Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas". Страница 54

Гордость переполняла — эта самка не ложилась под сильнейшего. У неё была голова на плечах и свои желания, от коих не отступала, даже ежели грозили смертью и расправой.

Личное извращение — готовить слабую человечку к короткому противостоянию, но за то время, что я за ней присматривал, она доказала, что род людей… достоин жизни. Достоин уважения!

Они по праву имели своё место в цепочке существ, коими земля полнилась. И были отнюдь не последними, хоть и не первыми.

Они не хуже нас — просто отличные от…

Да, слабее физически. Да, беззащитней, но это не их вина и не наша заслуга — всего лишь природа так распорядилась. Кого-то больше одарила, кого-то меньше…

И я всё больше сомневался в главном законе животного мира «кто сильнее, тот и прав!» Оно неверно, хотя бы потому, что сила не могла решить всего. Подчас только ум помогал найти выход. Смекался, отвага, доблесть и даже страх и отчаянье. ДА! Даже в слабости была сила, способная в трудную минуту выручить или дать шанс на спасение.

Тому яркий пример — люди!

Они научились выживать в мире сильнейших. Не самые многочисленные из существ. Не самые крупные. Не самые одарённые. Не самые сильные.

Но они… научились: приручали скот, взращивали урожаи, договаривались с нами!

ВЫЖИВАЛИ!!!

Делали то, что, по сути, делаем мы, только в отличие от нас — успешней, ибо их род всё так же многочисленен, а наш, увы, прорежался от века в век.

ЛЮДИ умели выживать! Где хитростью, где слабостью, где умом.

За ними будущее, ежели конечно мы, волколаки, не найдём ту самую особь, которая станет нашим спасением! И жаль будет, ежели брат заменит в стае отца и в статусе Альфы ему посчастливится овладеть ТОЙ САМОЙ.

Мира больше не будет! Землю вновь окутает паника, кровь и смерть.

Потому что Вагр не сторонник мира. Брат не желал родниться с людьми. Даже ежели пророчество окажется правдой, лучшее, что ожидает невесту — жизнь до рождения наследника. А потом смерть! Не сам убьёт, так её задерёт Навера! Волколаки не умеют сдерживать Зверя, ежели дело касается пары. А Славка…

Мысль оборвалась, лапы меня уже несли к ней… только с каждым саженем лесной тропы, меня неотвратимо накрывало неизлечимое чувство ревности. Тугой, свирепой и слепой.

Затапливала душу, застилало кровью взор. Я мчался к человечке, уже скалясь одичалым Зверем. Не разбирал дороги, да и не видел ничего. Помнил лишь испуганный всхлип Славки, когда нагнал её меж деревьев на краю леса.

— Тронул тебя? — собственный рык резанул слух. — Он? Тронул? ТЕБЯ? — вторил, ослеплённый гневом.

— Конечно, — огрызнулась Славка. И ежели сначала испугалась меня, теперь её глаза презрением сверкали. — Он же ЖЕНИХ! — выделила с чувством и будто специально больнее наносила рану в сердце. — Поэтому теперь меня каждый день трогает. Рассказать как?

Меня это едва не убило! Я точно знал, о чём спрашивал, и уж тем более ведал, что этого не готов услышать.

Рыкнул злобно близ вожделенной пульсирующей жилки, в которую с большим смаком вонзил бы зубы, ставя метку. Носом скользнул по шее по груди, яростно вздымающейся. Пьянел всё сильнее от похоти животной. В бессилии перед человечкой, уткнулся мордой в живот плоский, а по телу судорога болезненного удовольствия прошла, шибанула в голову, сдавила глотку, скрутила кишки и ударила по лапам.

Я чуть не рухнул от сладости, что по венам прокатилась. От тепла… волной от лап до башки пробежавшей.

Невинна… моя мелкая ещё невинна.

МОЯ!!! Бился в агонии нездорового желания волколак.

МОЯ! Выл даже человек.

Истекал я смазкой, желая оказаться именно в ЭТОЙ САМКЕ. УТВЕРДИТЬСЯ в своей власти перед ней и познать, что значит близость с отражённой.

