Самец (ЛП) - Сандерс Арен. Страница 51

Креншоу Беннет – спортивный агент, хочет накричать на него за то, что он покинул отель за несколько часов до игры, и напомнить ему, что он должен быть в зоне. Креншоу Беннет – ее парень, хочет точно знать, что происходит в этом баре в Шарлотт.

Угадай, кто победит?

– Я убью любого ублюдка, который прикоснется к ней. Ты должен передать это сообщение.

Он хихикает, и я больше не нахожу его дерзость привлекательной.

– Я серьезно, Перри!

– Ладно, приятель, я позабочусь об этом. Но она с горячими цыпочками. Ты оторвешь мне голову, если я предложу им билеты на игру сегодня или в воскресенье?

– Нет, она, наверное, с удовольствием поедет.

– Что в ней такого особенного? Что-то изменилось с тех пор, как мы встретились. Не только внешность, но и все ее поведение.

Я провел ее через ад – это первое, что приходит на ум.

– Ее внешность совсем не изменилась. Но она сказала тебе, что она там делает?

– Да, она упоминала об этом.

– Не знаю, сколько она рассказала, но за последние несколько недель у нее было много дел. Они потеряли пациента, и это сильно ударило по всему ее отделению. Сегодня у нее была отличная презентация, так что я уверен, что она чувствует себя на высоте.

– Возможно. Я лучше пойду. Нам нужно быстро поесть и попасть на арену. Мне сегодня надо надрать задницу.

– Я буду наблюдать.

– Как насчет небольшого пари? Если я смогу сделать хет-трик, ты переделаешь мой контракт и исключишь те дополнительные десять процентов, которые ты добавил, когда я был мудаком?

Я не могу помочь, но улыбаюсь. Он действительно высокомерный ублюдок.

– Перри Карвер, перед вами три миллиона долларов. Ты действительно хочешь меня разозлить? Как насчет того, чтобы ты сделал хет-трик, выиграл серию, защитил мою женщину от твоих придурков-товарищей по команде, а я подумаю о снижении гонорара.

Он громко свистит и хохочет.

– Ты мудак, но я тебя прикрою. Увидимся.

Я бросаю трубку и думаю о том, чтобы позвонить Биззи, но потом решаю не делать этого. Я доверяю Перри, чтобы держать ее в безопасности, но еще больше, я доверяю Биззи.

Меня осенила идея. Я заглядываю в календарь и вижу Гейл.

– Гейл, можешь зайти на минутку?

– Тебе не нужно идти? Встреча через сорок пять минут, – напоминает она.

– Да, я уже ухожу, но мне нужна твоя помощь. Сколько времени уйдет на то, чтобы я обзавелся полностью функционирующим домашним офисом?

– У вас уже есть домашний офис.

– Я бы сказал, отдаленный офис. Мне нужна полная функциональность со всем доступом.

– В зависимости от того, какое оборудование вам понадобится, это можно сделать в течение недели.

– Сделай его. У тебя есть мое разрешение, чтобы подписаться на любые запросы. Я получу одобрение, со своей стороны.

– Что происходит, Шоу?

– Завтра после ланча мне понадобится билет в один конец до Шарлотт. Я возьму ноутбук, но все необходимое отправлю в квартиру Биззи.

Одобрительная улыбка тронула ее губы, когда она кивнула. Я хватаю свои вещи и, прежде чем уйти, легонько целую ее в щеку.

– Не знаю, чтобы я без тебя делал, – честно признаюсь я.

Когда я добираюсь до своей машины, посылаю электронное письмо своему боссу, сообщая ему о своих планах. Как и ожидалось, он отвечает немедленно с одобрением, что смешно, потому что я не спрашивал разрешения. Так или иначе, я еду в Шарлотт.

Мои ладони вспотели, когда я открываю дверь ресторана и провожаю родителей. Это не нервы, это чувство срочности, чтобы покончить с этим. Саша и ее родители ждут нас у стойки хозяйки, и я сразу чувствую жар в неодобрительном взгляде ее отца.

– Саша, мистер и миссис Крейн, – я протягиваю руку в знак приветствия. – Креншоу Беннет.

– Клод и Энн, – поправляет он меня.

– Это мои родители, Сет и Мария Беннет, – я машу между мамой и папой.

