Иллюзия бессмертия (СИ) - Снежная Александра. Страница 3

Пылинки сползлись в густую рваную тень, и та, взмахнув крыльями, понеслась по кругу вместе со стаей таких же верных Моргане темных псов.

Морозный воздух распушил длинную белую шерсть щенка рохра, бегущего во весь опор по зимнему лесу. Под толстыми, неуклюжими лапами громко и весело похрустывал снежный наст, и малыш, запрокидывая голову к небу, весело ловил открытой пастью летящие на землю снежинки. Холодные белые точки таяли на его синем языке, оседали прозрачной росой на черном блестящем носу. Маленький рохр игриво подпрыгивал, смешно тряс лохматой мордой, сбрасывая с себя снежинки, набившиеся в его густой мех, и повизгивал от удовольствия.

Тишину леса внезапно огласил непонятный, незнакомый звук, и щенок напряженно замер, навострив свои большие, еще плохо стоящие уши. Так не кричал филин, не ухала неясыть, не выл матерый волк, предупреждая самку о своем возвращении. Это был одинокий, пронзительный плач — жалобный и надрывный. Щенок пытливо вытянул морду и, уловив чужой, незнакомый запах, посеменил вперед, удерживая нос по ветру.

Такого странного существа юный рохр еще никогда не видел. Что-то большое и пушистое лежало на снегу, и щенок никак не мог понять, где у этого чудного обитателя леса голова, а где лапы и хвост. Это был сплошной шевелящийся комок, который издавал высокие писклявые звуки, ужасно неприятные острому звериному слуху. Щенок несмело двинулся на полусогнутых дрожащих лапах вперед, с любопытством разглядывая свою необычную находку.

Опасливо нарезая вокруг нее круги, он жадно втягивал ноздрями удивительно вкусный и знакомый запах. Лохматое чудо-юдо пахло мамой, молоком, и маленьким, недавно родившимся братиком Кином, что еще больше сбивало зверя с толку.

Осмелев, он подобрался к добыче ближе, резко ткнувшись мордой в мягкую ворсистую шкуру. Тонкие волоски нестерпимо защекотали нос, рохр громко чихнул и, не устояв на лапах, завалился лохматым задом на снег.

Существо беспокойно зашевелилось, издало громкий булькающий звук, а за ним и совсем странное:

— Гы-ыыу.

Склонив голову на бок, щенок придирчиво разглядывал копошащийся клубок, а потом легонько ударил его лапой, проверяя реакцию. Пушистое недоразумение на секунду замерло, и вдруг зашлось истошным воплем, от которого у рохра шерсть встала дыбом. Испуганно заметавшись из стороны в сторону, щенок рычал и тявкал, думая, что его грозный звериный рык отпугнет орущего незнакомца, но тот даже с места не сдвинулся, лишь стал дергаться еще сильней да орать так громко, что у рохра заболели уши. Свирепея, малыш сделал резкий выпад, захватив острыми зубами шкуру раздражающего его существа, и она неожиданно потянулась по снегу, превращаясь в лохматую, неживую тряпку, под которой, суча ручками и ножками, обнаружился плачущий младенец. Щенок удивленно раскрыл пасть, завороженно разглядывая лежащего на снегу ребенка.

Он был совсем крошечным. Даже у новорожденного Кина руки и голова были больше, чем у этого невесть откуда взявшегося человечка. Как он здесь оказался? Рохр опасливо сделал шаг вперед, заглянув в заплаканное сморщенное личико.

Красные, как ягоды земляники, губы внезапно растянулись, обнажая беззубый розовый рот, и на пухлых нежных щечках появились две маленькие ямочки. Никогда в жизни рохру не доводилось видеть глаз такого необычного цвета: ярко-фиолетовые, они казались лепестками лесных фиалок, каким-то невозможным чудом расцветших на снегу. Щенок наклонился к ребенку ближе, жадно вдыхая его теплый сладкий запах, и маленькие пухлые ручки, внезапно схватив рохра за нос, цепко сдавили самый его кончик.

Обиженно заскулив, малыш отскочил в сторону, а лишившийся живой игрушки ребенок вновь жалобно заплакал, нарушая своим горестным надрывным плачем священную тишину древнего леса.

— Доммэ, что здесь происходит? — звук маминого голоса мгновенно прогнал поселившийся в сердце рохра страх, и он, стремительно обернувшись в кувырке мальчишкой, быстро побежал ей навстречу.

— Мама, — дрожащим от волнения голосом запричитал мальчик. — Я думал, это зверь, а там человек… Маленький совсем, как наш Кин.

