Кокон для души (СИ) - Белецкая Наталья. Страница 43

Все хуже и хуже. Уорн — безопасник, зачем-то они провели обряд и связали свои жизни со мной. Предполагаю, что многим такой безопасник, как бельмо в глазу, но убивать боязно. Если он офигенно сильный маг, то может сам навалять убийцам. А вот я не могу, гораздо проще убрать меня, и тем самым устранить василиска и его побратимов.

— Надену, но после того, как ты мне расскажешь, что происходит. Да, я понимаю, что такое секретность, поверь. Мой брат работает на секретном предприятии, но мне нужна информация. Гораздо лучше, когда знаешь, чего надо бояться и от чего держаться подальше.

Уорн колебался, и я решила дожать:

— Представь себя на моем месте. Не знать ничего о мире, куда попала, ничего о том, что меня ждет. Вы все время говорите про завершающий ритуал, после которого у вас появятся силы, но что это такое я не знаю. Вы не спешите рассказывать. Богиня, белые, теперь еще какие-то тайны от меня! Я решила вам довериться и рассказала все о себе! И что в ответ? Недоверие! В конце концов, мне не семнадцать лет, я не полезу куда-то с шашкой наголо и понимаю, что такое безопасность, но ты утаиваешь от меня информацию, от которой зависит моя жизнь!

Под конец монолога я уже кричала. Уорн стоял напротив и, сжав губы, смотрел на меня. Наверное, не стоило повышать голос, но вся эта ситуация напрягала.

— Что меня ждет? — горько спросила я. — Вы ведь для того, чтобы силы приобрести все это провернули. Вырастили тело, призвали душу, а что будет со мной потом? После ритуала? Молчите… Лоран ходит с обожженным лицом, но молчит… Ты хочешь одеть на меня защитный артефакт, но тоже молчишь…

Я отвернулась от Уорна и обхватила себя руками.

— Ты права, — выдавил из себя василиск.

Стараясь не глядеть на меня, он упал в кресло и, опустив голову, признался:

— Это моя вина. Я подозревал нескольких человек, но все оказалось гораздо хуже. Недоглядел. Предателем оказался близкий к императрице человек. Родственник. Он явно связан с белыми. Возможно, он и сообщил им о месте проведения обряда призыва души. Неизвестно, сколько еще разумных впутаны в этот заговор, и какие у них цели, но я упустил негодяя. Теперь он может предупредить других участников.

Мне было непривычно видеть Уорна таким, кающимся и подавленным. Он помолчал, а потом с болью в голосе, продолжил:

— Я боюсь, что не смогу защитить тебя и побратимов. Сегодня, Раинель чуть было не выгорел, когда пытался спасти одного пострадавшего. Как бы он жил без магии? Сегодня на приеме у императрицы я ждал, что меня отстранят от должности. Не справился. Не соответствую. А ведь были предпосылки, нужно было проверить, но я отмахивался от подозрений.

Мне хотелось помочь. Но как? Василиск невидящим взглядом смотрел перед собой. Что делать? Надо как-то обозначить поддержку. Я села на подлокотник кресла, в котором сидел Уорн и положила ладонь на кисть мужчины.

— Спасибо, что рассказал, — произнесла я мягко.

Уорн удивленно посмотрел на меня. Его лицо оказалось на одном уровне с моим, близко. Василиск слегка пах дымом и чем-то горьким. Его серые глаза расшились.

— Ты меня не осуждаешь? — спросил он.

— Нет. Я тобой восхищаюсь. Ты сильный человек. Мало кто может признать свои ошибки и рассказать о них вслух. Обычно люди склонны во всех своих бедах винить других. Иногда ситуация складывается так, что мы не можем ничего поделать. Вспоминая потом, находим множество звоночков, которые мы пропускали мимо ушей, на которые не обращали внимание. Мы корим себя, но уже ничего не поделаешь, не надо себя этим мучить, надо сделать так, чтобы ничего такого больше не повторилось.

Я слегка сжала руку Уорна и, улыбнувшись, продолжила:

— Императрица считает, что ты по праву занимаешь эту должность, а ошибки совершают все. Только надо уметь их исправлять. Хорошо, что ты выговорился. Рассказал о том, что тебя гложет. По заверениям психологов тебе должно стать легче.

Уорн смотрел на меня во все глаза. Казалось, он не мог поверить в то, что я ему сказала.

— Мне действительно стало легче, — наконец, сказал он.

— Поможешь надеть подвеску? — спросила я.

