Исключительная (СИ) - Римшайте Кристина Антановна "Криси 24". Страница 1

Исключительная

Кристина Корр

Пролог

Между королевством Блиокор и Сумеречной зоной заключён пакт: вампиры не убивают людей, люди не охотятся на вампиров. Вампиры не лезут в дела людей, но иногда оказывают особую помощь. А люди… за деньги позволяют себя кусать, такие люди зовутся кормильцами. Но даже они… ни разу не пересекали территорию Сумеречной зоны. Человек посмевший вторгнуться в логово вампира, посмевший переступить порог его дома… будет немедленно казнён.

Тогда почему это существо… неопределённого пола, с одежды которого стекает грязь на персиковый ворс ковра, озирается по сторонам с неподдельным любопытством, будто имело право прийти? Почему отец стоит за его спиной со спокойным выражением лица, а в тёмно-синих глазах читается предупреждение?

Зачем отец собрал всех нас в гостиной? Что хочет сказать такого, отчего сестра уже нервничает, хотя он не проронил ни слова.

На крепкой шее существа бьётся жилка. Часто-часто… Существо сглатывает… сжимает тонкие пальцы и разжимает, и смотрит… заинтересованно. Будто оценивает нас. Анализирует. В огромных, по-детски, распахнутых глазах, цвета светлеющего неба во время утренней зари, чуть тронутых серой дымкой, нет страха.

Существо, словно не понимает, кто перед ним. Словно… смеётся? Оно принимает нас за диковинку, и это… неправильно.

Так не должно быть.

Люди боятся. Трепещут. Бывают оголяют зубы, но всё рано боятся. Даже их правитель, именующий себя королём, боится. Говорит с отцом, а у самого поджилки трясутся. Потому что знает, одно движение, и он будет валятся на полу тряпичной куклой со ломанной шеей. Пустой и обескровленный.

Существо не знает. Оно хлопает пушистыми ресницами и улыбается. Мерзость… Зачем оно улыбается? Никто ни разу нам не улыбался. Как смеет оно осквернять своей улыбкой это священное для нас место?

Сестра рядом дёрнулась. Она, как и я, как и брат, чувствует себя неуютно. Если протянуть руку… один хруст…

– Хочу вам представить… Ясмина. Ясмина будет жить с нами. Позаботьтесь о ней.

Что?!..

Глава первая

Если бы дневной свет мог убивать – я бы уже умерла. Но нельзя же умереть дважды? Или всё-таки можно?

… тот поворот был опасным. Дорога мокрой. А резину… стоило давно поменять.

Смерть чувствуешь. Просто появляется мысль в мозгу: «Сейчас я умру. Это конец…». В душе зарождается отчаянье и страх, но сделать уже ничего нельзя. Ловишь последний вздох, пытаешься сосредоточиться на нём, убеждаешь сердце биться: «Давай ещё разок. Пожалуйста…». Но…

Я точно знаю, что тот удар был последним.

Почему тогда сейчас я снова ощущаю биение в груди? Почему свет режет глаза сквозь закрытые веки? И боль… настоящая. Тело жжёт.

– Господин Йован, почему мой товар в таком ужасном состоянии? – раздался мягкий обволакивающий голос. Но за мягкостью отчётливо ощущается ирония и… опасность?

Попыталась пошевелиться и чуть не вскрикнула от боли!.. сжалась в комок и закусила губу. Чтобы не происходило, я вряд ли смогу вмешаться в собственную судьбу…

– Дык… бежать пыталась. Мерзавка! – выругался второй собеседник и харкнул. Надеюсь, не на меня. Судя по голосу, продавец «товара» престарелый старикашка, который злоупотребляет куревом и алкоголем.

– Но это не повод портить мой… товар, – с нажимом произнёс обладатель мягкого тембра. – Я заплатил за вашу дочь половину от назначенной суммы и хотел получить то, что видел при оставлении залога, а не вот это… – «вот это» – было произнесено с особой брезгливостью.

Неужели я настолько ужасно и жалко выгляжу?

– А волосы? Волосы тоже вы обрезали? В наказание за побег? – не унимался недовольный покупатель. Могу предположить моего новоиспечённого папашу ждут неприятности, дай бог ему долгих лет жизни… в аду.

