Варщик 4 (СИ) - Кочеровский Артем. Страница 9

Оно было рельефным, как будто его сделали поверх шрамирования. И в нём была запечатана энергия. Я не брался гадать, для чего служила эта татуировка и служила ли она для чего-нибудь, но с полной уверенностью можно было сказать, что её создали одарённые, обращающиеся с материей не хуже Хана. Энергия в рисунке не зависела от энергии в материи. Она все ещё двигалась, хоть и не так активно, как прежде.

— Есть идеи, кто это может быть? — Спросил Питон.

— Без понятия, — ответил я. — Он принял яд и убил сам себя, как только понял, что не убежит. Боялся, что я заставлю его говорить.

— Кому может понадобиться следить за тобой? — Спросила Саша. — Что они хотели узнать? Ты хранишь секреты?

— Если они и были, то оборвались со смертью Хана, — я посмотрел на часы. — Ладно. От того, что мы простоим над ним ещё пару часов, яснее не станет. Машина готова?

— Конечно, — Башмак нахмурился, показывая, что я не должен сомневаться в таких вещах.

— Отлично. Выдвигаемся через полчаса, — я кивнул механику и посмотрел на Пита. — Вы с Сашей остаетесь. Не иди ни на какие уступки. Добейся, чтобы все присутствующие за столом одобрили твою кандидатуру. Думаю, ты знаешь что делать.

— Да, я поговорил с приближенными Щепы. Они не прочь поработать. Мы собираем всех, кто участвовал в управлении, в Центральном. Систему придется выстраивать заново, но если поставить старые винтики на место, то многое удастся сохранить. По поводу Диара не переживай. Договор — есть договор. Я не слезу с них, пока они не выполнят то, что пообещали тебе.

— Хорошо, — я протянул Питону руку. — С завтрашнего дня мы работаем раздельно.

— Хреново это слышать, — Пит пожал руку.

— И всё же о последней услуге я тебя попрошу. Узнай, что это за хрен, и откуда он взялся, — я кивнул на убитого.

— Постараюсь.

— От тебя зависит, будет Стольный развиваться или деградировать. Не позволь этим денежным мешкам подмять под себя всё. Пускай они играют по правилам.

— По-другому и быть не может.

— Саша, ты остаешься за меня. Помни: чем дольше нас не будет, тем больше людей придут к тебе с предложениями. Не дай им ничего из того, что они попросят.

— Надеюсь, у тебя всё получится, — она улыбнулась. — Удачи, Сайлок!

Глава 4. Лека

Атомный городок хоть и находился всего в пятидесяти километрах от Стольного, доехать туда за полчаса не вышло. Вскоре стало понятно, что не управимся и за полтора. Первые пять километров от Стольного дорогу ещё можно было назвать дорогой. Во всяком случае там существовала обочина, сохранилась половина покрытия, а самые идеальные участки могли похвастаться разметкой. Пятью километрами позже, асфальтный пазл с половиной потерянных фигурок сменился разбросанными по утоптанной почве асфальтными кусками. Они только мешали. По укатанной грунтовой дороге мы могли хоть сколько-то разогнаться, там же нам приходилось ехать по несчетному количеству спящих полицейских.

Временами Башмак выходил из себя и жал на педаль. Его хватало ненадолго. Наши задницы он не жалел, а вот хрустящая подвеска заставляла сбросить газ.

Мы ехали на внедорожнике. В броне. С кенгурятником, способным снести деревянный дом даже не замедлившись. На крыше и бампере стояли дополнительные прожекторы, а здоровенные колеса выбрасывали землю пятисантиметровыми протекторами.

Своим машинам Башмак уделял особое внимание. Делал их на совесть. Явным отличием нашего внедорожника стала задняя левая дверь. Уж не знаю, откуда механик черпал свои идеи. Сомневаюсь, что он смотрел Звездные войны в здешних кинотеатрах или другие саги о космических кораблях, но дверь получилась в подобном стиле.

