ответила она.

Еще десять ударов.

По голой заднице.

* * *

— Итак... Афганистан?

Она едва успела закрыть дверь за сестрой и племянниками.

Он стоял в ее гостиной, куда смылся чертовски быстро, пока нависал у нее за спиной, когда она прощалась со своей семьей.

Она стояла в сводчатом фойе, ведущем из прихожей в гостиную.

— Лотти…

— И, — прервала она его, — возвращаясь к нашему разговору в супермаркете, ты, может быть, и прожил с той женщиной два года, но я женщина, поэтому знаю, что она разыгрывала, и разыгрывала она перед тобой совсем не то, что ты думаешь.

Мо покачал головой.

— Мы не будем касаться этой темы.

Она двинулась вперед.

— Мы уже ее касаемся.

Он сделал шаг назад, и она остановилась.

— Нет, потому что не можем, — заявил он.

— Мы можем, и мы готовы, и я помогу нам начать. Отступая в запоздалой попытке стать взрослой, ты должен знать, любая другая ни за что бы не стала в ночной рубашке готовить завтрак.

Он стиснул зубы, понимая, что последует за этим.

— Я в ночной рубашке готовила тебе завтрак, потому что ты настолько горячий, хотела, чтобы ты набросился на меня, — продолжала она.

Именно так он и думал.

И все же он знал, что не является сексуальным мужчиной.

— Как только ты открыла мне дверь, ты отступила на шаг назад, — выпалил он.