Не дружи со мной (СИ) - Лавринович Ася. Страница 3

«У Шацких Ульяна» да «у Шацких Ульяна»… Эта «ушастая Ульяна», лучшая дочь маминой подруги, мне за годы учебы поперек горла встала. А самое ужасное во всем этом то, что Уля будто не подозревала о моем существовании! Вряд ли ее маман каждое утро назидательным тоном напоминала: «А вот у Ковалевых Полиночка в выходные спит до обеда и вечно жуется у компьютера! Да-да! И еще еду в постель тащит, да так, что все вокруг в крошках… Опаздывает на занятия, перебивается с тройки на тройку, которую неделю ленится разобрать свой платяной шкаф, прогуливает физкультуру и чипсы любит. Особенно с зеленью и сметаной… Учись!» Ну, ужас же! Конечно, хвалить меня особо не за что…

Наши враги делают нас лучше. Что ж, в чем-то это и сработало… Конечно, балет я не потянула, но вот йогу искренне полюбила. А записалась я на нее лишь потому, что у Шацкой Ульяны такая осанка… Словно прекрасный черный лебедь она плыла по школьным коридорам… А потом той же лебедкой перелетела и в наш славный универ. Уезжая из родного курортного городка, я и подумать не могла, что судьба снова сведет меня с Шацкой. Но мы поступили в один университет. И деканаты наших факультетов находились на одном этаже…

— Широкая что ли? — толкаясь у расписания, спросила я.

— У тебя проблемы с воспитанием, Алевтина! — заключила Уля, ничуть мне не уступая.

Моему внутреннему возмущению не было предела! Как она смеет? Ну, погоди, подруга! Поэтому, когда Пашка поинтересовался у меня насчет Ульяны, я заметно напряглась.

— Как ты сказал? Ушацкая?

— Я сказал Шацкая, — поморщился Пашка, потянувшись за вторым круассаном. — Поля, не валяй дурака!

— Ну, припоминаю такую, — вздохнула я. — В нашей школе училась. А в чем дело?

Пашка принял самый серьезный вид.

— Понимаешь, мы в эти выходные в клуб закатились с пацанами…

— Ну? — нетерпеливо перебила я.

— Что «ну»? — удивился Паша. — Там Ульяна была с подругами…

— Ну? — снова воскликнула я.

— Что ты меня перебиваешь? — рассердился Пашка. — Парни к ним подкатили и за наш столик пригласили… Ну?

— Ну! — подтвердила я.

— Тусовка, если честно, была так себе, — продолжил Паша. — А я весь вечер Ульяной любовался… И, знаешь, Поля, я понял, что эта девчонка — то, что мне нужно. Несколько дней только о ней и думаю…

— Да ладно, — разочарованно проговорила я. Аппетит, если честно, совсем пропал. Поэтому я великодушно предложила: — Можешь доесть мой круассан…

— О, серьезно? — обрадовался Паша. И сразу же потянулся за выпечкой… Почему у парней все так просто? Никаких душевных переживаний! Или это только со стороны так кажется?

Настроения не было. Я уставилась в заляпанное огромное окно, мимо которого туда-сюда шныряли студенты. После недавно прошедшего дождя черный асфальт блестел от солнца. В глубоких мутных лужах отражались вечерние лучи. Пашка влюбился в моего врага, скоро экзамены, у меня еще долг за второй курс висит… Совсем грустно. Превратиться бы в грозовую лужу… Разлиться по асфальту, чтобы меня все обходили стороной, и никто никогда не трогал…

— Пришел к решению, что мне нужны серьезные отношения! — огорошил меня Пашка.

Я подняла на него удивленные глаза. К решению он пришел… Архимед.

— С этой Ушацкой?

— С ней, — согласно кивнул Паша.

Вот и все. Сначала стало жарко. Потом я озябла. Сердце жалобно заныло. А если мне и самой в унисон ему разрыдаться в шумной столовой?..

— Ну и пожалуйста! — даже не попытавшись скрыть злость в голосе, проговорила я. — Мне-то зачем это докладывать?

— Тут одна проблемка есть, — неуверенно начал Пашка. — Понимаешь, я ей вроде как совсем не нравлюсь…

Долгих выглядел озадаченным. Я, пытаясь скрыть грусть, наигранно рассмеялась. Как злодей в мультфильме.