— Пусти, — нарушила непристойные мысли Славка. Пихнула меня грубо, ненавистью обжигая:

— Зачем пришёл? Убедиться, что жива? Что ещё не тронута? ЖИВА!!! НЕВИННА!!! И буду сражаться со всеми вами! — процедила зло. — Потому что презираю ваш род. Брата твоего ненавижу. И тебя! Трус! Предатель… Слабак… — выплюнула злобу. Выпрямила спину, голову гордо подняла и похромала дальше. Видел, с какой тяжестью давались шаги. Как старалась не стонать от боли. Шла, не позволяя разреветься.

Калеченная она теперь. Хромота не проходила, а это значило…

Близ дерева следующего затормозила, уперлась в него рукой и обернулась немного, бросив через плечо:

— Никогда! Никогда больше не подходи ко мне! Ты мне не нужен!

— Ты ещё не готова…

— Приготовлюсь, — кивнула решительно. — Без тебя! — отчеканила ровно и похромала дальше. А я всё смотрел на неё и ждал… что одумается, споткнётся, оглянется, но нет…

Славка ни разу не остановилась и не бросила на меня взгляда.

И я сорвался — Зверь требовал крови, требовал срочно сбросить напряжение. Мчался, лап не чувствуя. Задыхался яростью, жаждал свободы…

Задрал лося, с наслаждением клыки в его шею вонзая. Потрошил, себя не помня… а к Иррэ явился уже спокойный и с дичью.

Не думал, но на следующий день был на месте прежнем. До вечера прождал Славку. Второй день, третий… и так седмицу кряду.

Грешил на её ногу больную.

А потом человеком явился в село, якобы по делам — никто моих обязанностей не отменял, и как бы невзначай мимо хоромин, где невесты жили, прошёл. На месте. Жива, здорова. Подпитался её запахом и даже краем глаза увидал, правда уже когда вечерело…

Сердце трепыхнулось, в крови собственного бессилия искупавшись. Я тяжко вздохнул, принимая её решение и ушёл…

* * *

Несколько седмиц ещё прошло. Я держался на расстоянии, но Славушку ощущал как себя. Не смел приближаться, но воровал запахи. Не имел права, а глазами всё равно пожирал.

А ещё с обрыва в реку сигал, с того места, откуда Славка прыгала. Раз за разом, как и она, кости ломал, выискивая правильный наклон, дальность прыжка и точку, откуда было бы удобнее всего нырять, чтобы побег не замедлить и со следа загонщика сбить.

После очередного неудачно прыжка, решил чуть ниже по течению пробежаться, да здесь оказались шибко крутые пороги. Даже я не смог выгрести — потому меня лихо утянуло течением, и я едва не утонул, пока сражался за жизнь уже опосля сплава с водопадом ниже по руслу.

Оклемался и туда воротился, но переправляться на другой берег было хоть и безопасно, но для погони без осложнений. Такой как Вагр, реку одолеет, не моргнув глазом. Смекнёт, что девка могла обезопаситься… Потому выше по течению поднялся… узко, извилисто, каменисто — вот и вернулся к первоначальному плану и продолжил выискивать идеальную точку для прыжка…

Нашёл. Ближе к водопаду, близ моего тайного укрытия-пещеры, но прыгать надобно было, как можно дальше, дабы камни, коими берег завален, ноги не калечили… А потом грести, что есть мочи — иначе опасные водовороты не одолеть и река утянет, а сплав с водопадом вряд ли Славке пережить.

Потому оттачивал прыжок и раздумывал, как о том Славке передать. Подловить — не выходило, на тренировке, когда я наставником приходил — она не появлялась, а с кем-то записку передать — не решился. Так и маялся в отчаянье, пока не сыскал её тайник с одёжой.

От радости чуть не завыл… На тяпице угольком нарисовал путь до обрыва и линию береговую, как помнил точнее, крестиком место — откуда лучше прыгать, и стрелкой дугу описал с цифрой в три сажени не меньше.

Оставил в тайнике и теперь с уже жил чуть легче, всё же, Славка предупреждена, и за своими нет-нет, да и приглядывал — страшился, что Навера решиться на расправу. Да и Вагр странно себя вёл. Пару приструнивал, на меня Зверем позыркивал, и слухи поползли, что всё чаще он по ночам зверствовать начинал.

То ли дело к гону близилось, вот его животная сущность и рвалась на свободу, крови и плоти требуя, то ли связь с парой рвалась… вот и искал другую. А ведь Навера ему как никто подходила: и характером, и жаждой власти, и темпераментом. А Вагр и до того не особо нежничал, а опосля проводов Славушки ожесточился шибко.