Самец (ЛП) - Сандерс Арен. Страница 58

У нее и ее матери были знаки доллара в глазах, когда они проходили комнату за комнатой. Это не имело смысла в то время, когда ее мама настаивала на том, чтобы увидеть мою ванную комнату. Пока не услышал звон разбитого стекла в спальне.

Я бросился назад и увидел, что Саша смотрит на расколотую рамку, в которой была моя любимая фотография Биззи и меня с того уик-энда, когда она переехала. Саша утверждала, что ее живот задел рамку, когда она повернулась, но я видел ее ложь. В глазах был удовлетворенный блеск, проверяющий меня на вопрос. Но я молчал, подметая стекло и быстро выпроваживая их из комнаты. Я заменил рамку и на следующий день все убрал.

Саша сделала несколько ехидных замечаний, ссылаясь на состояние моих отношений с Биззи. Она думает, что выиграла, прогнав ее. Это написано у нее на лице каждый раз, когда я ее вижу. Сашино самодовольство сводит меня с ума. Это все, что я могу сделать, чтобы не наброситься на нее и не сказать, что она неправа, но потом я думаю о своем сыне.

Я не глупый и не слепой. Саша пытается влезть в мою личную жизнь. Она неделями намекала, чтобы я ее пригласил на мою яхту, и чтобы она ходила на футбольные матчи с моей семьей. Мне трудно держать язык за зубами, но я молчу, что подогревает ее возбуждение.

Я превратился в того парня... который кажется бесхребетным, никогда не говорит и не спорит.

Когда я смотрю в зеркало, едва узнаю́ себя. Человек, которым я был, живя с Биззи в Шарлотт, кажется призраком. Все воспоминания быстро тускнеют, так как мои дни заполнены работой и бесконечными звонками от Саши, требующими чего-то еще абсурдного. Каждый раз я спотыкаюсь, соглашаясь.

Боже, Биззи. Я скучаю по ней так сильно, что мне физически больно. Простит ли она меня когда-нибудь? Могу я попросить ее об этом?

Я смотрю на часы и заставляю себя встать, зная, что уже опаздываю. Знакомая боль в груди возвращается, когда думаю о том, чтобы сделать это без Биззи.

Каждый год наши семьи вместе с несколькими другими волонтерами раздают подарки в канун Рождества детям на онкологическом этаже. Это традиция, традиция, которую Биззи никогда не пропускает. До этого года.

– Ты опоздаешь.

Я резко поворачиваю голову и вижу Клэр, стоя́щую в дверях вместе с мамой. Их лица полны тревоги и беспокойства.

– Что вы здесь делаете? – я смотрю мимо них в темный кабинет.

Все разошлись по домам несколько часов назад.

– Нам нужно поговорить, – Клэр врывается и останавливается, когда ударяется о мой стол, наклоняется и свирепо смотрит. – Ты собираешься все исправить?

– Полагаю, ты имеешь в виду Биззи?

– Нет, гребаный тупица, я имею в виду мировой голод. Конечно, я имею в виду Биззи! – она бросает на маму извиняющийся взгляд, на что та пожимает плечами.

– Да, я не знаю как, но я сделаю это, – указываю на билет на моем столе. – Я планировал прилететь в Шарлотт завтра. Мне нужно увидеть ее, поговорить с ней, попытаться объяснить. Я сейчас иду по очень тугой веревке. Биззи не нужно быть под перекрестным огнем.

– Ты не очень-то ей веришь. После всего, через что ты заставил ее пройти, можно было подумать, что это дерьмо закончится.

– Вот почему я действую осторожно. Кажется, я наконец-то понял, о чем все говорят. Моя жизнь меняется. Могу я взять ее с собой?

– Креншоу Беннетт, – мама подходит прямо ко мне и кладет руки мне на плечи, – Ты действительно вырвал наш разговор из контекста. Я понятия не имела, что ты отгораживаешься от Лизбет. Как ты мог?

Мне стыдно говорить ей все, что я думаю.

– Милый, скажи мне вот что. Ты все еще любишь ее?

– До боли.

– Что насчет твоего сына?

– Больше, чем я когда-либо предполагал.

– Так скажи ей. Она не идиотка, Шоу. Она знала, что это произойдет. Она пыталась объяснить это, но ты был так сосредоточен на других вещах, что игнорировал ее предупреждения.

