Полёт феникса (СИ) - Архангельская Мария Владимировна. Страница 56

— О чём задумалась? — спросил Тайрен.

— О будущем. А ты?

— Да вот, размышляю, брать с собой Великого защитника, или оставить здесь.

— А он вынесет тяготы похода? Всё-таки твой дядя уже не молоденький. Он ведь ровесник твоего отца?

— На несколько лет старше, но крепок телом и духом. И его военный опыт не помешал бы. Гун Вэнь искушён в стратегии. Но, с другой стороны, — Тайрен вздохнул, — если тут случится новое восстание или вторжение, он пригодится тебе. Решено, возьму с собой другого дядю.

— Давно ли семья Эльм возлюбила военную стезю? — рассмеялась я.

— Они возлюбили мою милость, — усмехнулся Тайрен. — Если ван Лэй хорошо покажет себя — сделаю его служителем Привратного надзора.

Я, не сдержавшись, приподняла брови. Меня до сих пор удивляла вот эта взаимозаменяемость чиновников, когда, казалось бы, не существовало никакой специализации: один и тот же человек мог послужить в каком-нибудь Управлении малых припасов, ведя учёт внешней торговли или ткацких мастерских, потом продолжить карьеру, распоряжаясь звездочётами на Террасе ведающих небом, сходить на войну, послужить начальником округа и закончить службу Великим воспитателем наследника престола. Правда, справедливости ради, военные по большей части всё же стояли особняком, редко занимая гражданские должности, да и гражданских отряжали в действующую армию не каждый день. Но всё равно в таких извивах служебного пути не было ничего из ряда вон выходящего.

Но я не стала акцентировать на этом внимание, а только спросила:

— А он выдержит?

— Должен. Он куда моложе Вэня. Но я всё равно думаю посадить его на снабжение. А на поле боя пусть отдувается Эльм Хонг, коль скоро я ему пожаловал чин общеначальствующего пристава.

— Правильно, и пусть даст подзатыльник младшему, если тот снова вздумает рассуждать насчёт хорошего железа и гвоздей, — развеселилась я.

Зима катилась своим чередом, по здешнему обыкновению чередуя снег и дождь. После одного особенно обильного снегопада я показала детям, как лепить снеговиков, а игру в снежки они освоили сами. Новый год на этот раз пришёлся на начало февраля, он же месяц начала весны, и Шэйрен впервые принял участие в праздничных обрядах, поклонился брату-императору как главе семьи и получил от него подарок, после чего мальчика усадили за общий стол в пиршественной зале. До конца праздника он, правда, не досидел, и я, увидев, что ребёнок клюёт носом, приказала увести его спать.

— А не пора ли назначить Ючжитара наследником престола? — сказала я Тайрену незадолго перед праздниками.

— Мал ещё. Неужели ты хочешь уже сейчас переселить его в Восточный дворец?

— Нет, конечно. Но у тебя скоро будет ещё двое детей, и один или оба могут родиться мальчиками. Разве не лучше будет с самого начала установить твёрдый порядок наследования, так, чтобы никто не мог придраться и не питал несбыточных иллюзий и надежд?

— Ючжитар и так старший и сын императрицы, — напомнил Тайрен. — Кто посмеет оспаривать его первенство?

— Ой, Тайрен, желающие всегда найдутся. Плохо, когда братья соперничают между собой. Трон — всегда искушение, но если каждый растёт с мыслью "он может достаться мне", искушение сугубо и трегубо.

Тайрен с сомнением покачал головой, но в конце концов, после нескольких настойчивых просьб сдался и пообещал подписать указ сразу после новогодних каникул, но до начала войны. Слово своё он сдержал. Важный евнух принёс шёлковый свиток во дворец Полдень, прямо в детскую, и Ючжитар, по моей подсказке, как положено, встал на колени и принял указ о назначении его наследным принцем, хотя было видно, что торжественностью момента наследник не проникся и досадует на прерванную игру.