— Да, конечно!

Мы встали. Уорн расстегнул невидимый замочек, холодный металл цепочки, коснувшись кожи, вызвал мурашки по всему телу. Пальцы мужчины слегка щекотали шею. Подвеска точно легла в ложбинку между грудей. Спиной я чувствовала тепло, исходящее от василиска. Но вот он отступил на шаг и заговорил:

— Оля, носи ее, не снимая, даже в душе. Спать тоже ложись в ней. Не бойся, хотя цепочка кажется тонкой, она не порвется. Снять подвеску могу только я и ты. Вообще никому не говори, что артефакт снимаемый.

— Даже твоим побратимам? — опешила я.

— Они знают. Подвеска защитит тебя от ментальной магии, принуждения, предупредит, если в пище яд. Достаточно только поднести ее к еде. Если артефакт разогреется, то в пище яд, если нет, значит, все нормально. Большинство слабых заклинаний будет поглощено вот этими камушками, — мужчина показал на изумруды, — так же, как и часть заклинаний средней силы.

— Спасибо. Уорн, а тебе не будет неприятно то, что я ношу подвеску твоей матери?

— Не знаю, — пожал плечами василиск, — сейчас твоя безопасность важнее того приятно мне или нет. И, Оля, завтракать с нами будет менталист. Его зовут Харт де Йонк, он сейчас помогает в деле поимке изменников. Он уже видел тебя, когда ты спала.

— Что? Менталист? Он читал мои мысли? — возмутилась я.

— Нет. Им запрещено, только с разрешения того человека, у которого будут читать. Или прочесть могут, если преступник, но, опять же, только с разрешения уполномоченных лиц. Когда ты так себя вела, мы решили…

— Что я из секты, где девушек мучили, — перебила я Уорна, — Амран говорил. И пригласили его?

— Да, я хотел, чтобы ты все забыла, о тех ужасах, или помнила, но смутно, не ярко. И еще, конечно, хотел найти подонков и убить. Но Де Йонк сказал, что ничего не может сделать. У тебя стоит блок. Думаю, это особенность твоего сознания, или, возможно, защита богини. Сейчас на тебе еще и артефакт, так что, никаких твоих мыслей он не услышит.

— А этикет? Я не знаю, как у вас принято…

— Я отпущу слуг. Все будет неформально, а ты и так ешь аккуратно. Пошли уже, а то нас там заждались.

Откровенно скажу, я волновалась. Что за менталист? Зачем он тут? Если бы на завтрак собрались только побратимы, мне было бы гораздо комфортней.

Когда мы с Уорном шагали по длинным коридорам, я решила прояснить один вопрос:

— А как быть с моей иномирностью? Думаю, если мы будем разговаривать, это всплывет. Я ведь не знаю ничего о мире, политической ситуации, моде. О чем еще принято разговаривать за столом?

— О политике обычно женщины не разговаривают, хотя бывает в редких случаях. Рано или поздно о твоем иномирном происхождении станет известно. Де Йонку говорить можно, все равно он под клятвой и ничего не расскажет. Кстати, всем, кто работает в поместье тоже можно говорить. Слуги и охрана не только под клятвой, но и договор заключили, так что можешь не опасаться. Что касается Харта, он неплохой менталист, но уж очень болтливый, поэтому, несмотря на его редкие способности, я нечасто привлекаю его к работе.

— Понятно, менталист-болтун при твоей работе может быть похуже, чем стихийное бедствие.

— Какое точное определение! — ехидно сказал Уорн, остановившись перед входом в малую столовую, — а еще он любопытен без меры. Харт, неужели ты думал, что я не распознаю слухач на пороге?

Специально для меня василиск вытащил из вазона в коридоре камушек серого цвета. Я хихикнула. Вспомнилось, как с помощью похожего девайса подслушала разговоры побратимов и придумала невесть что.

В столовой все было готово для завтрака. Большой стол, накрытый светло-голубой скатертью, заставлен десятком тарелок, пиал, чашек и маленьких салатниц. В комнате пахло свежевыпеченным хлебом и, кажется, лимоном. Побратимы и менталист уже сидели за столом, ожидая нас. Взглядом я сразу отыскала Раинеля, слова Уорна о том, что эльф едва не выгорел, очень обеспокоили. Для магов лишиться дара, видимо, ужасная перспектива, раз василиск так за него переживал. Раин выглядел уставшим: бледное лицо, слегка замедленные движения, синяки под глазами, но улыбнулся он искренне.