Подруга моей дочери (СИ) - Николаева Юлия Николаевна. Страница 20

Домой после смены я вваливаюсь усталая до чёртиков. Завтра законный выходной, который я планирую провести в лежачем положении. Спать, есть и снова спать. Женька работает во второй половине дня, так что мы, скорее всего, не пересечемся. А вот с Антоном Дмитриевичем…

Засыпая, я лениво думаю о том, чтобы набрать бутербродов и не высовывать носа из комнаты. Мысль кажется удачной, и я проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь поздно, часы показывают аж два часа дня. Зато чувствую себя отдохнувшей. Женьки нет, аккуратно высунув нос за дверь, прислушиваюсь. Тишина. Исследую прихожую и понимаю: отца Жени тоже нет. Или куда-то ушёл, или вовсе не приходил.

Сразу вспоминаю девицу, но хмурясь, посылаю все эти мысли к черту. Пусть живет, как хочет, главное, чтобы на нас с Женей это плохо не сказывалось.

Пока завтракаю, набираю Костю, но в ответ получаю только гудки. Звоню маме, мы болтаем о разном, больше всего ее, конечно, интересует, как мои дела. Я обхожусь общими фразами, как вдруг она задаёт вопрос:

— Сонь, а Жуков все такой же красавчик?

Я застываю, не донеся бутерброд до рта. Вопрос неприятно отдаётся где-то в желудке.

— Не знаю, — отвечаю ей, — я его не рассматриваю. А что?

Мама смеётся.

— Просто интересно. У нас тут по нему все девчонки сохли.

— Ладно, мам, мне надо бежать, — я прерываю разговор, наверное, слишком грубо, но у меня нет сил продолжать делать вид, что мне все равно.

Я вдруг ясно осознаю, что Жуков занимался сексом с Женькиной мамой, и возможно, не только с ней. Что многие мои знакомые тётушки могли с ним… Слава богу, хоть моя мама уже была замужем и ждала меня, когда Жуков куролесил в тех местах. Ещё на неё думать не хватало.

Откидываю бутерброд в сторону и иду в комнату. Просто не думать о нем. Не думать.

Снова звоню Косте, но в ответ все та же тишина. Наверное, работает. Пишу сообщение, чтобы позвонил, когда освободится. До вечера он не появляется, но в какой-то момент вижу его онлайн и тут же нажимаю видеосвязь.

Я не сразу понимаю, что происходит на экране. А может, просто это не укладывается у меня в голове. Потому что вижу Костю, на котором восседает какая-то девчонка. Она, кажется, в одном бюстгальтере, темные волосы свисают, закрывая лицо. Они с Костей целуются, а я молчу, глядя на это, словно все происходящее не со мной. Как будто ролик на ютубе включила, а не парню позвонила.

— Погоди, я тут сообщение писал, — Костя пытается отстраниться, но девушка продолжает напирать. Он все же поворачивается к экрану и тут же резко выпрямляется, так что его подружка чуть не падает. Впрочем, чуть не считается, потому что в следующее мгновенье Костя сам сталкивает ее с колен, и я слышу, как она произносит:

— Ты что, охренел?

Охренел это мало сказано.

— Соня, — слышу голос Кости, как из-за какой-то пелены. — Соня, я… Это…

Но я не могу больше находитьсяа в одной реальности с происходящим на экране и отключаюсь.

Я держу в руках телефон, продолжая бестолково пялиться на темный экран, он тут же вновь начинает светиться, улыбка Кости на фото кажется мне фальшивкой. Я так усердно ее рассматриваю, что перед глазами все начинает расплываться.

Этого быть не может. Как же?.. Я ведь… Он… А мы?..

Мысли путаются, нелепой вереницей выстраиваясь в бессвязный поток. Прикрыв рот рукой, задерживаю дыхание.

Мелодия повторяется, а я никак не могу поверить, что кошмар на экране происходил на самом деле. Я столько времени пыталась дозвониться, и вот, наконец, добилась внимания. Костя теперь звонит, не переставая. Ты этого хотела, Соня?

Зачем он так?

Вспышками проносится вновь и вновь: Костя, какая-то девушка, их откровенный поцелуй. Как он прижимал ее.

Гадко, тошно. Больно.

Не выдерживаю больше. В сердцах бросаю телефон, он бьётся о пол, и звук прекращается.