Башмак пожертвовал куском багажника и передним пассажирским сиденьем, чтобы сделать раздвижные двустворчатые ворота, которые снаружи походили на один из тех герметичных люков, что показывали в космическом кино. Разворотил заднее пассажирское сидение, половину выкинул, а вторую развернул к двери. Сделал так, чтобы туда мог сеть человек на ходулях, не отцепляясь от сложной системы ремней и гибких креплений. Машина из пятиместной превратилась в двухместную. Большего нам не требовалось.

За час мы проехали половину пути. К тому времени моя материя уже во всю глушила возбудители в мозгу, чтобы я не чувствовал рвотных позывов. Прежде мне не доводилось ездить полулежа на заднем сидении лицом в боковую дверь по дороге, в сравнении с которой стирочная доска показалась бы автобаном.

Времени было предостаточно. И я убивал его, вспоминая полученную информацию об Атомном городке.

Прежде городок или поселок назывался как-то по-другому, но, как и всё в этом мире, из-за частых переворотов и перескакивании между технологическими эрами, название изменилось в пользу простоты и функциональности. В городке работала Атомная электростанция, потому его прозвали Атомным.

Нужно сказать, что это был один из немногих объектов, созданных простаками в команде с одаренными около пятидесяти лет назад. С тех пор станция претерпела множество изменений и, к сожалению, не в лучшую сторону.

После революции к власти пришли одаренные. Не задумываясь над последствиями, они убили здешних ядерщиков-физиков, а ученые со стороны одаренных ушли в знак протеста против геноцида их коллег.

Технология, которая включала расщепление атома с применением энергии, утерялась. Утерялась в головах, но продолжала существовать на практике. Другими словами, атомная электростанция уже ни один десяток лет продолжала работать, в то время как никто из обслуживающего персонала не знал физической сути получения энергии.

Детям от отцов остались примитивные инструкции: куда нажимать и где крутить, если что-то пойдёт не так. Случись что серьезнее, и станции грозит окончательная и бесповоротная остановка.

Раньше на станции было шесть рабочих энергоблоков. Она обеспечивала энергией многие города. Сейчас работал только один. Глядя на раздолбанную дорогу, я злорадно усмехнулся. Диар совсем не переживал о том, что станет с его бизнесом, если котел в Атомном городке остановится. Кажется, он воспринимает энергию как данность. Вот только поток киловатт в Стольный такой же ненадежный, как розетка, от которой запитали сразу электрочайник, микроволновку, тостер, стиральную машину и сварочный аппарат. Хотя и это не все. Было в технологической цепочке и ещё одно слабое звено. Расходуемый людской ресурс.

Сомневаюсь, что инженеры и разработчики закладывали такие бесчеловечные параметры безопасности. Уж если им удалось расщепить атом да вдобавок увеличить вырабатываемую мощность энергией одаренных, то им хватило бы ума обезопасить людей от радиации.

С течением времени оборудование износилось. Завадские запчасти поменялись на самодельные или просто внешне похожие. Охлаждающая жидкость уступила место более примитивной, а фильтры посчитали излишней роскошью. Все это привело к тому, что работать непосредственно в здании энергоблока стало смертельно опасно. Присутствующий там фон превышал допустимый в тысячи и десятки тысяч раз.

Срок жизни одаренных, которые несли вахту на станции сокращался до двух месяцев. Радиация разделывалась с ними на раз два. Не спасала и материя.

Разумеется, никто не согласился бы работать в таких условиях. Сколько бы тебе не платили, это будет дешевле, чем хренова куча лет жизни. На радость Стольного, выход нашелся. Работники станции пусть и умрут раньше своих сверстников, но в среднем разница не превысит десяти лет, при условии, что их будут постоянно латать. Вот за этим в Атомном городке и жил Лека.

После каждой смены рабочие проводили по часу в палатах у доктора. Работа с облученными подтверждала профессионализм Леки, а значит Диар отправил меня к нему не просто так.

И всё бы ничего, вот только бывший житель Атомного городка, который всё это мне рассказал, закончил свою историю не самой обнадеживающей фразой: «Лека — самый отвратительный человек, которого я когда-либо встречал. Если бы он не умел восстанавливать тела работников после воздействия радиации, его уже давным-давно кто-нибудь бы грохнул. Да что там кто-нибудь! Выстроилась бы очередь желающих!».