Безумные (СИ) - "Anyuta". Страница 35

А я… Таящее на солнце масло… Поставленный в микроволновку ломоть сыра, что превращается в тянущуюся жижу.

Влажный язык обводит мою нижнюю губу. Затаив дыхание, позволяю себе на секунду закрыть глаза и представить все то, что рисует воображение Макса. Это не сложно сделать, ведь пару часов назад его пальцы ласкали меня через трусики, язык жадно врывался в рот, а мое тело требовало взрыва. Не помешало бы сейчас получить по макушке хотя бы детским надувным молотком, чтобы в миг поглощающая меня эротическая фантазия разлетелась на сверкающие осколки.

— Твой запах сводит меня с ума, — хрипло шепчет он, касаясь губами моего уха. По спине пробегают мурашки, я сглатываю. — В тот вечер, когда в зале погас свет, ты прошла мимо меня, а я потом как пес шел за тобой. Мне нравится, как ты пахнешь. Нежностью, теплом, страстью… — Губы Макса не спеша целуют мою шею. Прокладывают дорожку к подбородку, вынуждая меня чуть приподнять голову ему навстречу. — Ты хочешь, чтобы я целовал тебя. Хочешь, чтобы мои пальцы гладили твою кожу, хочешь стать со мной одним целым.

Нужно сделать так, чтобы он перестал гипнотизировать меня и заговаривать своими магическими словечками, иначе от меня останется лишь прозрачная лужица. Набираю ртом воздух, намереваясь сказать хоть чтото, но его губы уже накрывают мои, а язык бесцеремонно врывается в рот. С трудом выдерживаю его натиск, ведь свои руки Макс по-прежнему держит за спиной.

— Играй со мной, — хрипит он, прервав поцелуй. Упирается лбом о мой лоб и дышит так тяжело, словно пробежал десяток лестничных пролетов. — Это будет самое яркое эротическое путешествие в твоей жизни, о котором ты ни за что не пожалеешь.

— Не будь так уверен в себе, — с улыбкой говорю я так тихо, что вряд ли он слышит меня. Не хочу открывать глаза, не хочу надолго прерывать поцелуй, что теперь кажется мне опьяняющим. Теплое дыхание Макса поглаживает мои губы, согревает легким ароматом виски и, кажется, сигарет. — Ты куришь? — спрашиваю я, лениво улыбаясь.

— Случается.

— Никогда прежде не целовалась с мужчиной, который курит… — осторожно провожу языком по его губам, словно пробую на вкус. Возможно и сказала чушь, но зато это правда, а не чудная выдумка.

— Непривычно. — Но тебе ведь нравится. — Его губы играют со мной, дразнят, щекочут. Я улыбаюсь, плавно склонив на бок голову. — Где же ты была раньше, Каролина…

Уверяю, во всей моей скучной жизни не найдется и целой минуты такого фейерверка чувств и эмоций, что я испытываю сейчас. Это томительное волнение в груди и желание принадлежать мужчине — ново для меня. Кажется, что я купаюсь в теплом шоколаде, что в мире не существует зла, что все вокруг счастливы, а дождь с неба не просто вода, а сверкающие блестки, рассыпающиеся по земле. Я не знаю, где была раньше. Не знаю, почему позволяла другим управлять собой, и почему считала поцелуи безвкусными.

— Нас тянет друг к другу, — шепчет Макс, окончательно вскружив мою голову. — Меня тянет к тебе. И я ничего не могу с этим поделать. Ты будешь играть со мной, Каролина?

— Да, — без промедления отвечаю я шепотом. Разве кто-то способен отказаться от сундука с сокровищами? Разве найдется человек, что скажет: «Нет! Я ни за что не возьму этот миллион, что свалился на меня с небес! Буду попрежнему жить в картонной коробке и перебиваться остатками заплесневевших бутербродов из мусорного бака!»? В случае со мной: может хватит уже терзать свой организм испорченными продуктами? И я не о Мише говорю, а обо всех моих жалких попытках покорить волну … Черт с ними этими метафорами — я хочу получать настоящее удовольствие от секса! Хочу, чтобы он заканчивался для меня так, как положено. Чтобы мне не приходилось потом чувствовать себя использованной резиновой куклой, которую поимели, а напоследок сказали «спасибо!» и засунули в шкаф до следующего раза… С Максом мое тело порхает, точно бабочка в райском саду, так почему же я должна отказываться от особых игр с ним? Свой миллион с небес я ни за что не упущу. — Я согласна.