Все обмениваются неловкими рукопожатиями. Мама смотрит Саше прямо на живот, и на глазах у нее выступают слезы. Саша тоже замечает это и с лукавой усмешкой трогает свой округлый живот. Она думает, что моя мама эмоционально переполнена счастьем.

Я знаю другое.

Хозяйка ведет нас к большому столу в глубине ресторана, и я сажусь между родителями, замечая неодобрительные взгляды семьи Крейн.

– Я рад, что мы наконец-то запланировали это. Давно пора, – Энн пытается казаться веселой, но в ее голосе слышатся резкие нотки.

Вероятно, все еще злится на меня после сцены в кабинете врача несколько месяцев назад.

– Да, я тоже так думаю, – соглашается мама.

Официантка принимает заказ, и мы снова погружаемся в неловкое молчание. Я откидываюсь на спинку стула и жду, пока мама похлопает меня по бедру.

– Полагаю, нам следует обратиться к слону в комнате. Это трудно для всех участников.

– Держу пари, что так оно и есть, – шипит Клод.

– Клод, можете говорить свободно. Я взрослый мужчина.

– Мужчина! Ты называешь себя мужчиной? Сделать свою девушку беременной и бросить ее? Оставить ее, чтобы пройти через это в одиночку? Это не мужчина в моем представлении. Это эгоистичный, бесхребетный трус. В мое время настоящий мужчина взял бы на себя ответственность и женился на матери своего ребенка.

Официантка возвращается с напитками и принимает заказы. Все это время мой желудок сжимается от гнева. Саша продолжал им лгать. Я поднимаю бровь и ловлю ее ухмылку.

Неверный ход.

– Думаю, вас ввели в заблуждение. Я беру на себя ответственность, стопроцентную ответственность, – я смотрю ее родителям в глаза и подчеркиваю свою мысль.

– Ввели в заблуждение? Как именно меня ввели в заблуждение? Моя дочь сидит здесь на пятом месяце беременности, и как я понимаю, вы планируете растить ребенка отдельно? По-моему, это похоже на уклонение от ответственности.

– Саша, ты не хочешь вмешаться?

– Нет, думаю, мой отец говорит то, что мы все чувствуем.

– При всем уважении, Клод, у нас с Сашей никогда не было отношений. Если вы думаете, что я брошу свою беременную девушку, это оскорбление. Понимаю, что вы расстроены, так что буду снисходителен, но вы должны знать, я не буду сидеть здесь и притворятся плохим парнем. Мы с Сашей вступили в очень, очень короткий сексуальный контакт, который привел к беременности. Мы едва знали друг друга и после этого не общались. Я не горжусь своими действиями.

Ухмылка Саши исчезает, и она бледнеет.

– Господи, – он недоверчиво переводит взгляд с Саши на меня.

– Что сделано, то сделано. Никто этого не ожидал. Мы здесь не для того, чтобы ворошить прошлое. Мы здесь, чтобы узнать друг друга, – папа берет инициативу в свои руки и пинает меня под столом.

Следующие полчаса наши родители пытаются завести светскую беседу. Мы с Сашей не разговариваем. Когда нам приносят еду, за столом снова воцаряется неловкое молчание.

– Рен, расскажи нам о себе, – Энн многозначительно смотрит на меня.

– Я тоже юрист, занимаюсь спортивным правом.

– Саша говорит, что вы очень известны, очень неуловимы в своей области, известны по всей стране как лучший. Похоже, у вас привилегированная клиентура. Это, должно быть, очень волнующе, – практически выпаливает она.

Мамина рука впивается в мое колено под столом. Не знаю, что ее больше расстраивает: то, что Энн зовет меня Рен, или то, что у нее на лице написано «доллар».

– Я и сам неплохо зарабатываю, но с тех пор, как поступил в колледж, вкалываю как про́клятый. Мне ничего не дали. Мне посчастливилось получить стажировку в Нью-Йорке, где я работал под руководством лучших юристов. Это не всегда было легко, но я горжусь своими достижениями.

– Почему ты выбрал спортивное право?

– Мой брат. Когда ему было четырнадцать, у него был рак в детстве. Его мечтой было играть за НФЛ. Я сказал ему, что, если он это сделает, я буду его агентом. Он был второкурсником в колледже, когда я сдал экзамен. Он преуспел в спорте, и не было никаких сомнений, что он стал профессионалом. Поэтому, когда я закончил стажировку, вернулся в Майами и начал работать в своем агентстве.