Слез нет, но нет и успокоения, мне так горько, что к горлу подкатывает ком. Я закрываю ладонями лицо и, опираясь на стену позади, сползаю, протирая ее спиной. Цепляюсь руками за волосы, и из груди, наконец-то, вырывается крик.

Услужливая совесть тут же подсовывает недавнюю сцену возле клуба, когда Антон Дмитриевич меня поцеловал. А сама-то ты, Соня, лучше? Правильнее?

Нет, пожалуй, не лучше, но я корила себя все это время, ругала. И нет мне оправдания, но видеть своими глазами… это что, расплата за содеянное?

Я чувствую, как складывается пазл: ночные смены, холод между нами, никакой видеосвязи, короткие ответы на сообщения, звонок тети Оли. В голове совершенно ясно закрепляется до боли простая мысль: Костя давно меня предал и, возможно, не раз! Пытаюсь оттолкнуть осознание этого, но ничего не выходит. Наверно, если бы кто-то сказал, я бы просто не поверила. Ведь я считала, мы не просто пара, мы друзья. Но я внезапно получила билет в первый ряд на кинопремьеру, и теперь от горькой правды никуда не скрыться.



Тру щеки, зажмуриваясь так, что глазам становится больно. Не понимаю своих чувств, не знаю, что делать. И только сейчас замечаю, что по щекам катятся слезы.

Сколько так сижу, не знаю, но за окном начинает темнеть. Слезы высыхают, и теперь мне кажется, что все чувства меня разом оставили. Внутри пусто.

Быстро поднимаюсь: нет, дома сидеть невыносимо. Женька где-то развлекается, она часто теперь по вечерам пропадает. И не зовёт меня с собой, да и слушает вполуха. А другими подругами я не обзавелась. Приходит внезапная мысль: в клубе люди всегда веселые, даже если поначалу выглядят угрюмо.

Женька говорит, нельзя быть такой скучной, но я никогда не понимала подобного досуга. А вот сейчас, кажется, готова попробовать!

Не думать, не думать, не думать.

Быстро переодеваюсь, схватив сумку, поднимаю телефон, даже не проверив, работает ли. Выбегаю из комнаты, словно боясь передумать. Мне, действительно, не свойственно находить утешение в алкоголе, но все, чего я хочу сейчас — выбросить хоть на время из головы этот гадкий эпизод.

Сбивая углы, несусь на выход, но в прихожей у зеркала внезапно замираю.

На меня оттуда смотрит кто-то совершенно чужой, словно не я. Красные, распухшие от слез глаза, искусанные губы. Растерянный вид.

Я разглаживаю волосы руками, провожу ладонями по лицу, словно умываясь.

"Ты красавица", — отзывается в голове эхом голос Кости.

Нервно усмехаюсь — больше некому говорить мне, что я красивая. Больше никому не нужна. Ни в Тюмени, ни в этой огромной, но совсем не принимающей меня в свои ряды Москве.

Непривычно входить в клуб не на работу, идти не в комнату для персонала, а к барной стойке.

— Соня? — удивлённо встречает меня бармен, сегодня работает Руслан. — Ты… Сменами поменялась или как?

— Или как, — не особо церемонясь, отвечаю и бросаю взгляд на ассортимент на полках. Потом смотрю на танцпол и вдруг чувствую себя полной идиоткой. Мне неуютно. Что я тут забыла?

— Тогда… Тебе что-нибудь налить? — продолжает перекрикивать музыку Рус. — Коктейль, виски. Вино может?

— Я… не знаю.

— Понятно, — кивает парень.

Он начинает что-то мешать, потом трясти шейкер. Я не успеваю понять, что именно оказывается в бокале, когда Руслан протягивает мне темный напиток:

— Это тема, попробуй, все девчонки тащатся.

Все девчонки. Конечно. А потом прыгают на коленях чужих парней, не особо заботясь о последствиях.

Все же делаю несколько глотков и тут же морщусь.

— Ну как?

Мотаю головой. Становится душно, моментально чувствую, как снизу вверх поднимается жар.

— Я сейчас, — говорю и встаю с высокого стула, цепляясь за подножку, кое-как удерживаю равновесие. Руслан пожимает плечами и, больше не обращая на меня внимание, принимается мешать коктейли для посетителей. А я выхожу из шумного зала в коридор, направляясь в туалет.

Хочу умыться холодной водой, потому что щеки адски горят. И уже там вдруг понимаю, что зря пришла в клуб. Я даже веселиться не умею, не то, что напиваться. На что я, интересно, рассчитывала?