– Ну, что бы ни творилось у тебя в голове, это надо быстро прояснить. Мне не нравится, что она проводит Рождество одна. Более того, в Шарлотт все меняется, и, если у тебя есть шанс в аду, тебе лучше немедленно привести себя в порядок, – кипит Клэр.

– Что ты имеешь в виду?

– Биззи попросили остаться.

У меня сжимается сердце, но я знаю, как она любит свое положение. Это единственная положительная вещь, о которой она говорит мне, когда мы разговариваем.

– Может, это и к лучшему. Остаться еще ненадолго. Я приведу себя в порядок.

– Нет, придурок! Она получила предложение остаться на постоянной основе!

Мое сердце начинает колотиться, и я борюсь, чтобы очистить пятна, затуманившие мое зрение.

– Дерьмо собачье! Она не уедет из Майами! Она ни за что не останется в Шарлотт!

– Ну, перестань быть идиотом и иди за ней. Я никогда не прощу тебя, если она останется там…

– Тебе не о чем беспокоиться. Я верну ее задницу в Майами, даже если мне придется тащить ее, брыкающуюся и кричащую! – я беру свой ноутбук и едва слышу женщин сквозь рев в голове.

Их болтовня нелепа, и я возвращаюсь к реальности.

Шоу Беннетт, который появился за последний месяц, исчезает, когда сталкивается с потерей любви всей моей жизни. Я поднимаю трубку, чтобы позвонить Гейл, но потом вспоминаю, что сегодня сочельник, а я настоящий ублюдок. Поездка в Шарлотт займет слишком много времени.

– Гейл уже одобрила самолет компании, и он ждет, – мама хихикает, читая мои мысли.

– Прекрасно.

– Тебе нужно идти, – Клэр все еще злится.

Поэтому я делаю единственное, что знаю, чтобы попытаться завоевать ее расположение. Я достаю из кармана коробочку с кольцом и бросаю ей. Она ловит его легко и открывает, и ее глаза расширяются, а затем фокусируются на мне.

– Не было дня, чтобы я не смотрел на это кольцо и не желал, чтобы оно было у нее на пальце.

– Ну, тебе лучше приготовиться унижаться.

Ее слова ударили меня прямо в грудь, и я думаю о Биззи, моя уверенность растет.

– Я не унижаюсь... я убеждаю, – я подмигиваю, вырываю коробку из ее рук, целую маму в щеку и бегу мимо них.

Я останавливаюсь в дверях и поворачиваюсь, глядя прямо на маму.

– Мама...

– Убирайся отсюда. Без тебя Рождество не наступит, но конечный результат того сто́ит. Хотя вы можете позвонить родителям Биззи по дороге в аэропорт. Они очень смущены. Я разберусь с твоим отцом и братьями.

– Люблю тебя! – я кричу и бегу к лифту, впервые за целую вечность, чувствуя волнение.

Энергия и кайф текут по моим венам, и я думаю о своей прекрасной девушке.

– Креншоу Беннет! – мама зовет.

– Да? – я резко оборачиваюсь и вижу, что она серьезно смотрит на меня.

– Не возвращайся сюда без нее, и не смей жениться там. Я знаю тебя, и как работает твой разум. Я никогда не прощу тебя, если не пойму…

– Понял, мам! – кричу я, обрывая ее.

О да, это будет весело. Биззи имеет полное право драться со мной... и я надеюсь, что она это сделает. Надеюсь, она дерется, как дикая кошка, потому что меньшего я и не ожидаю.

Как только я вхожу в квартиру, я чувствую облегчение. Пахнет Биззи, Клэр и эвергрином. Я смотрю на огромную рождественскую елку в гостиной и делаю еще одну мысленную пометку поблагодарить Ника. Это прекрасно.

Она будет дома через час. Времени не хватит, но придется, так что я приступаю к работе.

Я бросаю свою единственную сумку с ноутбуком на веранду и начинаю приготовления. Несколько раз я стискиваю зубы и пишу Клэр, но она превращается в мою спасительную благодать. Наконец, все выглядит идеально, и единственное, что мне нужно сделать, это найти слова.

Ключ в замке поворачивается, и я готовлюсь к любому ответу, стоя рядом с зажженной рождественской елкой.

– Шоу, знаю, что немного поздно, но мне бы хотелось услышать об обмене подарками. Никто не отвечает на звонки. Меня это беспокоит. Если ты не можешь позвонить, я понимаю, но может, напишешь мне? Дай мне знать, что все в порядке.

Она бросает телефон на стойку, все еще не подозревая о моем присутствии, и я впитываю ее образ.