Под маской порока (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна. Страница 30

Мужчина вдруг оказался рядом со мной, так быстро, что я едва отметила его перемещение. Прижал к парте, ухватил крепко за подбородок, гипнотизируя меня серебром глаз, тягучим, обволакивающим.

— Сдаётся мне, леди Тарранси не объяснила вам, чем чреваты такие игры для маленьких наивных девочек, — произнёс Гален негромко, угрожающе.

— Я вся внимание, — улыбнулась я спокойно, добавив покорности во взгляд.

В конце концов, не может весь его нынешний интерес ко мне основываться только на беспокойстве за собрата.

— Беспечная птичка изволит издеваться?

— Я совершенно серьёзна.

Гален впился в мои губы голодным жёстким поцелуем, но если мужчина предполагал испугать меня или поумерить мой пыл, то сильно ошибся. Сирена возликовала, наконец-то получив то, что хотела, и я торопливо обвила шею Галена руками, сама прильнула к мужскому телу, ощутив неожиданно ясно, отчётливо запах речной воды, острый, обжигающий привкус желания, хотя я не могла сказать, кому из нас оно принадлежало. Обоим, наверное. Гремучая смесь проникла в кровь, в сознание, смывая беспокойство о неподходящем месте, об ученицах и, вполне возможно, других учителях за дверью, о том, что кто-то может попытаться войти и очень удивится, обнаружив, что класс заперт. Вот времени мало — это печально, да.

Гален отпустил мой подбородок, руки мужчины прошлись хаотично поверх плотной ткани форменного платья по моему телу, опустились на бёдра. Затем Гален подхватил меня, усадил на край парты и поднял рывком подол. Голова кружилась, дыхание у нас обоих сбилось, и в расплавленном искрящемся серебре я видела собственное отражение, видела свой нетерпеливый, шальной взгляд. И понимала, что сейчас Гален смотрит на меня точно так же, тем же немного безумным взглядом человека, дорвавшегося до страстно желаемого и потому более не интересовавшегося окружающим миром. В висках словно стучали крошечные молоточки и обычный гомон перемены, голоса со двора доносились будто издалека. Я провела ладонями по мужским плечам, груди, животу — рубашка раздражала, но снимать её времени нет, — ухватилась за ремень на брюках. На ощупь и с непривычки расстегивался он тяжело. Гален коснулся кожи выше чулок — они часть формы, в школе требовали надевать чулки в любое время года, — скользнул пальцами по внутренней стороне бёдер, сдвинул белье.

— Ты всё-таки не сирена, — произнёс мужчина хрипло, отводя мои руки.

Действительно, он со своей одеждой справится лучше, чем я.

— Кто же, по-твоему? — мне надо стесняться того, что я хочу его не меньше, здесь, сейчас и без лишних прелюдий?

— Маленькая ненасытная суккуба.

Гален вошёл одним резким движением, но я лишь вцепилась в его плечо одной рукой, второй упёрлась в столешницу, отчего-то вспомнив, что за этой партой обычно сидит Беатрис. Прогнулась чуть, откинула голову назад, подставляя шею под царапающие поцелуи, жалея только, что приходится всё же сдерживать стоны. А в остальном в бездну океанскую весь мир.

Опустив ресницы, я обняла Галена ногами, полностью отдаваясь рваному ритму, растворяясь в наполняющем тело предчувствии, предвкушении всплеска, в сладком жаре, в котором смешались наши ощущения. И впрямь не разобрать, где мои эмоции, а где Галена, да и нужно ли?

Мой, только мой…

Волна наслаждения накрыла нас одновременно, захватывая и утягивая в тёмные глубины, а в следующее мгновение зазвонил колокол, окатив второй волной, ледяной и уже далеко не такой приятной.

Шаги по коридору сменились спешным топотком, ученицы начали торопливо расходиться по классам. Кто-то по ту сторону двери несколько раз дёрнул за ручку.

— Дирг побери! — выругался Гален, отстраняясь от меня.

Я слезла с парты, кое-как оправила платье. Мужчина застегнул брюки, я огляделась и метнулась к одному из открытых окон.

— Ты куда? — зашипел Гален.

— Как куда — мне на следующий урок надо, — я распахнула створку шире и, подобрав юбку, забралась на узкий подоконник. — Или ты предлагаешь мне через дверь выйти?

Мужчина стремительно приблизился ко мне, внимательно осмотрел палисадник под окнами.