Зима неумолимо катилась к своему концу, уступая место весне — я так и не привыкла считать началом весны Новый год, продолжала пересчитывать даты на земной календарь. Но и по местному, и по земному календарю время двигалось неумолимо. Дни становились всё длиннее, выравниваясь с ночью, и ветки цветущей сливы в фарфоровом кувшине на моём туалетном столике сменились ветками абрикоса, когда последние приготовления наконец были закончены и императорская армия выступила в поход.

— Я вернусь с победой, — сказал Тайрен. Он уже был облачён в доспехи, и немного странно было видеть знакомое лицо в обрамлении нащёчников шлема. Крашеный конский хвост падал с навершия ему на спину и мазнул по плечу, когда он присел на корточки, чтобы обнять Ючжитара.

— Ты привезёшь мне подарков? — немедленно спросило чадо. Вот ведь вымогатель маленький.

— Обязательно. Настоящих военных трофеев. Хочешь?

— Хочу!

— Батюшке надо ехать, — сказала я. — Мы обязательно помашем ему с ворот. Поднимемся наверх и помашем.

— Правда? — Ючжитар тут же переключился на меня. — На самый-самый верх?

— Почти. Так высоко, как только можно. Давай, беги. Лин, отведи принцев и принцессу к паланкинам.

— Что-то случилось? — спросил Тайрен, когда дверь закрылась. — Ты так поспешно их выставила…

— Ничего. Просто…

Просто если не выставить Ючжитара, мне может так и не представиться возможности в последний раз обнять мужа перед долгой разлукой. Но я не стала этого объяснять, а просто всхлипнула и обхватила его руками.

— О, — протянул Тайрен, ласково гладя меня по спине, — вот только не надо грибы растить. Я ведь не навсегда уезжаю. И буду тебе писать чаще, чем в прошлый раз. Тут не будет пустыни, гонцы проедут. Обещаешь не плакать?

— Обещаю, — я выдавила улыбку и вытерла глаза рукавом. Когда я поднимусь на ворота, провожая войско, все увидят, что императрица спокойна, исполнена уверенности и в будущее глядит с оптимизмом и надеждой.

18

Про новый Кодекс продолжали ходить пугающие слухи — пугающие местную аристократию, разумеется. Честно говоря, я бы даже не особо и возражала, окажись они частично правдой. Послушать сплетников, так новые законы выходили мечтой легистов — полное и абсолютное равенство всех перед законом, отмена всех и всяческих привилегий, даваемых происхождением и рангом. А также крайняя свирепость наказаний, но этот пункт, похоже, беспокоил государственных мужей куда меньше предыдущего. Видит Небо, я бы с превеликим удовольствием устранила бы различие между верхушкой и "подлым людом", хотя бы на уровне Кодекса, но этого шага не понял бы даже Тайрен. Тем не менее слухи оказались настолько упорными, что у меня возникло подозрение, не распускает ли их кто-то намеренно. Своими подозрениями я поделилась с Гюэ Кеем, который на этот раз не поехал с Тайреном на войну, а остался в столице. Кей пообещал попытаться разобраться, но дело оказалось не таким уж лёгким. Концы сплетен вообще сложно отследить, а уж если их повторяют не простолюдины, а сами аристократы… Это сплетников на базаре можно тряхануть, а когда почтенный министр третьего ранга на вечеринке со столь же высокопоставленными друзьями и сослуживцами задумчиво произносит: "А вы знаете, я слышал…", то пойди, выясни — вброс это, или он честно пересказывает слова кого-то другого.

Я отложила кисть и потянулась. Пока мои надежды, что отсутствие Тайрена пройдёт без эксцессов и мне не придётся брать на себя функции императора, вполне сбывались. Тем более, что эта беременность протекала несколько тяжелее предыдущих. Не то чтобы мне было так уж плохо, но по ночам меня начала мучить бессонница, зато часто клонило в сон днём. Меня это злило, потому что ломало весь сложившийся распорядок, отнимая от дел дневные часы и заставляя без толку тратить ночные — пусть даже я приспособилась читать и просматривать документы прямо в спальне, но аудиенцию после полуночи не дашь, и даже секретаря вызывать мне было совестно.