– Дык… сама… – упавшим голосом вымолвил «папаша». – Ух-х! Я тебя, дрянь такая…

– Полегче, – угрожающе осадил покупатель. – Вы и так уже… Ладно. Девчонку поднять, уложить в карету. Я поеду верхом.

– А-а… господин Игнес, а деняк? – растерянно произнёс папашка, пока я пыталась дышать и не сдохнуть повторно. Это было бы иронично…

– Денег? – усмехнулся покупатель. – Радуйся, что руки тебе не оторвал за порчу моего имущества. По коням! – велел он и меня подхватили сильные руки.

Тихо застонала, давясь кровавой слюной...

Меня сгрузили на жёсткое сиденье, но я не удержалась и скатилась на пол. Раздалась усмешка.

– Ноги подбери, – грубо произнёс неизвестный голос. Пришлось подтянуть к себе колени, обхватив их руками. Хлопнула дверь…

– Поехали-поехали! – скомандовал покупатель. – К ночи должны обернуться!

– Не успеем до сумерек, – возразил грубый голос, что приказал мне ноги подобрать. – Надо ночлег искать.

– В лесу? – с сомнением поинтересовался покупатель. – Чтобы волки загрызли или того хуже… Нет, выдвигаемся сейчас. Надеюсь, пронесёт…

– Ох… затеяли вы, господин, – тихо, рядом с каретой, произнёс грубый. – Через границу не-людей…

– В объезд будем втрое дольше добираться, – покупатель всё же услышал. – У меня нет этого времени. Его Высочество ждать не любит…

Карета дёрнулась и покатила. По ухабам и кочкам, вышибая из меня дух.

Как долго я ещё продержусь? Судя по ознобу и внутреннему жару… не очень-то. Попробовать сбежать? Я и трёх шагов ступить не успею. Сильно же меня… то есть её, ту девушку, в чьё тело я попала…

В голове взорвалась боль и перед внутренним взором замелькали образы.

Девушка расчёсывает длинные пшеничные волосы. Улыбается своему отражению, чему-то радуясь. У него красивые серо-голубые глаза: большие, в обрамлении пушистых ресниц. Полные губы, но слегка широкие скулы.

«Он ждёт меня… ждёт. Любит. Несомненно. Иначе, зачем кольцо? Зачем предложил сбежать с ним?..», мысли не мои – чужие. Предыдущей хозяйки тела…

Девушка готовится к побегу. Заплетает косы, надевает штаны и рубашку. Сапоги…

В дверях застыла девчушка лет восьми, с такими же волосами.

«– Мася… – шепчет девушка, опускаясь на одно колено. – Я вернусь за тобой. Обязательно вернусь!.. – порывисто обняла сестрёнку и поцеловала в лоб. – Только папеньке не говори. Он рассердится. А я… я так больше не могу. Понимаешь?

– Яся… – малышка смотрела, не двигаясь. Проводила сестру взглядом, а после…»

Девушка не успела дождаться своего спутника. Отец, с хлыстом в руке, появился неожиданно. Вышел из-за куста бузины и рассёк воздух…

Спину прострелило болью.

Вот урод!.. подумала я, и попыталась открыть глаза. Не хочу больше видеть это издевательство. За что он так с ней? За то, что сбежала? За деньги испугался? Продать своего ребёнка… даже принцу, это же зверство!..

Не знаю, сколько по времени тряслась карета, сколько я провалялась в болезненном забытье, охваченная жаром… Но мы всё же остановились на привал.

Дверь кареты открылась. Меня насилу напоили водой, умыли лицо и обработали раны, оставленные хлыстом.

– Пей, – приказал грубый, прикладывая к моим губам чашу. – Это отвар, легче станет.

Легче действительно стало. Когда мы снова тронулись в путь, смогла разлепить веки и переползти с пола на сиденье. Привалилась к боковой стенке кареты и приоткрыла шторку.

Лесная просека. Сумерки почти сгустились. Верхушки деревьев угрожающе кренятся, скрипят стволы… Вдалеке раздался вой.

– Нужно ускориться! – выкрикнул покупатель и верхом на лошади подъехал к моему окошку.

– Очнулась? – ехидно усмехнулся он, тряхнув светлой чёлкой. А глаза зелёные. Колдовские… – Это хорошо, скоро покинем эту срань адову, а там до Шауслема версты две, не больше. Ты главное, не помри, иначе его высочество… зол будет, – закончил многозначительно и поскакал вперёд, подгоняя коня ударами пяток по бокам.