— Смотрю, у тебя начинает входить в привычку убегать через окно.

— Связалась тут с некоторыми, — парировала я и спрыгнула вниз.

Второй этаж меня не волновал — для сирены высота маленькая, — зато куда больше беспокоила возможность оказаться кем-то замеченной. И на шее, надеюсь, не осталось засосов или царапин.

Первый этаж занимали кабинеты директора и её заместителя, учительская, столовая с кухней, танцевальный зал, библиотека и маленькое помещение со шкафчиками учениц, где мы хранили книги, ненужные конспекты, запасные письменные принадлежности, всякие мелочи, сумку и верхнюю одежду в холодное время года. Все классы находились на втором этаже, так что риск, что кто-то глазастый заметит меня из окна, я оценила как минимальный. Ещё раз оглядев невысокие, ровные подстриженные кусты, посаженные не впритык к зданию, а в метре от стены, я повернулась, собираясь обойти школу и вернуться через запасной вход возле кухни. И краем глаза заметила чёрную тень, размазавшуюся кляксой среди листвы одного из клёнов, что тянулись вдоль школьной ограды. Клякса пристально и даже, как мне показалось, насмешливо наблюдала за мной золотыми глазами, однако стоило мне посмотреть прямо на неё, как тень растворилась, словно растаяла в воздухе. Лишь потревоженные ветви клёна затрепетали, будто на ветру.

Хотя стоял штиль.

Я моргнула. Теперь-то мне точно не показалось. И я ещё вчера в лесу ощущала слежку. Кстати, а давно эта тень там сидит? Она, случаем, не видела, как мы с Галеном… предавались разврату на парте в лучших традициях эротических новелл? Из окон надо мной донёсся голос Галена, начавшего занятие у следующего класса, и я запоздало вспомнила, что оставила конспект по истории и ручку на задней парте. Придётся взять из своего шкафчика другую и опоздать на урок ещё больше.

И на первой странице тетради написано моё имя и вложен лист с контрольной. Остаётся только лелеять робкую надежду, что все решат, будто я действительно забыла конспект в кабинете. Не заметят, что я так и не вышла из помещения. Не сложат одно, другое и факт, что Гален с опозданием открыл дверь класса и вообще заперся зачем-то.

Пригнувшись, я трусцой направилась по узкой утоптанной полосе земли вдоль здания.

Не считая опоздания на занятие по этикету, оставшаяся часть учебного дня обошлась без эксцессов. Беатрис определённо поставила себе целью за пару дней превратиться в мою лучшую подругу, её свита послушно подпевала, другие одноклассницы наблюдали со стороны. И я заметила, что учителя тоже нет-нет да посматривали на кольцо, только в их быстрых, почти мимолётных взглядах не было зависти и жадного любопытства, но теплилось то искреннее удивление, то задумчивая озабоченность, означавшая, что если в ближайшее время не появится официального объявления о помолвке, то меня ждёт разговор «по душам» с кем-то из учительниц. Школа для дочерей состоятельных родителей репутацию бережёт как честь рода и не должно одной заблудшей овечке смущать невинные умы остальных благочестивых дев.

Я часто поглядывала в окно, пытаясь снова заметить, выцепить в переплетениях солнечных лучей и ветвей деревьев загадочную тень, но не преуспела. То ли у тени перерыв на обед, то ли, что вероятнее всего, она попросту больше не попадала в поле моего зрения. Однако я сомневалась, что тень решила оставить меня в покое и исчезла окончательно.

И, разумеется, Вэйдалл.

Кто бы мне объяснил, считается ли изменой, если у вас были игрища на троих, затем первый подарил тебе почти что обручальное кольцо, а со вторым у тебя случился тайный секс? Пока я-сирена чувствовала себя сытой довольной кошкой, разомлевшей на солнышке и разве что не мурлычущей от недавнего удовольствия, я-человек мучилась тяжёлыми размышлениями и угрызениями совести, решая судорожно, признаться или промолчать. И винить некого, кроме себя. В конце концов, никто меня не заставлял играть на инстинктах Галена, пользоваться отголосками тех ощущений, что сам мужчина скрывал, но чутко улавливала сирена, как акула, способная почуять кровь за много миль от источника. Сейчас я ясно понимала, что сирена с самого начала не ошибалась в своих предположениях, хотя человек и не обращал внимания на вкрадчивый шёпот природных инстинктов, игнорировал намёки, принимая видимую картинку, демонстрируемое открыто, напоказ отношение за чистую монету.