Безумные (СИ) - "Anyuta". Страница 44
— Ты позвонила мне, чтобы высказать недовольство работой других людей?
— Шарашкина контора! Ты купила платье? — резко меняет мама тему. — Боже, скажи, что купила? Оно красивое?
— Да. Купила… Я устала, мам, — опускаю голову и закрываю глаза, — давай потом поговорим, ладно?
— Эта дурацкая работа все силы твои забирает. А их нужно расходовать на мужчину, семью, дете…
Я сбрасываю. Как же осточертели эти разговоры, кто бы знал. Как же осточертело знать, что мама считает меня никчемным и глупым созданием. Как же осточертело слышать только упреки, вместо даже самых слабых слов похвалы.
— Каролина, еще раз спасибо вам, — вдруг говорит Данил, появившийся из-за угла. Я мгновенно распахиваю взгляд и натягиваю улыбку. — Буду ждать варианты на почте и как только мы определимся — я вам наберу.
— Хорошо. Буду ждать. Сегодня же вечером отправлю все.
— До свидания, Каролина, — прощается со мной Кирилл, по-доброму улыбнувшись.
— Всего хорошего, — киваю я, не зная, куда деть руки.
Возвращаюсь к столику, чтобы собрать свои вещи и расплатиться за воду. Настроения нет, энергия на критическом уровне, а в желудке ноющая пустота. Раскрываю шторку и вижу Матвея, продолжающего сидеть на своем кресле. Наши глаза встречаются.
— Извини меня, — говорит он так неожиданно, что я снова впадаю в ступор. — Я не хотел тебя смущать. Иной раз не фильтрую собственную речь.
— Все нормально, — пожимаю я плечами.
Обхожу пустые кресла, прячу ноутбук в белую сумку, хватаю айпад и отправляю туда же. Матвей, тем временем, продолжает молча сидеть на своем месте, вынуждая меня чувствовать себя крайне неловко в столь странной и заметно напряженной тишине.
— Не хочешь выпить кофе? — вдруг предлагает он, когда я снимаю очки. Гляжу на него в недоумении, потому что прежние смешинки в угольных глазах куда-то запропастились. — Или чай?
— Нет, спасибо, я должна ехать.
— Уже на машине?
— Угу, — киваю я, повернувшись к вешалке. Матвей резко поднимается, снимает мое пальто с крючка и раскрывает его передо мной. — Я помогу.
— Спасибо.
Не знаю почему, но все это кажется мне несколько странным. Его друзья (мои заказчики) уехали сразу после всех обсуждений, а этот парень, что хорошо знаком с Мишей, какого-то лешего остался здесь пятничным вечером и предлагает мне выпить с ним кофе… У него яркие глаза, то угольночерные, то насыщенно-карие, упрямый волевой подбородок, что покрыт короткими темными волосками, и такая хитрая, но в то же время интригующая улыбка, что не остается никаких сомнений — она скрывает за собой нечто занятное. И, наверняка, сводит с ума женщин.
Когда он поворачивается ко мне спиной, чтобы снять с крючка свою парку, мои глаза украдкой глядят на его затылок и крепкие плечи. Есть в мужских фигурах та дьявольская привлекательность, когда при одном лишь взгляде на руки и плечи, плавится мозг.
— А я надеялся, что ты все еще без машины, — говорит Матвей и снова поворачивается ко мне лицом.
— Почему? Он пожимает плечами, расправляя капюшон толстовки:
— Может, просто хотел подвезти тебя.
Я лишь нервно хмыкаю и хватаю сумку с гаджетами.
— Я сказал что-то смешное?
— Вообще-то, да. Мм, видишь ли, я не встречаюсь с заказчиками, которые к тому же являются друзьями моего бывшего. Поэтому, извини, но не нужно зря растрачивать свои силы на пустые приглашения выпить кофе или еще чего-нибудь. Тебе следовало бы уехать отсюда сразу, как и твоим друзьям, а не ждать понапрасну, что я соглашусь поболтать с тобой.
— Да я и не напрягался особо, когда предлагал тебе выпить со мной кофе, — говорит Матвей, перегородив собой путь к выходу. — Я и так знаю, что ты хочешь остаться.
— Не хочу я оставаться.
— Хочешь, еще как, — низким голосом говорит он, вновь нацепив эту коварную улыбочку. — А мой голос сносит тебе крышу.
— Чего?! — ахаю я, покраснев до кончиков ушей.
— Ага, — веселится Матвей, растянув губы еще шире.
— Пропусти меня, пожалуйста. Я хочу уйти.
— Нет, не хочешь.
— Нет, хочу!
— Нет, не хочешь.