Ласково поцеловав сына в макушку, женщина отодвинула его за спину и, приподняв полы белоснежной шубы, величественно прошествовала вперед.

— Духи белых псов… — ошеломленно прошептала она, наклоняясь над лежащей на снегу девочкой.

Подхватив ребенка на руки, женщина быстро расстегнула свою одежду, укутывая малышку в теплый мех.

— Одр, — пронзительно громко закричала она. — Сюда. Ко мне, скорее.

Спустя секунду на поляну выскочил громадный белый зверь, утробно рычащий и грозно скалящий тяжелую зубастую пасть. Оттолкнувшись от снега мощными когтистыми лапами, снежный пес на секунду словно завис в воздухе, чтобы в полете обернуться высоким широкоплечим мужчиной, уверенно приземлившимся рядом с позвавшей его женщиной.

— Ты напугала меня, — хрипло выдохнул оборотень, притягивая к себе жену и легко касаясь губами ее лба. — Что случилось, Арви?

— Дорогой, посмотри, кого нашел наш Доммэ, — женщина отогнула край одежды, показывая крошечное детское личико. — Это девочка, — расплываясь в улыбке, нежно прошептала Арви.

— Как она здесь оказалась? — мужчина резко обернулся, втягивая носом воздух и зорко всматриваясь в снег.

— Никаких посторонних следов, — задумчиво заметил он. — Словно с неба свалилась.

— Смотри, — женщина взяла в ладонь круглый медальон, висящий на шее девочки, привлекая к нему внимание мужа.

— Светлая Хранительница, — потрясенно выдохнул Одр. — Быть этого не может.

— Одр, предсказание сбывается, — горячечно зашептала женщина. — Та, что поведет за собой армию света…

— Тише, — муж быстро закрыл рукой рот Арви, тревожно оглядываясь по сторонам. — Никто не должен знать. Ее надо спрятать. Вот только куда?

— Все просто, дорогой, — сверкнула ореховыми глазами женщина. — Хочешь спрятать — не прячь вовсе.

— Я тебя не понимаю, родная, — заломил бровь мужчина.

— Ты должен будешь предъявить стае новорожденное потомство через три дня. Никто не знает, что у меня родился один ребенок, а не два. У короля снежных рохров появится еще и дочь, а у Кина и Доммэ — сестричка, — Арви поцеловала бархатистую щечку малышки, нежно проворковав: — Моя сладкая девочка. Моя принцесса.

— Мама, — маленький Доммэ дернул мать за полу шубы, привстав на цыпочки, — так это моя сестричка?

Женщина присела на корточки, обняв свободной рукой сына.

— Да, сынок, это твоя сестричка. Нам ее подарили духи белых псов. Нравится?

— Она такая маленькая, — зачарованно глядя в сияющие фиалковые глаза, пробормотал Доммэ. — А как мы ее назовем?

Женщина загадочно усмехнулась, осторожно погладив пальцами темные волосики девочки.

— Вайолет. Как тебе такое имя, сынок?

— Фиалка? — свел тонкие светлые бровки мальчишка. — У нее глаза похожи на фиалки. Мне нравится, — Доммэ наклонился к девочке, поцеловав ее в маленький нос, и быстро зашептал: — Я твой брат, Вайолет. Ты только больше не плачь и за нос меня не щипай, а то больно, — добродушно пожаловался он.

Девочка невразумительно булькнула и выдохнула в лицо мальчика тихое и теплое:

— Аку.

— Мама, ты слышала? — захлебнулся в восторженном возгласе Доммэ. — Она мне сказала "хорошо", — мальчик смотрел на крошечное создание, уютно устроившееся в руках матери, и в груди его ширилось что-то необъятно-огромное, то, что невозможно было описать словами и чему, в силу своего нежного возраста, маленький рохр не находил названия. Доммэ знал только одно: с этого момента маленькая девочка с глазами цвета лесных фиалок навечно поселилась в горячем сердце оборотня.

ГЛАВА 1

Двадцать лет спустя…

Вайолет сидела на теплом крыльце ладной бревенчатой избушки Урсулы, вот уже добрую четверть часа созерцая лесную ведьму, стоящую на камне стихий. Старуха, раскинув в стороны руки, быстро шевелила крючковатыми пальцами, словно дергала ими за невидимые веревочки. Ветер трепал ее платье-балахон, сшитый из длинных лент, и свободные концы тонких полос плыли по воздуху разноцветными струящимися ручейками, обнажая босые костлявые ноги. Женщина смешно дернула носом, словно собака, унюхавшая еду, после чего лениво приоткрыла один глаз, недовольно царапнув Вайолет взглядом.