Медленно открываю глаза, когда мужские пальцы касаются моего подбородка. Макс в упор глядит на меня и уголки его красивых губ слегка подергиваются.

— Уложился ровно в две минуты.

— Наверное, мастерство и впрямь не пропьешь, — усмехаюсь я.

В комнате начинает что-то вибрировать. Кажется, из нас двоих я единственная обращаю на этот раздражающий звук внимание, потому что Макс по-прежнему поедает меня глазами.

— Телефон? — мямлю я, нащупывая свою сумку. — Это не у меня.

Достав из кармана брюк свой сотовый, Макс, заметно нехотя, опускает глаза на экран и его предвкушающий нечто взгляд в мгновение ока меняется. Если бы его маска не прятала брови, то не сомневаюсь, я бы увидела как они хмурятся. Он отходит от меня на пару шагов и отворачивается, отвечая на звонок.

— Да? Что-то случилось? — обеспокоенным голосом спрашивает он. — Ничего страшного, в чем дело? Что? То есть? И давно она не отвечает? Мм… Не переживай. Время то уже двенадцать, она спит давно… Я разговаривал с ней около часа назад, она как раз желала мне спокойной ночи. Да, точно. Хорошо. Ничего страшного. До завтра.

Макс отключается, как-то безжизненно опускает руку с телефоном, что начинает болтаться вперед-назад, а потом неожиданно громко выдыхает ртом, словно пытается спалить все вокруг. Не понимаю, зол он, раздражен или обеспокоен. А может, растерян? Безмолвно гляжу, как он набирает чей-то номер и, громко дыша, ждет ответ на том конце.

Думаю, он уже позабыл о моем существовании.

13

Я боюсь услышать в ответ незнакомый и равнодушный голос, что сообщит мне жуткие вести. Страшусь той секунды, когда сердце тяжелой гирей рухнет вниз, а в ушах появится кошмарный писк, сводящий с ума. Проходит больше восьми долбаных гудков, я сбрасываю вызов и набираю снова. Уже в четвертый раз.

Мы с Милой договорились, что она никогда и ни при каких обстоятельствах не будет включать вибрацию на телефоне. Если ложится спать или у нее начинается урок, то просто убавляет громкость звонка. Она всегда должна быть на связи со мной и с нашими стариками. Ей, черт возьми, запрещено теряться.

Вновь сбрасываю вызов, уже не сосчитать в который раз. Мысли в голове — одна страшнее другой. С тревогой вспоминаю предостерегающий взгляд Милы, которым она оглядела меня на прощание сегодня, и в голове тут же возникает жуткая картина… Вдруг она решила прогуляться и её похитил какой-то маньяк? Вдруг какой-то псих ударил её по голове в подъезде, украл сумку, а безжизненное тело спрятал в какой-нибудь кладовке? А что, если моя сестра просто сбежала? Знаю, порой я бываю слишком требовательным, но ведь я просто беспокоюсь о ней, она должна понимать это. Черт возьми, Мила должна понимать, что я забочусь о ней!

— Что-то случилось?

Плохим мыслям почти удается исчезнуть. Услышав обеспокоенный голос бабушки я тут же позабыл о Каролине, что до этой минуты тихонько стояла у меня за спиной. Перед тем, как она подошла ко мне в баре, я хотел позвонить сестре. Уже тогда беспричинное беспокойство терзало меня, но стоило этой девушке оказаться рядом, как здравый смысл и умение прислушиваться к внутреннему голосу, напрочь растоптала обыкновенная похоть, и я совершенно позабыл о сестре. Неужели мой мозг перестает функционировать, когда в штанах начинается ураган? Господи, Макс, ты ведь не подросток!

Смотрю на Каролину, что обеспокоено глядит на меня, прохожусь глазами по её миниатюрной фигурке и останавливаю взгляд на порозовевших от поцелуев губах. Пока я соблазнял эту белокурую особу, с моей сестрой случилось что-то ужасное.

— Что-то не так? — вновь спрашивает она тихим голосом.

— Тебя это не касается, — отвечаю я, вновь набирая Милу. Мне не семнадцать лет, чтобы терять голову при виде привлекательной девушки, черт возьми. — Сходи потанцуй, выпей, познакомься с кем-нибудь.

Гудки, гудки, гудки… Да сколько можно?! Неужели так сложно взять трубку?!

— А ты очень вежлив, — с явным удивлением хмыкает Каролина.