— Ты самоуверенный, наглый и несносный хам! — выпаливаю я первое, что приходит мне в голову. По сути, не он мой основной заказчик, я работаю с Данилом, поэтому, наверное, могу позволить себе хотя бы чуток оскорбить этого негодяя, что отказывается сдвинуться с места.
— Мне говорили это тысячу раз.
— И до тебя все никак не может дойти? — усмехаюсь я. — Уйди с дороги!
— А то что? — хмыкает он, сложив руки на груди.
До чего же по-детски!
— Что тебе нужно от меня?
— Хочу просто узнать тебя получше, — с улыбкой отвечает он. — Нам ведь, как-никак, работать вместе минимум два месяца, а это серьезный срок.
Закатываю глаза и тяжело вздыхаю. Его подростковый сарказм напоминает мне школьные годы в старших классах, когда парни по-дурацки шутили, вели себя точно глупые макаки в зоопарке и устраивали драки за школой, лишь бы девочки обратили на них внимание.
— Вероятно, ты очень устала, — уже без улыбки говорит Матвей, засунув руки в глубокие карманы парки. Он по-прежнему стоит напротив, не желая уступать мне дорогу. — Я тебя утомил?
— И как это ты догадался? — фыркаю я.
— Может, все-таки, выпьем кофе? Только не здесь. На углу есть экспресскофе, возьмем по стаканчику, наденем перчатки и немного пройдемся, идет?
— Нет, не идет, — брякаю я, поправив лямку от сумки на плече. — Я ведь уже сказала тебе, ты зря теряешь время!
Матвей слабо улыбается и отступает на шаг назад:
— Ладно. Просто хотел подружиться что ли. А вообще, если хочешь знать, с твоим бывшим, кто бы он ни был, я незнаком. Поэтому, ты зря там столько всего в голове своей накрутила… Всего тебе хорошего, — с улыбкой добавляет он и скрывается за полупрозрачной шторкой.
17
— Погоди! То есть, как это незнаком? Матвей, остановись, пожалуйста! Она тянет меня за рукав. На улице уже стемнело, воздух стал прохладнее.
— Матвей, пожалуйста! — дергает она меня за руку, и я, наконец, останавливаюсь. Поворачиваюсь к ней, старательно изображая хмурый вид. — Ты серьезно?
— Что именно?
— Ну, — тянет она, переминаясь с ноги на ногу, — ты что, не друг Миши?
— Друзей с таким именем у меня нет.
Мой серьезный тон явно поражает её. Каролина безмолвно ахает, часто моргая, а потом опускает глаза и поджимает губки.
— О. Так, значит… Ты не был одним из тех, кто пялился на меня во время открытия?
— Открытия чего?
— Кафе! — закатывает она глаза. Честное слово, неужели она думает, что я и впрямь могу понимать её без слов?
— А почему бы я должен был пялиться на тебя? — приподнимаю бровь. — На тебе был латексный костюм?
— Нет.
— Ты была голой?
— Нет! — отвечает она, выпустив белый клуб пара. — Я была нормально одета! Тебя точно там не было?
Набрасываю на голову глубокий капюшон, не сводя своих глаз от её задумчивого лица. Ума не приложу, как она до сих пор не поняла, кто я такой, ведь все же очевидно.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Каролина.
— Но ведь ты сказал мне тогда, что… Ты подумал, что я узнала тебя! — округляет она свои блестящие глазки. — Значит, мы уже встречались, верно?
— Все возможно, — уклончиво отвечаю я, не переставая улыбаться. — Так почему на тебя все пялились?
— Где мы встречались? — игнорирует она мой вопрос. Внимательно смотрит на меня, проходится взглядом по моему лицу, словно сканирует. — На выставке какой-нибудь?
Я хмыкаю.
— Или в театре? — продолжает предполагать она. — Послушай, я не могу так больше, просто скажи, где мы виделись?
— Ты действительно не узнаешь меня? — спрашиваю я, внимательно взглянув на нее. — Ну же?
Похоже, что в её голове творится настоящий хаос. Каролина кусает нижнюю губу, хмурит лоб, отчего бровки замирают в забавной форме, а потом тяжело выдыхает, опустив веки.
— Ладно, забудь, — отрезаю я и разворачиваюсь на пятках. Может, оно и к лучшему. Ведь пойми она, что я и есть тот самый Безумный Макс с закрытой вечеринки в клубе, с которым она целовалась до умопомрачения и который так гадко выставил её за дверь, вряд ли бы еще хоть раз заговорила со мной. И уж явно не пришла бы больше в клуб. И, наверняка бы, залилась краской смущения. — Кофе будешь? — бросаю я через плечо. — Вон тот самый киоск.