— Рано или поздно это должно было произойти! Нельзя всем нравиться, это нормально! Расслабься…

— Нет уж! — запротестовал Пашка. — Я к такому не привык! Обычно девушки…

— Ой, это, кстати, в репертуаре Шацкой! — перебив друга, начала ворчать я. — Забудь свое «обычно девушки»… Уля ведь у нас не такая, как все… Идеальная. Голубоглазый холодный ангел, куда деваться…

Я прикусила язык. Но Пашка уже внимательно рассматривал меня:

— Ты ее знаешь близко?

— Наши мамы вместе работают, — сдалась я. — Так что, как и говорила, наслышана я о твоей дорогой Ульяне…

— Ковалева, тогда тебе сам бог велел мне помочь! — обрадовался Паша.

— Что? — задохнулась я от возмущения. — Никто мне ничего не велел! Вот еще! Сам со своим бабьем разбирайся!

— Поликарп, ну ты чего так сердишься? — рассмеялся Пашка.

— Сам ты карп! — не могла успокоиться я, от злости елозя на стуле. Как представила себе эту новоявленную парочку, так перед глазами все поплыло… — И вообще, с какой стати я должна тебе помогать завоевать какую-то голубоглазую пигалицу?

Пашка наклонился ко мне и поманил пальцем. Я, заинтересовавшись, подалась вперед.

— Есть у меня предложение, от которого ты не сможешь отказаться…

Глава 3

— Ну-ка? — затаив дыхание, проговорила я. Что, интересно, он мне может предложить? Научную работу, которую я задолжала со второго курса? Было бы неплохо!

— Буравчик! — торжественно произнес Паша.

— А? — Мое лицо вытянулось от разочарования.

— Герман Буравин! — начал объяснять мне Паша. — Мой кореш по команде. Ты же от него была без ума!

— Ну, так уж и без ума… — вяло откликнулась я. — Скажешь тоже!

— Ты поможешь мне с Ульяной, а я сосватаю тебя Буравчику!

— Сваха тут нашлась, — проворчала я. Не нравился мне никогда никакой Буравчик! Глупости! Он же совсем… тук-тук! Сиди, я сам открою.

— А что? — довольным голосом продолжал Пашка. — Будем парочками гулять!

Парочками? От такого предложения хотелось улететь на луну…

— Герман — парень неплохой. Добрый, веселый… И я помню, как ты говорила, что Буравин тебе очень нравится… — Пашка внезапно накрыл мою руку своей ладонью. И как это обычно бывает — пульс где-то затерялся на мгновение от счастья. Друг заглянул мне в глаза и проговорил: — Пора действовать. Ты заслуживаешь счастья, Поля.

Губы мои уже дрогнули, чтобы сознаться во всем… Хотя это так сложно. Сказать ему: «Ты прав, Паша! Пора! Я… тебя… лю…» Только подумав об этом, во рту пересохло. А вдруг оттолкнет? Боюсь. Ай, к черту все… Но Пашка убрал свою руку и беспечно произнес:

— И я заслуживаю счастья! Уля — такая холодная, неприступная… Это так заводит! Моя Белоснежка!

— Господи, избавь меня!.. — воскликнула я, поморщившись.

— Шацкая и Буравчик — наша судьба! — заключил Пашка.

От ужаса я готова была заползти под стол и никогда оттуда не вылезать. И в самом страшном кошмаре такое не могло присниться…

Вспомнила тот день, когда впервые хотела признаться Паше в своих чувствах. Это было в прошлом году, летом после второго курса. Я накатала длинное письмо, в котором расписала все, что чувствую к лучшему другу… А еще купила в книжном красивый конверт-открытку с яркими красными сердцами. Черным жирным маркером подписала: «От Полины Ковалевой». Сделала это для того, чтобы Паша сразу понял мои серьезные намерения… Сказать обо всем в лоб сложно, а вот оставить послание…

Пашка в то время вместе с приятелями готовился к предстоящим соревнованиям по серфингу. Я пробралась в небольшое помещение, где находилась раздевалка, чтобы оставить свое письмо в сумке Долгих. Из-за обилия разбросанных по помещению вещей и рюкзаков совсем растерялась… А когда из открытого окна сквозь шелест волн донеслись мужские голоса и смех, совсем в панику ударилась. В первую попавшуюся сумку признание в любви не всунешь (вдруг не тому подброшу?), а быть застуканной в раздевалке ребят — та еще перспектива.

Я не нашла ничего разумнее, чем полезть в окно. Слава богу, первый этаж… Вторую ногу над подоконником заносила как раз под скрип двери. Хохот парней резко стих, а за моей спиной раздался растерянный Пашкин голос: